Принудительное влечение

Пробраться в квартиру незаметно, минуя спящую девушку, возможности не было. Ольга, надеясь на чудо, вознесла глаза к серому потолку, осторожно, стараясь не издавать никаких звуков, достала ключи и мелкими шажками стала двигаться к двери. Мысленно она уже влетала в квартиру, захлопывала дверь и баррикадировалась мебелью.

– Ой, ты уже пришла. А я Ира, дочь троюродной сестры твоей мамы, – раздался радостный голос.

Оля вздрогнула, замерла с поднятой ногой и покосилась в сторону девушки. Та подскочила, подхватила сумку, рюкзак и, видимо, приготовилась к радушному приему.

– Москва такая огромная, я еле до тебя добралась, – продолжила Ирочка. – Здорово, что мы встретились, правда? Твоя мама полтора года назад приглашала меня в гости, открытку под Новый год поздравительную присылала с вашими адресами, ну я и воспользовалась…

Оля смутно понимала, что происходит. Мама умерла год назад, и да, кажется, у них есть какие-то родственники в какой-то там области, но… Но это же не значит, что с ними надо поддерживать такие тесные отношения…

– Ты не рада? – спросила Ирочка. – Я же тебе говорю, я Зайцева Ира, твоя родственница.

– Очень приятно, – торопливо выдала Оля, прикидывая, успеет ли она захлопнуть дверь перед носом незнакомки или нет, – но у меня сейчас черная полоса в жизни, так что ты заходи, конечно, только в другой раз. Лучше через пару лет.

Оля сунула ключ в замок, крутанула его и уже собралась влететь в квартиру, как намеченные планы рухнули. Ирочка оттеснила ее рюкзаком в сторону и решительно зашла в просторный коридор. Грохнула сумку на пол и заявила:

– Жить я буду здесь!

Ирочкин характер иногда выкидывал такие сальто, что она и сама удивлялась. Вроде скромная, тихая и неисправимая мечтательница, но в то же время способная на совершенно необъяснимые и неожиданные для самой себя поступки. Вот и сейчас, почувствовав, что ей здесь не очень-то рады, что мечта в виде Андрея Ларионова может померкнуть, она разозлилась и вторглась в чужое жилище с твердым намерением не отступать. Сверкнув голубыми глазами, она расстегнула коричневую вязаную кофту, повесила ее в шкаф, скинула потрепанные босоножки и направилась в комнату.

Обстановка Ирочку поразила. Красиво и богато. Огромный телевизор, тяжелые бархатные шторы, светлый ковер с редким рисунком, уютная мягкая мебель, полочки, заставленные причудливыми вазочками, и многое другое, что удивляло и восхищало.

Пока гостья осматривала апартаменты, Оля тяжело дышала и обмахивалась тетрадкой с жесткой обложкой, в которую записывала телефоны. Что делать? Выставить девчонку не получится, но и милицию вызвать нет никакой возможности. Какая уж тут милиция… Только от одной мысли о правоохранительных органах перед глазами вновь появилось кровавое пятно на белой рубашке Самаринского.

– Ты на сколько приехала? – Язык не слушался, но Оля все же выдавила из себя этот вопрос.

– Надолго.

Ответ прозвучал как приговор. Хозяйка квартиры метнулась на кухню и принялась пить ледяную воду из крана – первый раз за последний год она не воспользовалась фильтром, в инструкции к которому было написано, что он спасает от всех бед и продлевает жизнь минимум на семь лет.

– А где я буду спать? – донеслось из комнаты.

Оля выпрямилась, качнулась и подлетела к гостье. Еще пара секунд, и набросилась бы на нее с криком и кулаками, но, наткнувшись на теплый свет голубых глаз, вдруг почувствовала огромное облегчение – это же хорошо, что теперь она не одна, что рядом есть пусть и незнакомый, но все-таки ЖИВОЙ человек. Оля рухнула на диван и зарыдала.

– Эй, ты чего? – тихо спросила Ирочка, тыкая хозяйку пальцем. Может, она припадочная и чокнутая? Может, все же лучше вернуться на вокзал?

– У меня горе, – всхлипывая, простонала Оля.

– А какое?

– Мой психоаналитик умер.

– Чего?

Ирочку жизнь в свое время потрепала прилично – родителей похоронила, одно время перебивалась с хлеба на воду, разные трудности вставали на пути, но вот о таком горе, как умерший психоаналитик, она слышала впервые.

– Илья Петрович умер сегодня, часа три назад, – немного успокаиваясь, более внятно ответила Ольга.

– Жаль, конечно, – протянула Ирочка, почесывая затылок, – теперь все понятно.

Собственно, ничего понятно не было. Живого психоаналитика она ни разу не видела, мертвого тоже, а уж представить себе, что кто-то в реальной, а не киношной жизни ложится на кушетку и рассказывает о своих проблемах постороннему человеку, вообще не могла. На всякий случай Ирочка решила проявить сочувствие.

– А от чего он умер? – поинтересовалась она, присаживаясь рядом с Ольгой.

– Пристрелили его! Понимаешь? – ответила та, вновь утопая в слезах. – Я была у него… рассказывала обо всем, что случилось за два последних дня… он слушал… вернее, я думала, что слушает… А потом… – она всхлипнула и выдохнула: – А потом оказалось, что его убили… Я не знала, что он мертвый… Он ко мне спиной сидел, его из-за спинки кресла и не видно было.

Ирочка пришла к выводу, что ее родственница точно чокнутая и в дальнейшем больше ничему удивляться не стоит.

– А зачем же ты ходишь к психоаналитику, если он с тобой даже не разговаривает?

– Не твое дело, – огрызнулась Оля. – У меня жизнь очень тяжелая… А Илья Петрович меня понимал, вернее, считал меня очень трудной и давал возможность выговориться.

– Другими словами, давно махнул на тебя рукой, – вздохнула Ирочка.

Оля опять начала всхлипывать:

– Даже не понимаю, как все это получилось… Я зашла, поздоровалась, села в кресло… я всегда сажусь в то, которое около пальмы… стала делиться с Ильей Петровичем своими проблемами… Да, он действительно последние полгода едва поддерживает беседу… говорит, что мне надо плюнуть на все… что я маюсь дурью… Он какую-то научную работу пишет, отказался на время почти от всех пациентов, а меня оставил…

Минут десять Ольга жаловалась на судьбу и живо описывала, как обнаружила мертвого Самаринского, как запаниковала и сбежала из кабинета. Ирочка слушала развесив уши, не сводя глаз с взволнованной родственницы.

– Ты как думаешь? Я теперь ценный свидетель? Меня могут убить? – дрожащим голосом спросила Ольга.

– Нет, – мотнула головой Ирочка, – ты вообще не свидетель, потому что ничего важного не видела…. Ты подозреваемая в убийстве.

Оля вскочила, побледнела и плюхнулась обратно на диван: подобное в голову даже не приходило. Все два часа, потраченные на кружение по городу, она тряслась только от одной мысли: за ней гонятся убийцы и надо срочно запутать следы и спрятаться. Теперь же ситуация заиграла в иной плоскости…

– Я была записана к нему на прием на эти самые проклятые два часа, – простонала Оля, – и какого черта его убили именно перед моим приходом!

Палец, поцарапанный ящиком мусоропровода, сразу заныл, а в глазах все поплыло.

– А кто-нибудь видел, как ты заходила в кабинет? – спросила Ирочка, чем вернула Олю в более-менее нормальное состояние.

– Вроде нет… я не уверена… Секретарши Лидочки точно не было на месте, наверное, в магазин побежала.

Ирочка задумалась. Если вспомнить все детективные сериалы, которые она посмотрела, то картина впереди маячила не слишком-то радужная.

– К тебе, конечно, придет следователь и, конечно, будет задавать вопросы… – спрогнозировала Ирочка, – но ты заранее не расстраивайся… А может, тебе лучше не признаваться, что ты ходила на прием и видела мертвого психоаналитика?

Оля посмотрела на Иру с уважением – хоть и молоденькая, а голова варит.

– Точно! Я ничего не видела и ничего не знаю! Но как же быть с алиби…

– А ты скажешь, что не смогла пойти к Илье Петровичу, потому что встречала меня. Я твоя единственная родственница, и ты так обрадовалась моему приезду, что позабыла обо всем на свете.

Теперь Оля смотрела на Ирочку с обожанием и восхищением.

– Так, – резко подскочила она, – жить будешь у меня, располагайся и чувствуй себя как дома. Шмотки в шкаф – я тебе полку освобожу, махровый халат в ванной, крема€ и косметика там же.

– Спасибо, – поблагодарила Ирочка за наконец-то радушный прием.