Большое путешествие в Древний Египет
На одной улочке шириной метра в полтора одновременно распахнулись окна стоящих напротив домов, из каждого высунулось по тетке, и они стали ругаться, размахивая руками и тряся головами.
Геракл вяло посмотрела на них и подумала:
– Наверное, они хорошо пообедали…
И вдруг до нее дошло, что она понимает каждое слово!
– Двойра! Ты знаешь, как теперь дорого все на базаре? Меир заплатил аж две драхмы за мешок несчастных фиников! – вопила одна.
– Она мне будет рассказывать, что почем! Можно подумать, Сарра, я не хожу на базар! – размахивала руками другая. – Я тоже сегодня была там и разорилась!
– Тетечки! – бросилась к ним Катя. – Помогите! Я с позавчера не ела! Я сейчас умру от голода!..
Окна одновременно захлопнулись. Геракл затормозила и заплакала.
– Или евреи не помогают друг другу? – всхлипывала она.
Одновременно раскрылись двери. Только не две, а четыре. Потом шесть, восемь… И скоро вокруг Кати стояла толпа.
– Тут голодный ребенок! – надрывалась Двойра.
– Она не кушала два дня! – ломала руки Сарра. – Боже, до чего мы дожили! Меир, иди посмотри! Тут бедная девочка!
Кто-то ласково обнимал Катю за плечи. Кто-то совал ей в руки куски хлеба, мяса, рыбы.
– Ребе! – заливалась слезами Двойра. – Идите сюда! Вы такого еще не видели! Посмотрите, что сделали с несчастным ребенком! Она пухнет с голоду!
Сквозь толпу протискался седобородый старик в расшитом буквами переднике.
– Ты, наверное, сирота, – неторопливо, кивая на каждом слове, сказал он. – Бедняжка.
– Нет, – проговорила Геракл с набитым ртом. – У меня есть мама и бабушка. Только они далеко.
Раввин неодобрительно покачал головой.
– И что же они себе думают? Или можно отпускать ребенка одного? Неизвестно куда?
– Ой! – обрадовалась Катя. – Вы говорите, совсем как дедушка Моисей!
– Правильно говорит твой дедушка, – одобрил ребе. – Это чей папа – мамин или папин?
– Да нет, это не мой дедушка, – объяснила девочка, отправляя в рот финики. – Это пророк Моисей. И сестра его, тетушка Мириам, тоже не разрешала далеко уходить, когда мы по пустыне скитались.
Брови ребе медленно поползли вверх.
– Вот что значит – не кушать два дня! – он приложил ладонь к Катиному лбу. – У ней бред! Так и есть – горячка!
Сарра заплакала.
– Меир! Она повредилась в уме! А ты не хотел сегодня кушать супчик! Ты видишь, что с этого бывает?!
Мощное тело Двойры колыхалось от рыданий, когда она прижимала к себе Геракла.
– Я-таки возьму ее домой, – причитала она. – Где десять, там и одиннадцать. Хорошо покушает неделю – и горячки как ни бывало…
Ребе простер руки над Двойрой и Катей.
– Яффе, – умиротворенно благословил он обеих. – Это хорошо!
* * *Лотос на столе то расцветал пышным цветом, то опускал сморщенные лепестки. Тучи над Александрией то сгущались, то снова разбегались. Нищий на площади изумленно смотрел на свою ногу. Там то появлялись струпья, то исчезали.
– Я потеряю работу! – в панике думал он.– А что еще я умею?
Спиноза по макушку зарылся в рукописи, бормоча древние заклинания.
– Иту! Аменти! Кедем! Ой, Родопис! Как любопытно!
– А, это о той девушке, которая потеряла золотую сандалию, убегая от царевича? – рассеянно отозвался Гор, не прекращая через волшебный сердолик следить за Сетом.
– Знакомый сюжет… – у Спинозы разыгрался исследовательский зуд.
Лотос со стола исчез.
Спиноза оторвался от рукописей и принялся расхаживать по комнате.
– Где-то я уже это слышал… Сандалия, царевич… Мачеха…
– Злая мачеха, – подсказал Гор.
– Да это же великое открытие! – возбужденно воскликнул Витя.
– Открыл сундук, достает оттуда папину хлопушку… – комментировал Гор свои наблюдения. – Какое уж там открытие. Детская сказка. Мне еще мама рассказывала… Свинья!
– Там не было никакой свиньи! – горячо заспорил Витя. – Мыши, или, по другой версии, крысы, превращались в прекрасных коней. Это же Золушка! Я читал ее во французском оригинале в сборнике Шарля Перро.
– Пер-о? – без всякого интереса переспросил Гор. – Тоже фараон? Что-то не припомню… Из какой династии?
– Это не фараон. Шарль Перро – французский писатель семнадцатого века. Но я не предполагал, что он занимался плагиатом. Воспользоваться чужим сюжетом…
– А чужими хлопушками можно пользоваться?! – возмутился бог, с ненавистью глядя в сердолик. – Твой Пер-о ничего не крал. Это бродячий сюжет! Он есть у всех народов. И вообще, египетскую сказку о Родопис найдут и расшифруют только в двадцатом веке. После нашей эры.
– Да? – огорчился Спиноза. – Но ведь я сделал открытие сейчас…
Он вздохнул и снова принялся заклинать.
Тучи сгустились над портом. Из колена у нищего на городской площади вырос лотос. На столе появились струпья. Гор, сам того не желая, обратился соколом и выронил сердолик из лапки.
– Смотри-ка, – сказал ему Спиноза, – какое совпадение! В указе Рамсеса II читаем: «Пожаловать усадьбу, шкатулку с перстнем и звание Лучшей Подружки Дочери Великого Дома Ге-Ра-Клу». Я всегда думал, что из Древнего Египта до нас дошло всего несколько слов. Ибис, папирус, химия, натрий… А также имена Сусанна, Пахом, Пафнутий, Псой… Я и не предполагал, что имя Геракл тоже древнеегипетского происхождения. Знаешь, – закраснелся он, – у меня есть знакомая девочка с такой же кличкой. Ты не обижайся, но она мой самый лучший друг…
Сокол проклекотал что-то нечленораздельное. Спиноза поднял глаза к потолку. Над ним парила птица.
– Сейчас, сейчас, – засуетился Витя, роясь в свитках. – Вот найду последнее заклинание и расколдую тебя обратно… А, вот, кажется, оно: Маату! Хеперхети! Хуку! Ба-Ра-Бан!
Над Александрией раздались мощные раскаты грома. Сокол грохнулся об пол. Дверь распахнулась, и в книгохранилище влетела счастливая Геракл.
Глава 3. Новый аттракцион
– Катя, – выдохнул Спиноза, побледнев и опускаясь на пол рядом с соколом. – Не может быть!
– Витя, что с тобой? – испугалась девочка, подхватывая его. – Тебе плохо?
– Мне хорошо, – прошептал Спиноза с блаженной улыбкой. – Но послушай, как ты сюда попала? Неужели я вызвал тебя заклинаниями?
– При чем здесь заклинания? – Геракл заботливо усадила его на стул. – Стоило мне тебя описать, и тетя Двойра сразу сказала: «Да это же Спиноза! Он самый умный в Александрии после нашего ребе».
– Ничего не понимаю, – пробормотал Спиноза. – Какой ребе? Какая тетя Двойра? Объясни, как ты здесь оказалась?
– Я залезла в твою пирамиду. И попала к Рамсесу Второму. Точней, к его дочери, Лучшей Подружкой… – Катя поежилась, вспомнив о Менетебе.
– Так это не совпадение? – не поверил Витя. – Так это была ты? Только что я читал…
– Конечно, я, а то кто же? Потом… Ты помнишь кошку Баську? Ну, мы еще ее похоронили… Так вот, она, оказывается, богиня и отправила меня к тебе. То есть, сначала не к тебе…
Сокол на полу слабо зашевелился.
– Ой, какая птичка! – умилилась Катя. – А она твоя? Ручная? Можно, я ее поглажу?
Спиноза окончательно пришел в себя. Перед ним действительно была Геракл.
– Это не птичка. Это бог, – предостерег он, склоняясь над Соколом. – Ой-ой-ой, что же я наделал!
Катя с опаской покосилась на мальчика.
– Вить, у тебя не горячка? – встревожилась она. – Ой, какой камешек!
– Не трогай! – строго одернул ее Спиноза. – Это Волшебное Око. Его должен проглотить папа. Верни его богу.
Камешек выкатился из Катиных рук и упал на Гора.
– Фр-р-р! – встрепенулся Сокол и встал, разминая затекшие члены.
Геракл протерла глаза.
Перед ней стоял прекрасный бог в одной набедренной повязке и с браслетами на запястьях.
– Шалом, Господи! – Катя воздела руки и рухнула на колени. – Так вот ты какой, Великий Яхве!
– Это не я, – смутился Гор.
– Это не Яхве, – объяснил Витя. – Хотя тоже великий. Бог света. У него один глаз Солнце, а другой – Луна.
– Волшебное Око! – всполошился Сокол и стал ползать по полу. Наконец, он поднялся, держа на ладони сердолик. – От сердца отлегло…
– Катя, разреши представить тебе моего египетского друга Гора, – торжественно сказал Спиноза. – Гор, познакомься с моим лучшим другом… э-э-э… после вашей эры. Геракл. То есть – Катя.
– Очень приятно, – улыбнулся Гор. – Но как можно было спутать меня с Яхве? Это бог другого народа.
– Вот я и говорю, – вернулась к своему рассказу девочка. – Баська, то есть Бастет, мне сказала: «Иди и не оглядывайся». Я шла и не оглядывалась. И молчала.
Витя сдержанно улыбнулся.
– А тут кот. Я только и сказала: «Тьфу, тьфу, тьфу».
– И оказалась в другом времени, не так ли? – догадался Гор.
– А ты откуда знаешь? Точно! Я попала к пророку Моисею, и мы вместе с евреями пошли в Землю Обетованную. Только потом я почему-то опять оказалась с котом… И вышла прямо в Александрию.
– Что тут удивительного? – пожал плечами Сокол. – Своим троекратным плевком ты нарушила эллиптический закон сферического отражения. Потом он восстановился, и ты вернулась в то же место, где плевалась.
Катя с уважением посмотрела на Гора.
– И как ты все это запоминаешь! А может, ты знаешь, что стало с Моисеем? Он дошел до Ханаана?
– Пророк Моисей, – ревниво вмешался Спиноза, – сорок лет водил народ свой по пустыне, чтобы люди забыли, что такое рабство. Поэтому до Земли Обетованной добрались только дети тех, кто ушел из Египта. А также, – уточнил он, поправляя на носу очки, – Иисус Навин и Калев.
– Калев – вот такой парень! – обрадовалась Геракл, показывая большой палец. – А Навин… Что-то я такого не припомню.
– По еврейской традиции это имя произносится иначе: Иехошуа бин-Нун, – охотно продемонстрировал свою осведомленность старший помощник начальника библиотеки. – Пророк Моисей, дожив до возраста ста двадцати лет, передал Иехошуа свои полномочия, взошел на вершину горы Нево и оттуда обозрел Землю Обетованную. А потом… скончался.
На глазах у девочки появились слезы.
– Не надо плакать, – Гор мягко положил руку ей на плечо. – Моисей настолько чист перед своим богом, что он вечно живет теперь на счастливых полях Иару… А Сет умрет! – неожиданно добавил Сокол, потрясая сердоликом.
– Мне тоже пришлось преодолеть немало трудностей, – подал голос Спиноза, испепеляя взглядом руку Гора на Катином плече. – Из пирамиды я выпал прямо в море!
– Ой! – ужаснулась Геракл. – И не утонул?
– Как видишь, – иронически отозвался Витя.
Гор убрал руку с Катиного плеча и привычно припал к сердолику.
– Но ты же плавать не умеешь, – удивилась Геракл.
– Ну… я долго держался на плаву… Минуты полторы, – ученый всегда придерживается истины, какой бы горькой она ни была. – И тут случилось чудо. Когда я понял, что конец близок, передо мной предстала…
– Гнусная тварь! – заорал Гор, не отрываясь от Волшебного Ока. – Он выкрасился зеленой краской, чтобы его приняли за папу!
– …Прекрасная женщина! – патетически воскликнул Спиноза. – Она ступала по волнам, как по земле, и улыбалась мне лучезарной улыбкой. Между рогами на ее голове сиял солнечный диск.
– Между рогами? – изумилась Катя.
– Солнечный диск? – оторвался Гор от своего камня.
Спиноза, довольный тем, что ему удалось овладеть вниманием всей аудитории, с упоением продолжал:
– Она бросила мне…
– Спасательный круг?! – догадалась Геракл.
Спиноза сделал эффектную паузу и закончил:
– …Тончайшее покрывало. Оно окутало меня, и я оказался на берегу.
– Мама! – Гор захлопал крыльями. – Узнаю тебя, о богиня мореплавателей! Ты всегда милосердна к терпящим бедствие!
– Так это была твоя мама?! – восхитилась Катя.
– Теперь я знаю, как нам выбраться отсюда, – заявил Спиноза. – Предлагаю бросить меня в воду. Там я встречу твою мать. И изложу ей суть проблемы.
– Это опасно, Витя, – возразила девочка. – А вдруг эксперимент не удастся? Тогда ты окончательно утонешь. Нет, к матери поплыву я. Как ее имя-отчество, Гор?
– Ее зовут Исида…
– Исида! Это из фильма! – обрадовалась Катя. – Ой, сколько я серий пропустила… Так что там дальше?
– А дальше – ничего, – отрезал Сокол. – Ни ты не утонешь, ни он не поплывет. Я полечу.
– Предлагаю сейчас не дискутировать, – сухо сказал Спиноза. – Мы должны все вместе выйти на набережную и первым делом осмотреться – вдруг богиня неподалеку? В конце концов, я могу вызвать Исиду заклинаниями…
– Только не это! – взмолился Гор.
Спиноза тщательно скатал свои конспекты и уложил их в дорожную суму. Потом он навел порядок на рабочем столе. Подошел к стеллажам и благоговейно погладил корешки кодексов и рулоны папирусов.
– Прощайте, друзья, – мальчик протер стекла очков. – Мы больше не увидимся…
Он задул светильники и запер книгохранилище. Катя и Гор ждали его на улице. Они зашагали к порту, туда, где, по Витиным расчетам, должна быть богиня.
– Ты чего так погрустнел, Спиноза? Скоро дома будем, – подбадривала мальчика Геракл.
– Знаешь, Катя, когда мы вернемся домой, мне ведь никто не поверит, что я работал в Александрийской библиотеке…
– Это еще почему? Во-первых, я подтвердю, во-вторых, – она махнула рукой назад, – в отделе кадров у них запись останется. Архивы знаешь как долго хранятся?
– Архивы сгорят. Библиотека сгорит. Мусейон сгорит. Маяк разрушится… – мрачно сказал мальчик.
– Неужели правда, Гор? – Кате не верилось, что все так безнадежно.
– Это будет после нашей эры… – тихо подтвердил бог. – Все проходит. И все остается.
Геракл подавленно молчала.
– Нет прошлого и будущего, – объяснил сын Осириса. – Время, как река, и все мы одновременно живем на ее берегах. Ты, я, Спиноза, Моисей… Те, кто был до нас, и те, кто будет после. Мы все едины…
В лицо пахнуло соленым морским ветром. Было слышно, как волны ударяют о берег, как кричат средиземноморские чайки и бьют склянки на кораблях.
Витя шел, опустив голову. Гор снова взялся за свой сердолик. А Катя с интересом оглядывалась по сторонам.
– Цирк! – вдруг крикнула она.
– В каком смысле? – не понял Спиноза. – Что ты имеешь в виду?
– Спиноза, Спиноза! Смотри туда! Там написано по-русски!
– Не может быть! – Витя стряхнул с себя задумчивость. – Культурные контакты возникнут примерно через тысячу-другую лет!
Но Катя этого не слышала. Она уже со всех ног бежала к полотняной палатке, перед которой стояла довольно внушительная очередь. Спиноза и Гор в нерешительности двинулись за ней.
– Витечка! – обернулась Геракл. – Спроси по-ихнему, кто крайний.
Спиноза пристроился в конец очереди и на фарси обратился к стоящему впереди персу:
– Не соблаговолит ли почтеннейший заморский гость ответить недостойному, какие чудеса он ожидает увидеть в этом шатре отдохновения и праздности? А также – не оскорбит ли затылок благороднейшего господина взгляд его недостойного слуги, если он дерзнет испросить позволения ступать по следам почтеннейшего гостя в сей многошумной очереди? – Спиноза замысловато поклонился. – Заранее благодарен.
Перс обернулся, тоже раскланялся и начал, затеребив бороду:
– О гостеприимный александриец, обладающий красноречием, подобным журчанию ручьев в благословенных садах моей отчизны, – он сделал передышку, пожал плечами и добавил: – Я и сам не знаю. Говорят, там что-то необыкновенное. Но что – неизвестно. А очередь за мной никто не занимал.
– Что он тебе сказал? – затеребила Геракл Витин рукав.
– Пошли, Катя. По-моему, там ничего интересного, – раскланиваясь с персом, ответил Спиноза.
Катя с неохотой отошла от шатра, но в это время за ее спиной раздался знакомый надтреснутый голос, говорящий по-русски:
– Спешите видеть! Только один раз и только в Александрии! Новый аттракцион! Смертельный номер! Живой феномен природы!
– Карга! – хором воскликнули ребята. – Марь Иванна!
Очередь прослезилась, наблюдая за трогательной встречей зазывалы из шатра, городского сумасшедшего и неизвестной девочки. Гор скромно стоял в сторонке.
– Витенька, как повзрослел! Катенька, как похорошела! – ласково щебетала классная руководительница, и по ее нарумяненным щекам текла с глаз сурьма. – Боже, какое счастье! Боже, что мы пережили! Витенька, теперь мы выберемся отсюда!
– Цирк закрыт, – объявила она очереди официальным тоном. – На реконструкцию. Расходитесь! – учительница помахала указкой.
Очередь недовольно зароптала и рассосалась.
– Дорогие мои, дорогие! – Карга никак не могла успокоиться. – Милые мои, любимые!
– Марь Иванна, – не выдержала Геракл. – А какой там у вас живой феномен природы?
– О, это сюрприз! – Карга игриво поманила ребят к маленькому окошечку в стенке палатки. – Смотрите!
Спиноза галантно уступил место девочке.
Катя заглянула в окошко. В темноте нежно светился Петуля.
Глава 4. Спасение утопающих
Они сидели в уютном шатре, залитом голубоватым светом Бонифация, и наперебой рассказывали о своих приключениях. Карга угощала их тыквенной кашей и все не могла нарадоваться, глядя на своих учеников.
– Петулик такой самостоятельный, такой инициативный, – хвалила она отпетого хулигана. – Если б не он, я бы погибла…
– Да бросьте, Марь Иванна, – скромничал Бонифаций. – Ведь это вы придумали живой феномен природы.
– Но без тебя, дружок, мы не смогли бы открыть свое маленькое дело. Потом, вспомни, в каком я была состоянии…
Петуля вздохнул:
– Со всяким может случиться. Одна моя знакомая даже в рабство угодила…
– А я, дети, вопреки всем своим принципам, вынуждена была просить подаяния… – призналась классная руководительница. – Когда я попала в Александрию, мне некуда и не к кому было идти. А вы знаете, что такое голод?
– Знаю! – горячо откликнулась Катя. – Я тоже целых два дня не кушала.
– Я опустилась на самое дно. Выпрашивала объедки на базаре, – голос Карги дрогнул. – Представьте себе мое моральное состояние. Учитель, педагог, воспитатель – и стоит с протянутой рукой… Вот тут-то я и встретила Петулика, – она погладила двоечника по голове. – Он занимался полезным и нужным делом – коммерцией.
– Марь Иванна, опять? – Бонифаций укоризненно посмотрел на нее. – Торговал всякой ерундой – амулеты, ушебти, скарабеи. Так, мелочовка.
Не слушая его, Карга продолжала:
– Все благородство этого человека я почувствовала в трудную минуту. Петулик подобрал меня, пригрел, накормил и, наконец, вывел в люди. – Карга простерла к нему указку: – Прости меня, мальчик мой! Как я была к тебе несправедлива! Как не ценила тебя! Как…
– Блин! Ну хватит уже! С утра до вечера одно и то же!
– Молчу, молчу, – Карга скромно села в уголке и прикрыла лицо чадрой.
Все это время Витя бегал вокруг Бонифация, задумчиво теребя дужки очков.
– Интересно, какое тут напряжение? – бормотал он, совершая над Петулей пассы. – Удивительное явление… Своего рода перпетуум-мобиле, ведь источника энергии нет…
Петуля популярно объяснил, что в источнике питания он не нуждается, а светится сам по себе. Как всегда, он был немногословен, и Гераклу пришлось буквально клещами вытаскивать из него подробности – и про Анубиса, и про грабителей, и про Лельку…
Неожиданно Спиноза перестал замерять рукой силу тока:
– Но ведь ты находился значительно южнее. А как попал в Александрию?
Бонифаций поскреб затылок:
– Через Ху. Там дверца открылась, и мы с Лелькой вышли на какого-то дядьку. Иностранец. По-нашему – ни бум-бум.
– Это археолог, – робко подала голос из-под чадры Марь Иванна. – Мне его переводчик объяснил.
– Ну, – подтвердил Петуля. – Он нас по какой-то картинке домой отправлял. Но вышла лажа. Лелька исчезла, а я – сюда…
– Ты не плевался? – деловито осведомилась Геракл. – А то плевки какой-то там закон нарушают.
– Не помню уж, – сплюнул Петуля.
– А у меня нет такой дурной привычки, – похвасталась Карга из своего уголка.
– Значит, дело не в плевках, – подытожил Спиноза. – Наверное, он заклинание не то прочел.
– А Ху – это кто? – спохватилась Катя.
– Это по-ихнему Ху, а по-нашему – Сфинкс. Нас с Лелькой к нему Осирис приговорил.
– Папа! – воскликнул Гор, о котором все немного забыли. – Давно ты его видел? Как он?
– Вот такой мужик, – показал большой палец Петуля. – Справедливый, блин!
– Живой? – с замиранием сердца спросил Сокол.
Петуля задумался:
– Кто его знает? – он неуверенно почесался. – Там не разберешь. На вид вроде живые, а на самом деле мертвые…
– Конечно, мертвый, – убежденно заявил Спиноза. – Ведь он еще не съел Волшебное Око.
– Так что же мы здесь время теряем? – вскинулся Гор. – Пошли на берег маму искать!
…На шатре висела табличка «Цирк закрыт». А вся компания уже стояла на берегу, напряженно вглядываясь в морскую даль. Время от времени Спиноза бормотал заклинания, а Гор оборачивался птицей и кружил над волнами, гортанно выкрикивая:
– Мам-ма! Мам-ма!
Геракл плавала туда-сюда. Петуля служил маяком. А Марь Иванна осуществляла общее руководство.
Так прошел день. И наступила ночь. Ночь была безлунной, потому что бог света спал, крепко закрыв оба светила. Бодрствовал один Спиноза. Пристроившись поближе к Петуле, он разбирал свои записи. Геракл и Карга, крепко обнявшись, мелодично похрапывали в унисон.
Поднялся ветер. Витя аккуратно сложил конспекты в суму и потрогал ногой воду. Она была холодной. Мальчик снял хитон, перекрестился и, зябко ежась, вступил в стихию.
Бонифаций блаженно улыбался во сне. Ему снилась Лелька. С венком на рыжих волосах, в длинном платье она шла между высоких холмов, но вдруг из-за кустов на нее прыгнул Анубис.
– Помогите! Спасите! – не своим голосом закричала принцесса.
Петуля вскочил и открыл глаза.
– …ги-ите! …си-ите! – доносилось откуда-то с моря. Кричал Спиноза.
– Витька тонет! – взревел Бонифаций, бросаясь в волны. Еще не совсем проснувшись, Геракл молча плюхнулась за ним.
– Осторожно! – запоздало предупредила Карга. – О Боже!
Проснулся Гор. Он открыл глаза, и в небе сразу появилась полная луна. Стало светло, как днем.
– …ги-ите! – Спиноза из последних сил барахтался на поверхности, – …си-ите!
– Витька, держись! – подбадривал Петуля. – Я сейчас!
Но Геракл его опередила. Рассекая воду сильными гребками, она уже подплывала к теряющему сознание мальчику.
– Опять ты… – раздался прямо над Катиной головой чей-то утомленный голос. – Что же в воду-то лезешь, плавать не умея?..
– Это я не умею?! – от возмущения Катя с брасса перешла на кроль.
– Учти, в следующий раз выпутывайся сам.
Геракл протянула к Спинозе руку, но в этот момент его тело само собой вынырнуло из пучины и зависло в воздухе.
– Блин! – Петуля выплюнул соленую воду.
– Мамочки! – взвизгнула Катя.
– Мамма! – заклекотал Сокол.
По воде как посуху шла величавая женщина с лучезарной улыбкой на лице и Спинозой на руках. Над головой у нее меж высокими коровьими рогами сиял солнечный диск. Она дошла до берега и передала бесчувственное тело Марь Иванне.
Глава 5. Зомби в пустыне
Они летели над Египтом, подгоняемые попутным ветром. Внизу задом наперед проносились города и годы. Закладывали первый камень Александрийского маяка. С триумфом въезжал в Страну Пирамид на своем Буцефале Александр Македонский. Владычествовали персы, насаждал свое господство Навуходоносор, шли непрерывные войны с ассирийцами, эфиопами, ливийцами, хеттами… Утверждал культ бога солнца Атона Аменхотеп IV. Тутмос III повелевал сбить все надписи, в которых упоминалась ненавистная мачеха Хатшепсут. А правительница Хатшепсут снаряжала экспедицию в загадочную страну Пунт, лежащую где-то за Великой Дугой…
Безвестный гений придумывал солнечные и водяные часы. Прекрасный Иосиф спасал Египет от голода. Воинственные гиксосы вторгались в Та-Кеме из Азии. Писец, искусный пальцами, писал сказку «О потерпевших кораблекрушение». Каменотесы вырубали блоки для Великой Пирамиды Хнумхуфу. Жрецы наблюдали за звездным небом и составляли календарь. Имхотеп сушил лечебные травы. По одну сторону границы сидел фараон Верхнего Царства в белой короне, по другую – владыка Нижнего в красной. Иероглифы снова превращались в рисунки. Исчезали храмы, пирамиды, города. Первобытный гончар голыми руками пытался вылепить из болотной жижи примитивный сосуд. А потом пески, пески, пески…
Пять с половиной тысячелетий древней цивилизации пронеслись под ними, как фильм, прокрученный в обратную сторону.
Теперь они попали туда, где еще не было истории. Не было человека. Здесь владычествовали только боги. Голубокожая богиня неба Нут прозрачным воздухом обнимала мужа своего Геба, чья плоть была черной землей Египта. Их дочь Исида поймала ветер покрывалом и завязала его в узелок. И все плавно спустились вниз.
– Может, все-таки вернетесь? – спросила Исида. – Гор и сам справится с Сетом.
