Стервам слова не давали

– Нет, не нервное, просто мама посуду мыть не любит, а на работе это специальные люди делают. Она говорит, что мытьё посуды лишает её вдохновения. – Верно, Андрей пытался передразнить саму Ларису, потому как театрально взмахнул руками и закатил глаза, сопровождая всё это тягостным вздохом. – А дома посуду мою я, поэтому с мамой совершенно согласен.

– А посудомоечную машину приобрести не пробовали?

Андрей с иронической усмешкой ткнул ногой в один из ящиков под столешницей, дверцы которого искусно замаскированы под натуральное дерево.

– Вот она, родимая, как купили, так ещё ни разу и не воспользовались.

– Значит, ты голодный? – Сообразил Филя, но причиной тому была отнюдь не жалость к молодому и здоровому организму, а собственный голод, который и не думал утоляться чашечкой кофе, да ещё и растворимого.

– Вашими стараниями, Филипп Аркадьевич.

От имени, которое резало слух с самого детства и являлось издевательством в школе все десять лет (издевались, разумеется, девочки, потому что ребята пробовали, знают, что за это бывает, а вот бить заведомо слабого противника мало того, что не по-мужски, так ещё и бесполезно), Филя заметно скривился. Однако поднялся и уверенно начал шарить по всем ящикам в поисках посуды для приготовления пищи и непосредственно саму пищу.

– Давай договоримся так, ты можешь смело тренироваться называть меня папой.

От услышанного Андрей на минуту прервал поиск пока чего-то неизвестного, к которыму он приступил совместно с новоиспечённым родственником, потом ухмыльнулся, покачал головой, удивляясь чужой самонадеянности и поиски продолжил.

– А мама в курсе ваших далеко идущих планов… м-м… дядя Филя? – После косого взгляда в свою сторону, тут же добавил: – просто «папа» это слишком интимно для моего ранимого организма, а начинать с чего-то надо. – И сдавленно хмыкнул в сторону, пытаясь унять рвущийся наружу смех.

– Андрюша, давай сразу оговорим: можно уже перейти на «ты» и я тебя очень прошу, – при последних словах Филя скорчил такую физиономию, что Андрюше стало ещё веселее, – никаких «дядь» и никаких «Филь». Можно просто Фил.

– Мне кажется это не совсем то, что соответствует нашему уровню общения.

– Нет, это самое то. Понимаешь… дядя… как бы тебе объяснить, – тут Филя нашёл сковороду, чему несказанно обрадовался, но вспомнил о священной миссии налаживания контакта с младшим поколением и замер с предметом быта в руках, – это та же тётя, только… только…

– Только дядя. – Подсказал Андрей и уже смело хихикнул.

– Вот именно. А я на тётю не похож, поэтому бери то, что предлагают и не имей привычки торговаться.

– Замётано, Фил.

Но сказал он «Фил» таким манером, словно с подобным себе подростком общается, так что слух оно резало ничуть ни меньше, чем «дядя».

– Так, яйца у вас, надеюсь, есть?

– Не у вас, а у меня. Мама продукты покупает крайне редко. И, да, яйца есть. В холодильнике.

– Значит, ты всё же иногда готовишь. – Подметил Филя и заподозрил возможного пасынка в укрытии фактов.

– Нет, я пью их сырыми. Дома у нас готовят только кофе, который ты, собственно, уже опробовал.

После упоминания о кофе, желудок издал требующий звук и бактерии в нём, несколько раз пнули обладателя оного по слизистой, мол, поторапливайся, ты здесь не один.

– Ладно, давай готовить яичницу. Ты не против?

– Это для меня как деликатес, так что давай. А что там у вас с мамой? Серьёзно? Я, в смысле, с её стороны, с тобой мы вроде как разобрались.

– С её стороны тоже всё серьёзно, но по поводу моих планов она не в курсе. И ты не спеши её радовать. – Нахмурился Филя и недоброжелательно взмахнул ножом, который взял для измельчения внезапно обнаруженной зелени.

– Не знаю тогда… мама, она сложный человек в плане длительных отношений. Предпочитает не затягивать, скажем так. Хотя… – Андрей задумался, почесал коротко стриженный затылок. – Хотя сам тот факт, что ты ночевал у нас, кое о чём говорит.

– Вот как? – Зажевав веточку зелёного укропа, Филя загрузил всё, что с таким усердием измельчал и посвятил своё внимание юному эксперту в отношениях. – И что в этом удивительного?

– Ты. Здесь. Но-че-вал.

– И-и?

– И ты первый мужчина на моей памяти, кому удалось уломать маму на подобный номер. Да ещё и не был изгнан после ночи любви.

– Серьёзно? А это мысль… молодец! Ты просто кладезь информации. Я твой должник.

– С тебя спарринг. – Не задумываясь выдвинул парень свои условия, а Филя от такой наглости прифигел.

– Что?

– Спарринг.

– Губу закатай, малыш.

– Это моё условие.

– Условия будешь дружбанам ставить, а ты сейчас с кем разговариваешь?

– Э-м… с будущим папой? – Воспользовался стервец информацией и Филя быстро пожалел, что поделился ею так рано.

– Вот именно. И ты не смотри, что у меня тренировочных часов мало. Весовую категорию и опыт ещё никто не отменял.

– Ладно, тогда этот разговор откладываем до лучших времён. Больше ничего ты от меня о маме не узнаешь.

– Огонь выключай, торгаш. – Рыкнул Филя, понимая, что против пацана не попрёшь.

– Вот и славненько. – Потёр руки Андрей, предвкушая скорый бой, достал лопатку и быстро разложил приготовленную яичницу по заранее подготовленным тарелкам.

– Что ещё я должен знать?

– Ну, таким мелочи как цветы и побрякушки маму не берут, это не будет иметь никакой ценности в плане развития отношений, но приятно будет точно.

– Допустим, только ты, давай, что-нибудь посущественнее.

– А если посущественнее, то её сразу нужно брать в оборот, пока не почувствовала свою власть, потому что в противном случае она превратиться в диктатора и сказать что-то против её слова будет нереально.

– Это лучше.

Филя уплетал яйца и думал, думал. Он и сам догадывался, что с Ларисой всё не так просто, потому и медлил, приучал к своему присутствию в её жизни, а вот теперь всё стало на свои места. И малец, безусловно, прав, церемониться с ней будет большой ошибкой, а вот показать, кто в доме главный, это вполне реально.

– Слушай, а когда мама придёт? Во сколько, кстати, ты говорил пришёл сам? В восемь?

– В восемь. Только мама не придёт.