Шахматы. Чёрная королева

– Ну да. А каждая вторая одинокая девушка в городе является отдыхающей и шанс встретиться снова стремиться к нулю. Не говоря уже о том, что жертвы насилия обычно не спешат в милицию писать заявление. По разным, заметь, причинам, но на первом месте остаётся страх огласки собственного унижения.

– Ты специально меня запугиваешь. – Нахмурилась Марта, глядя на мужчину с нескрываемой опаской.

– Ну конечно, а ты ни разу не заглядывала в статистику криминальных новостей. Курортные городки, смею заметить, по количеству преступлений всегда стоят на первом месте.

– А ты, как я понимаю, спешишь эту статистику пополнить.

– Да с чего ты взяла?! – Громко возмутился, едва сдерживая смех.

– Ты подозрительно выглядишь. – Вдобавок к обидным словам Марта ещё и руками развела, себя выгораживая.

– Но заметь, помочь тебе вызвался только подозрительно выглядевший я, а все приличные в это же время приняли нейтральное решение не вмешиваться и благополучно отвернули свои носы к окошку.

– Наверно, у тебя были на это какие-то свои причины.

– Ну да. Проблем на задницу искал. – Резко кивнул. – А кто ищет, тот, как говорится, найдёт! – Губы обтёр, азарт с них сбивая. – А ты ещё и замужем… – Странно потянул, искоса поглядывая. – И когда только успела?.. Может ещё и медовый месяц?

– Скорее, его компенсация. А вообще, муж приехал по долгу службы, а я, как бы правильнее сказать… навязалась. Он не хотел меня брать.

– Да ладно! Импотент, что ли?

На то, как Марта задохнулась от возмущения, внимания не обратил и лишь лениво отмахнулся.

– Тогда дурак. Таких женщин, как ты, нельзя оставлять одних надолго.

– Даже не спрашиваю, почему. А ещё ты сейчас так заманчиво рассуждаешь, что вскоре я успею усомниться в том, что Юра меня любит.

– На твоём месте я бы серьёзно об этом задумался уже сейчас. Сколько тебе?

– Девятнадцать.

– Горе луковое… – Неодобрительно качнул он головой. – Куда только родители смотрели…

– Папа сказал, что женщине не к лицу болтаться без статуса, что женщина должна быть или, как минимум, обручена, или замужем.

– Хотел бы я на этого папу посмотреть… – Незнакомец в задумчивости потёр подбородок с едва проклюнувшейся щетиной. – Хотя в какой-то степени он прав. На востоке девочек отдают замуж задолго до достижения ими совершеннолетия. Потому что с возрастом у свободных женщин появляются мозги, справиться с которыми под силу не каждому.

– А ты, конечно же, выберешь себе зрелую особу. – Язвительно потянула Марта, на его слова обидевшись.

– Я знаю только одно дело, которым можно заняться с тобой и тебе подобными. Озвучить?

– Не стоит. Я тебя поняла. И всё же ты ко мне несправедлив. Я личность, а не только милое дополнение к успешному мужчине.

– Ты красивая и от тебя больше ничего не требуется. Запомни этот факт и пользуйся им в любом удобном и неудобном случае.

– Считаешь, что я ничего из себя не представляю? – Вдруг воскликнула Марта и в два шагу нагнала лениво шагающего мужчину. Дёрнула его за руку, но выдернуть ладонь из кармана растянутых шорт так и не получилось.

– Я считаю, что женщина в принципе не должна об этом задумываться. – Проронил с ленцой. – Наслаждайся жизнью, получай удовольствие, радуй окружающих своим присутствием.

– А если я не хочу?!

– Тогда тебе не стоило слушать папу, выходить замуж и идти за своим мужчиной, скромно потупив взгляд.

– Ты говоришь очень обидные слова.

– Так, докажи, что я неправ. – Самодовольно усмехнулся мужчина и испытующе изогнул брови.

– Вот ещё! Кто ты такой?! – Марта надменно фыркнула и нетерпеливо отвела взгляд.

– Ну, это уже другой разговор. – Понимающе кивнул он и качнулся на пятках, явно проворачивая в голове сказанные слова.

И на этом замолчал. Молчала и Марта, а потом она вдруг резко дёрнулась, словно в предвкушении, в ожидании чего-то, и так замерла, словно со стороны наблюдая за тем, как мужская рука медленно и плавно поднялась, как к ней потянулась, как в собственническом захвате твёрдые пальцы удержали шею. Стиснула зубы, когда его ладонь скользнула выше, и пальцы запутались в волосах. Выдержала прямой взгляд глаза в глаза в момент, как шпильку, фиксирующую укладку, выдернул, и длинные волосы расправил, подставляя их порывам всё усиливающегося ветра. И сказать наверняка, от чего по телу прошлась вполне ощутимая дрожь, она не могла, но с сожалением готова была признать, что ветер здесь вовсе ни при чём.

– Ты много себе позволяешь. – Осторожно высказалась, как только свободу почувствовала.

Слишком явную свободу от его практически физически ощущаемого давления, а ведь мужчина уже давно только смотрел, любуясь на плоды творения своих рук. И не успела замолчать, как задрожала вновь. Теперь от пристального взгляда, который, казалось, насквозь прожигает.

– Не смотри на меня так.

– Как? – Ухмыльнулся мужчина и подался вперёд, а выставленная ладошка не показалась серьёзным препятствием, которому следует поддаться. – Ты ведь личность. Самостоятельная. Цельная. Делаешь то, что хочешь. Следуешь за мечтой. – Принялся шептать, искушая. И остановился только когда губы были в сантиметре от её губ. Манящих… Доверчиво приоткрытых.

– А разве в этом проявляется личность?

– А разве нет? Зачем иметь характер, если ты не можешь с его помощью распорядиться своей судьбой?

– И всё же измена остаётся для меня за гранью понимания. Я уважаю своего мужа и не стану…

– Уважаешь?! – Резко перебил мужчина. – Не любишь, я ведь правильно понял?

– Ты услышал то, что хотел услышать.

– А как тогда? Как ты вышла замуж? Дай угадаю, – мстительно прищурился, – папа указал на правильного в его понимании человека, а ты, как умная девочка, папиному совету последовала. И теперь живёшь, не зная бед и забот, и это в вашем понимании лучшая судьба. Правильно. Так и нужно. Плыть по течению, это ведь надёжнее всего. Так и из сил не выбьешься, и причёску не испортишь.

– А ты считаешь, что мне следовало пойти наперекор всем, в том числе и собственным представлениям о счастье, броситься в омут с головой, пойти за голодранцем-мужем на край света и уже оттуда наблюдать за тем, как припеваючи поживают те, с кем провела детство, юность?

– А что плохого в голодранцах?

– А что в них хорошего? Сами жить не умеют и других сбивают с верного пути. Ну вот что, что привлекательного в твоей жизни? Куда хочу, туда лечу? В этом смысл, в этом суть? Ни от чего не зависеть и ни к чему не стремиться, а потом с высоты нажитого опыта тому же учить и своих детей? В этом вся прелесть?

– Вся прелесть в том, чтобы не зависеть от общественного мнения и не идти у него на поводу.

– Босяцкое представление о жизни! В том, чтобы придерживаться мнения большинства нет ничего зазорного. Выйти замуж за человека своего круга – это нормально. Это естественно. У нас общие интересы, общие темы для разговоров и общие цели в жизни, а что у нас общего с тобой?

– Хотя бы эта ночь… – Пакостно ухмыльнулся незнакомец, осуждающе покачивая головой, и резко вскинул руку. Марта отшатнулась, а он в сторону дороги двинулся с громким свистом, попутку останавливая.

О чём-то быстро переговорив с водителем, Марте рукой махнул в зазывающем действии и приоткрыл заднюю дверь со стороны тротуара, но сесть не позволил, барьером собственных рук огородил и к её спине своей грудью прижался.

– И посмотрим, как ты запоёшь, когда это общество от тебя отвернётся. – На резко вскинутый взгляд злорадно оскалил зубы. – Если отвернётся. – Шепнул на ухо, бессовестно прижимаясь к ней всем телом. – Ведь стоит оступиться всего раз… – Напряжённо втянул воздух, смешанный с тонким ароматом её духов. – И они втопчут тебя в грязь, прикрываясь всё теми же принципами.