Писательница в бегах

– Спасибо, что ты есть, – бормочу, покрывая поцелуями тело Павла.

– Чтобы покорить твоё сердце, стоило потерпеть крушение, – шепчет он и распутывает колтуны в моих волосах. – Мне хорошо с тобой, моя маленькая, напуганная, но совершенно не сломленная девочка. Ты спасла меня сегодня, и я просто обязан теперь стать достойным твоего поступка.

Молчу, растворяясь в звуках бархатного голоса Павла.

– Лилиан, – тихо зовёт он меня.

– Да?

– Дождь немного утих. Ты не побоишься здесь остаться одна, мне нужно раздобыть дров. Мы должны просушить их до темноты. Неизвестно, кто здесь ночует.

– Я пойду с тобой.

– Не бойся, я оставлю тебе ружьё.

– Я и не боюсь, просто не хочу отпускать тебя одного. Ружьё может пригодиться и за стенами пещеры. Ты будешь рубить дрова, а я прикрывать тебя.

– Даже не подумал об этом, – Павел передёргивает затвор ружья. – Ладно, пойдём вдвоём. Правда, топора у меня нет, но зато есть острый нож.

Мы выходим под дождь, и я снова стучу зубами от холода. Несколько грамм русской водки не согрели, лишь прогнали страхи. Я не одна, чувство плеча окрыляет. Согреваюсь мыслями, что нас ждёт тёплая сухая пещера. Павел присматривается к ближайшему дереву и останавливается:

– Держи ружьё, при такой непогоде вряд ли кто-нибудь на нас нападёт. Но всё-таки посматривай по сторонам.

Павел примеряется и обрубает нижние толстые сучья. Работа спорится. Не могу долго стоять в стороне – холодно, и мрачные мысли снова одолевают. Берусь обламывать ветки поменьше. Труд не только сделал из обезьяны человека, но и научил согреваться. За несколько ходок мы приносим в пещеру топлива на всю ночь, остаётся дать ему немного просохнуть.

– Аппетит разгулялся от работы, – жалуется Павел, когда мы усаживаемся в пещере на новое ложе. – А у меня с собой только вода. Проклятый дождь! Так бы подстрелили кого-нибудь на ужин.

– Вода – это уже хорошо! – ищу хорошее в нашем существовании. – Без воды человек быстрее погибает.

Подтягиваю к себе сумку и, порывшись, извлекаю пачку крекеров и шоколадку.

– Держи, всё что есть, – протягиваю лакомство Павлу.

– Лилиан, дружище! – он крепко обнимает меня и неловко утыкается губами в щёку.

Делим скудную снедь на двоих.

– Никогда не ел ничего вкуснее, – рассасывая ломтик шоколада, Павел делится впечатлением от нашего первого ужина на острове. – Клянусь завтра воздать тебе по заслугам вкуснейшим шашлыком за то, что спасла меня сегодня от голодной смерти.

– Съешь ещё, я что-то больше не хочу, – с улыбкой протягиваю ему часть своей порции. – Не поверишь, но у меня ещё и пара пакетиков кофе есть, но это на утро.

– Ты фея, я понял, – смеётся Павел, принимая крекеры из моих рук, как бесценный дар. – Точно больше не хочешь? Откуда у тебя это всё.

– Да ешь ты уже, – толкаю его плечом. – Печенье для местных детишек в сумке всегда таскаю. А кофе на судне взяла, когда плыла на острова. Если бы знала, где он мне пригодится…

– Тут же взяла бы билет на обратный рейс? – усмехается Павел.

– Не знаю, – глаза слипаются от усталости, – пока, не знаю. Время покажет.

– За то, чтобы ты никогда не пожалела об этом! – Павел приподнимает флягу и отпивает пару глотков.

Когда начинает смеркаться, разводим костёр. У Павла нашлась в рюкзаке бензиновая зажигалка, иначе нам пришлось бы сидеть в кромешной тьме. Добавляем сухого мха к собранному хворосту, и вскоре сидим у огонька. Сучья весело потрескивают в костре и сыплют яркими искрами.

– У меня ощущение, что мы остались одни на всём земном шаре. Нет больше цивилизации, других людей, остались только ты и я, – кладу голову Павлу на колени. Вблизи огня меня совсем разморило и потянуло в сон.

– В твоих словах есть доля истины, моя дорогая. – Павел снимает с себя высохшую рубашку и укрывает меня. – Неизвестно, сколько мы здесь пробудем. Но мы вместе, и это уже хорошо. Живности кругом предостаточно – не пропадём. Патронов не так много, но на первое время хватит.

– А вдруг нас не найдут?

– Ну, тогда я построю большой дом, ты родишь мне детей, и будем жить, как наши далёкие предки, – шепчет Павел, склоняясь надо мной. – Спи, моя хорошая, и ни о чём не думай.

–Теперь я вряд ли усну: такую перспективу нарисовал…

Но вскоре мне уже кажется, что мы снова на яхте, Павел приглашает танцевать, и мы кружим, кружим, кружим…

Глава 1

Остров Механа в Тихом океане, 2010

Лилиан

– Будь проклят день, когда я послушалась Русито и рванула с ним из Штатов в эти жуткие тропики! – причитаю, закрывая на ключ дверь номера. – Уж лучше бы меня сожрали репортёры и растоптали фанаты Кроули.

Теперь мой спаситель снимается на островах, а я из последних сил отбиваюсь от приставаний его дорогого племянника – сына вождя. Сам предводитель племени затаил на меня обиду.

– Жара, насекомые, жуткие нравы и отвратительное обслуживание! – Спускаюсь по скрипучим рассохшимся ступеням двухэтажной развалюхи с гордым названием "Сердце океана". – Общество распущенных дикарей! Вот тебе, милая, расплата…

Внутри меня гуляет торнадо. Я – единственный постоялец гостиницы уже на протяжении месяца. Незнакомец в холле заставляет меня остолбенеть на мгновение. Кажется его зовут Павел, мы плыли вместе на яхте французского ТВ. Просыхал он редко и, похоже, меня не узнал. Пялится теперь с нескрываемым восторгом во взгляде, даже склонился в изящном поклоне. Я чуть растягиваю губы из вежливости. Всё-таки первый европеец за время моего добровольного заточения. Спешу проскользнуть на улицу. Трещит рвущийся шёлк – моё парео зацепилось за щербатую дверь. Распахнутая настежь, она ни днем, ни ночью не спасает от духоты. Ткань расходится и оголяет мою ногу до самого бедра. Ходить с такими разрезами здесь небезопасно, и я, охнув, стремглав бросаюсь обратно к лестнице. Павел встает у меня на пути. Стопа предательски подворачивается, и я падаю на четвереньки, больно ударяясь коленями о неровные доски пола.

Смотрю на Павла, не скрывая неприязни. Взгляд его карих глаз острый, как гвоздь. Кровь приливает к моим щекам. Откуда он вообще взялся? Может и Русито вернулся? Но тогда он первым делом пришёл бы ко мне. Павел возвышается надо мной и не спешит помочь. Подтянутый, темноволосый, смуглый, выбритый до синевы, весь его бравый вид кричит о крутости.

– Индиана Джонс, твою мать, – бормочу и плавлюсь в собственном гневе. Брякаю сгоряча: – Терпеть не могу брюнетов!

Павел заливисто хохочет, наклоняется и подхватывает меня на руки.

– Обычно я вызываю иные чувства. – Его голосом сказки бы читать взрослым девочкам. – Не ожидал услышать подобное от ангела, волею случая, павшего к моим ногам.

– Немедленно верните меня на землю.

– Вы русская? – продолжает скалиться Павел, – Не ожидал встретить здесь соотечественницу. Вас стоит вернуть на небо, а не на землю, но сие не в моих силах. Поэтому позвольте отнести столь суровую особу в её номер и проверить, не повредила ли она часом ногу.

– Вы слишком много себе позволяете. – Неведомый этим краям изысканный аромат мужского парфюма дурманит мозг. – Сама в состоянии передвигаться пока.

– Так в какой номер вас доставить? – Павлу плевать на мои слова. Он только крепче прижимает меня к себе. Его взгляд беспутно гуляет по груди, выглядывающей из чашек купальника.

– Поставьте меня… – отвешиваю ему звонкую пощечину.

Взгляд Павла вспыхивает, а подбородок двигается вправо-влево, будто я ему по челюсти съездила.