Возьми мое проклятие

Увы, отец этого не знал. Выслушав недовольную тираду, он обнял невестку за плечи и, доверительно, в свойственной ему грубоватой манере, произнёс:

– Ну что же ты, бабонька. Мужик надрывается на работе, семью обеспечивает. Домой приходит, а его, вместе с борщом, потчуют кислой миной да брюзжанием. И после этого ты хочешь, чтобы он спешил к тебе? Слушать твоё ворчание? Заклевала ты парня, невестушка.

В этих словах была правда. С тех пор как Андрей с Ириной переехали из Староберезани в Брянск, та очень изменилась. Достойную вакансию не нашла, а быть, как раньше, воспитателем детского сада ей не позволила спесь. Первые годы, пока он ещё работал в полиции, она пыталась что-то делать. Но когда ушёл на вольные хлеба, купил квартиру и открыл частную практику, сразу забросила работу. Где это видано: муж – востребованный адвокат, а жена, за несколько тысяч рублей, подтирает сопли чужим детям?!

Вот с этого-то и начались проблемы в семье. С её скуки. Ирка оказалась чересчур горделива и не пожелала устроиться по специальности, но слишком по-деревенски основательна, чтобы как гламурные фифы тратить деньги на развлечения и косметику.

Борщи, уборка квартиры… и сериалы, сериалы, сериалы. От такой жизни кто угодно взбесится. Даже с соседями Ирина не сумела наладить отношений, потому как не вписывалась ни в одну из категорий местного бомонда: не смогла стать «своей» ни для успешных бизнес-леди, ни для ухоженных цыпочек.

Если бы не феноменальная её обидчивость, Андрей давно поговорил бы с супругой, но его дико раздражали молчаливые «войны», затягивающиеся на неделю или больше, и постоянные напоминания: «А вот помнишь, ты сказал… Значит, не любишь!»

Неосторожные слова отца послужили катализатором и ускорили процессы «брожения» в их семье. Спустя какое-то время, когда он заговорил о поездке к родителям, жена устроила настоящий скандал:

– Нет! Хочешь – езжай, если тебе на меня наплевать. Артёма я туда не отпущу!

– Ир, ты в своём уме? Чем тебе не угодили мои родители?

– Твой отец оскорбил меня! А ты даже не заступился! Ты, мой муж…

– Оскорбил? Как же?

– Как будто ты не помнишь!

– Извини, не помню. Я тогда присутствовал?

– Присутствовал! Он сказал, что я плохая жена! Поэтому я и не хочу, чтобы Артём туда ехал. Они снова будут настраивать против меня сына! Захотят, сами приедут – моя мама ездит, и ничего! Тут им хотя бы придётся вести себя по-человечески!

Андрей застонал в голос и прикрыл ладонью лицо, чудом умудрившись не сорваться. Сосчитав до десяти и слегка успокоившись, отнял руку и, внимательно глядя жене в глаза, поинтересовался:

– Ира, ты серьёзно? Или шутишь? Отец не говорил, что ты плохая жена. Он сказал, что ты любишь ворчать и скандалить. К слову, именно этим ты сейчас и занимаешься.

Феномен, прекрасно известный адвокатам и психологам – ссорясь, мужчины оперируют фактами, а женщины выводами. Поэтому сильный пол находится в заведомо проигрышном положении, ведь любые доводы и доказательства разбиваются о:

– То есть, тебе тоже не нравится, как я себя веду? Я поняла! Ты меня больше не любишь!

– Ир, глупостей не говори, а?

– Я знаю, у тебя кто-то есть… Ты совсем потерял ко мне интерес!

Подобные сцены теперь случались каждый раз, стоило заикнуться о поездке к родителям. Поэтому, стараясь их не провоцировать, он предпочитал лишний раз спустить всё на тормозах. Если до роковых слов отца они ездили в Талку раз в два месяца, то в следующий раз собрались только спустя полгода, а сегодня, ещё через год, Андрей и вовсе ехал один.

И ведь он запланировал эту поездку больше месяца назад! И на тебе – в последний момент возникает трёхдневная экскурсия в Москву. Можно было, конечно, настоять, но… Какой ребёнок откажется от прогулки по Останкино, Мосфильму, посещения театра Куклачева и других, таких же заманчивых, мероприятий? Увидев умоляющие глаза сына, Андрей дал «добро» на экскурсию.

Ирина смущённо всплёскивала руками, делала бровки домиком, извинялась… Но в этом фальшивом кудахтанье так ясно читалась радость, что именно в тот момент он впервые испытал острую неприязнь к жене.

Вчера, в пятницу утром, они уехали в Москву – Ирина сопровождала детей как представитель родительского комитета и воспитатель, а сегодня, в субботу, решив, за чашкой кофе, просмотреть новостную ленту, Андрей открыл ноутбук и совершенно случайно нашёл в истории браузера интересные страницы.

Поиск экскурсий, заказ билетов…

Всё общение супруга вела через социальные сети – ему не составило большого труда найти и прочитать всю переписку от начала до конца. Ярость накатывала медленно, не мешая педантичному изучению улик. Но окажись жена рядом в момент пика, он приковал бы её наручниками к батарее, заклеил рот и высказал всё до последней мелочи – тыкая носом в каждый косяк, дурацкую обиду, нелепый скандал.

Достала!

Неужели в этом и заключается пресловутая «женская мудрость»?! Делать по-своему – втихомолку, не вступая в открытую конфронтацию, в которой без способностей к анализу и логике, не сумеешь доказать обоснованности поступков? Да ну на!

Закрыв браузер, он, повинуясь наитию, набрал секретаршу, перенёс все встречи, запланированные на следующую неделю, вышел из квартиры и спустился на стоянку.

Сегодня суббота. Банный день. Он, так и быть, поедет к родителям один – попарится в баньке, отдохнёт… В воскресенье вечером или в понедельник утром вернётся в Брянск, заберёт Артёма и махнёт обратно в село. Весенние каникулы в этом году целых десять дней – до третьего апреля. Времени хватит.

– Андрей Михайлович! Андрей Михайлович! Вам плохо?

Андрей тряхнул головой, сбрасывая задумчивость, и увидел, что вцепившиеся в руль пальцы побелели от напряжения. Растянув губы в кривоватую улыбку, повернулся к пытающемуся дозваться встревоженному старичку-профессору:

– Всё в порядке, Игорь Львович. Не переживайте.

И завёл машину.

Глава 2

Малая Талка – небольшое сельцо на берегу реки-Талки, в котором родился и вырос Андрей, находилось в двухстах километрах от Брянска и сорока от старинного городка Староберезань, где он прожил пять лет и познакомился с Ириной.

Маршрут пролегал в основном через поля и леса, иногда маленькие посёлки и деревушки, поэтому уже к середине пути, заскучав от созерцания однообразно-серых весенних пейзажей, Андрей полностью успокоился и вернулся к привычно-флегматичному состоянию духа.

Он и не думал заезжать в город – это удлиняло дорогу на десять километров, но, на нужной развилке, руки бездумно выкрутили руль и машина свернула налево. Возвращаться не стал – раз уж так вышло, пусть будет. Почему бы и не проехаться по знакомым местам? Всё-таки пять лет не появлялся в Староберезани.

Городок встретил лоскутным, как бабушкино покрывало, асфальтом, обшитыми вагонкой домами и ракитами, свесившими лысые ещё плети до самой земли. За прошедшие годы тут мало что изменилось: в центре поставили несколько рекламных щитов, построили два супермаркета и, судя по листовкам на остановках – суши-бар.

Остановившись на светофоре, Андрей бездумно рассматривал вальяжных пешеходов, одетых, как это часто случается в глухой провинции, очень разношёрстно и небрежно. Отвернувшись от невысокой выбеленной блондинки, едва не падающей с пятнадцатисантиметровых шпилек, поймал взгляд стоящего на обочине полицейского. Нахмурился, изучая высокую шарообразную фигуру. Лицо толстяка выглядело смутно знакомым, но память буксовала, отказываясь помогать. Зато его явно опознали: обрадовавшись, что замечен, мужчина яростно закивал, сложил ладонь уточкой и поднёс ко рту, двигая «клювом» – предлагая поговорить.

Андрей удивился, но кивнул, махнул рукой в сторону ближайшего поворота и тронулся. За углом остановился, заглушил мотор и вышел из машины. Поморщился – пришлось припарковаться напротив пирожковой, окружённой тяжёлым духом пережаренного растительного масла. Стоило бы протянуть вперёд и покинуть пределы неприятной «ауры», но ладно. Потерпит.

Из-за поворота гигантским колобком выкатился полицейский. Замер на секунду, выискивая его глазами, и рванулся вперёд, разметая по сторонам встречных прохожих. Выглядел он почти так же, как американские гамбургерные толстяки, которыми так пестрит сеть. Наверное, поэтому и не получалось вспомнить имя: в прежние годы у Андрея среди знакомых не было настолько полных людей.

– Здорово, Андрюха! Как дела?

В руку шлёпнулась мягкая и влажная, как тесто, ладонь. Он осторожно пожал её и нерешительно ответил:

– Здорово. Всё отлично. Сам не жалуюсь и другим не советую.

– Что, не узнаёшь? – захохотал собеседник, приподнимая фуражку и приглаживая коротко стриженный «ёжик», на плоском, как доска, затылке, переходящем в шею без малейших изгибов. Этот почти правильный квадратный череп и активизировал память Андрея:

– Толя?! Ну ты…

Он запнулся, обрывая недосказанную фразу, но бывший коллега понятливо закончил:

– Да, разнесло меня. Надо брать себя в руки и заниматься спортом, но каждый раз, когда я собираюсь это сделать, происходит какая-нибудь гадость.

– И что за гадость произошла сейчас? – едко поинтересовался Андрей.