Кошки-мышки

Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы возразить на молчаливый упрёк, хотя изначально упрёк принадлежал именно мне, собрала мысли в общую фразу и только открыла рот для того, чтобы высказаться, как он двинулся на меня. Резко. Так, словно намеревался брать крепость. И пришлось отступить. Да что там… струхнула не на шутку! Спряталась за малышку, отступая стороной. Остановить себя смогла только на тротуаре. А он просто сделал шаг и прикурил. Губами вытащил из импортной пачки сигарету, щёлкнул зажигалкой, глубоко и демонстративно затянулся, словно оценивал меня со стороны. Меня или всю ту ситуацию, в которой оказались. Было видно, что задумался. Даже отрицательный кивок головы удалось рассмотреть. Прошёл вперёд, с брелока открыл крышку багажной камеры, с силой потянул огромную спортивную сумку, закинул её на плечо и громко хлопнул пятой дверцей, возвращая меня к реальности. Я моргнула. Потом ещё раз. Постепенно шок от долгожданной встречи отошёл на второй план. Вернулись все мои претензии, которые трусливо прятались на задворках сознания, и только получилось снова открыть рот, чтобы их озвучить, как Дементьев усмехнулся, приближаясь. Остановился напротив, буквально в шаге, подавляя своим присутствием, придавливая к земле авторитетом, опытом от прожитых лет, да и просто габаритами. Подивился на меня с высоты собственного роста, а я… А я не собиралась уступать ему ни в чём! «В росте, так уж точно» – хихикнула та часть сознания, которая явно потеряла управление.

Дементьев смотрел так… наверно правильнее было бы сказать, что никак. На пустое место, не иначе. И выражение его лица можно было назвать бесстрастным. Но нет! Нет! Это была наглая морда грёбанного баловня судьбы! Не успев отобразить свои мысли на лице, пожар негодования удалось погасить. Конечно, баловнем он не был и заслужил все те блага, которыми владел, но этот взгляд… Простить его я не смогу никогда.

– Ну, давай, детка. – Тем временем ласково потянул мужчина. – Чирикай, что ты там хотела. – Милостиво разрешил, чуть наклоняясь вперёд, чтобы услышать тонкий и нежный, трепещущий перед всей его мужской сутью и положением в обществе, голосок.

И ведь хотела, хотела рявкнуть как на любого своего подчинённого! Ведь хотела, но сама себе удивлялась, услыхав, как действительно зачирикала. «Ненавижу!» – Успела подумать, полностью отгораживаясь от того, что лепетал язык.

– Даниил Алексеевич, позвольте узнать, сколько же у вас машин? – Попытки добавить в голос побольше язвительности успехом не увенчались – я лебезила. Я, мать его, соловьём заливалась, позволяя Дементьеву упиваться своей властью!

Он воспринял мои слова как-то по-своему, а, может, просто прочёл мысли. В общем, пропустил мимо ушей и вместо того, чтобы влиться в светскую беседу, оглянулся на отполированного монстра, несколько раз кивнул и сложил губы бантиком.

– Что-то не устраивает? – Сделал короткий шаг вперёд, окончательно пригвоздив тем самым к земле. Выпятил грудь, добиваясь практически реального соприкосновения тел. Понимающе и, одновременно, угрожающе улыбнулся, склонился, чтобы проговорить на ухо. – А ты подтолкни.

Словно и не о машине, а о себе самом говорил, так стоял, так добивался.

А я думала о том, как же классно от него пахнет. Дорогой парфюм и странный аромат сигарет, впитавшийся в одежду, в кожу. Ненавижу курящих людей, а перед ним стелилась, как красная ковровая дорожка, заламывая пальцы, впитывая энергетику. Дементьев тоже вспомнил о сигарете, опустил взгляд, практически не отступая. Зная, что и я не отступлю. Отодвинулся только для того, чтобы поднести руку с тлеющей между пальцами сигаретой к губам, а я могла лишь гипнотизировать взглядом яркий огонёк, разгорающийся в глубине плотно скрученной табачной трубочки. И эта его наглость, это самодовольство, с которым так и не расстался… Думала, затянется и выпустит дым мне в лицо, так посмотрел, набрав полные лёгкие дыма, но вместо этого Дементьев повернул голову в сторону и с напряжением выдохнул, не понятно чему усмехаясь. Тут же обогнул меня стороной, будто и не было этого разговора. За спиной послышались редкие, усиленные тяжестью прожитого дня шаги, которые вдруг прекратились, но подъездная дверь так и не хлопнула. Я обернулась, а он смотрел на меня и задорно улыбался.

– Классно выглядишь. Вроде и одета, а вроде… бери, не хочу. Я, кстати, не хочу. – Заявил, напоследок окидывая оценивающим взглядом. Уже развернулся, чтобы скрыться в подъезде, как остановился. Спиной ко мне стоял. Стоял и ждал. Со смешком выдохнул и всё же повернулся, чтобы в глаза заглянуть.

– Могу себе позволить. – С лёгкостью согласилась я с его замечанием и тоже в глаза посмотрела, чем просто взбесила.

Сумка, перекинутая через плечо, с грохотом опустилась на тротуарную плитку, а сам Дементьев в два шага преодолел вроде и немалое расстояние между нами. Сжал мою шею в локтевом захвате и боком к себе притянул. Так быстро, так ловко, что даже испугаться не успела, а как опомнилась, уже не до испуга. Сила. Власть. Уверенность. И я хотела этого. За ними и приехала. Их и ждала. Что испытывал, что думал он, было всё равно. Хотя…

– Можешь. – Нервно кивнул Дементьев, соглашаясь со словами, о которых я и забыть-то успела. – И другие могут себе позволить. – Кивнул ещё более раздражённо. – Правда, чуть больше, чем ты хотела предложить.

Больно сжал ягодицу в подтверждении своих же слов и буквально насладился ответным шипением.

– А ещё, малыш, я практически уверен, что ты найдёшь проблемы на свою очаровательную задницу. – Проговорил со странным азартом в голосе, со злостью, с триумфом. – Поняла? – Спросил уже совсем другим тоном. Ласковым, обманчиво участливым.

Руку, которой за шею удерживал, разжал, юбку расправил, то ли поглаживая, то ли похлопывая. Улыбнулся во все тридцать два. Отступился и успел подобрать сумку, как и я поддержала улыбку, буквально засияла.

– Даниил Алексеевич, – окликнула и зарумянилась, когда уделил внимание, – а зачем вы напугали меня там, в магазине? Специально ведь.

– Да даром ты мне не сдалась. – Проговорил тоном, подразумевающим продолжение разговора, а я стрельнула глазами, осознавая этот факт.

– А потом ещё на стоянке. – Прикусила нижнюю губу и задержала дыхание.

– И в мыслях не было. – Игриво проговорил он без намёка на повышенный тон. Голос, скорее, напоминал интимный шёпот. Игривый, зазывный.

– Что, заводят мои трепыхания?

На этом Дементьев замер и, выдыхая, отрицательно качнул головой.

– Да ты, вообще, заводишь меня, Нин. Смелая женщина. Только цель выбрала не ту. Слышишь? – Легко улыбнулся, точно и не про себя говорил. Посмотрел внимательно, затем взгляд стал цепким, пристальным.

– И всё-то вы знаете, Даниил Алексеевич.

– А работа у меня такая, малыш, всё знать. Послушай доброго дядю и больше не чуди. – Посмотрел на меня и вздохнул будто бы с сожалением. Наверно, по взгляду понял, что не отступлюсь. – Ведь нарвёшься. – Потянул с напевом, а потом сплюнул, тихо выругался сквозь зубы и оставил в полном одиночестве, даже не догадываясь, что этот разговор – это всего лишь первый шаг.

«Ага! Первый шаг к долгой и счастливой жизни!» – хмыкнуло что-то дерзкое и непокорное внутри меня, а на лице появилась улыбка. Такая, как у Кати Пушкарёвой. Улыбка женщины, которая уверена в своих силах и никогда не отступит.

– И всё-то вы знаете… – Повторила практически шёпотом и уже без намёка на игривость. Имя… Он знает моё имя?..

Я запрокинула голову, взглядом отсчитывая нужный этаж, и спокойно кивнула, думая о своём. Правда, о том, что подумал кролик, так никто и не узнал…

– Потому что кролик был очень умным. – Сказала сама себе и не сдержала жёсткой ухмылки. Моей привычной ухмылки, от которой так непросто отвыкать.

Глава 1

С самого детства я доказывала право на существование. Сначала старшему брату, потом одноклассникам, однокурсникам, бывшему мужу… Долго доказывала, как видно по вышеперечисленным героям. Доказывала с упорством, с пеной у рта. До того самого момента, как поняла, что никому это не нужно. Я для себя. И на этом точка. Финиш. Такая, какая есть.

В семье меня гнобили за тягу к знаниям, в школе за неказистую или даже отталкивающую внешность, в институте – просто за то, что лучше остальных. А мне было так важно доказать свою значимость, свою незаменимую роль… Так важно, что не хватало времени себя полюбить. Принять, понять…

«Девочка с квадратным лицом». Да, это я. «Бесформенное чудище»… да кто же не без греха?! Заучка, белая ворона, паршивая овца, с которой не допросишься и шерсти клок… Да! Это тоже я. И самое главное в том, что со всем этим я готова была согласиться. Соглашалась, сама того не замечая. Не глядя на собственное унижение, за предвзятость к собственным недостаткам. Соглашалась и старалась всеми силами добиться успехов, которые заставят окружающих видеть не только внешность. Или совсем не внешность, а личность, которой я, несомненно, являлась.

Это была сделка. Или схватка. С самой судьбой, не иначе. И в схватке я безбожно проигрывала, каждый раз забирая выставленные на кон блага, но так и не получив удовлетворения.

Не прошло и десяти лет с момента окончания школы, как у меня было всё. Всё! По крайней мере, из того, о чём когда-то мечтала. Вкалывала как проклятая, добиваясь результата. Гробила силы, время, здоровье, желая поставить жирную точку на пути к познанию себя. И всё пришло. Успех, власть, признание коллег, деньги… куда же без них?.. Только любви не было. Любви к самой себе и уважения. А кто будет тебя уважать, если ты сама делать этого так и не научилась? Верно! Никто.

Как сейчас помнила вечер встречи выпускников, который пропускала девять лет подряд, чтобы произвести фурор. И даже удивилась, когда для каждого… буквально для каждого сидящего в зале, так и осталась тем неуверенным в себе, забитым существом, которое скрывало свою сущность за толстыми линзами очков, за успехами в учёбе, за нелёгкими победами, на которые отдала большую часть себя. Точно продала душу дьяволу.

Нужно было уметь защищать себя, и я училась. Успешно училась даже этому, и прослыла острой на язычок язвой. Нужно было показать, что мне всё равно, и я показывала. Успешно показывала, но так и не смогла отгородиться от реальности, аккуратно выставляя завод для маленькой бомбы своей широкой души. И каждый раз эта бомба взрывалась, поглощая всё на своём пути. Последний раз она взорвалась, утягивая в пучину неудачный брак, несложившуюся семью, разрушая железобетонные ступени устоявшегося семейного дела.

Что-то сломалось внутри меня тогда. Бесповоротно сломалось. И больно самой себе я сделала последний раз, с мясом, с жилами вырывая из прошлого события, поглотившие, подавившие сознание. И пришло время меняться. Правда, проснувшись утром вдруг поняла, что от принятого накануне решения не осталось и следа. Слетела похмельная дымка, оставляя после себя весом в несколько тонн головную боль, раскрылись опухшие веки. Мозг, точно пружину, прокручивал события решающего в определённый период времени вечера. Неоправданно довольная улыбка расползлась на лице.

– Кажется, вчера я сделала что-то ужасно неправильное! – Проговорила сама себе, разглядывая в зеркале всё ещё мутное, чуть помятое изображение.

Постепенно картинка прояснялась. Полуобнажённое тело всё чётче представлялось взору. И… чёрт! А ведь ничего же не изменилось! Ничего со вчерашнего вечера не изменилось! Всё та же огромная задница… те же мужеподобные плечи, живот, выпирающий над поясом деловых офисных брюк. Ничего не изменилось, но я стала другой… Раз и навсегда. Вчера я полюбила себя. Вчера я поняла, чего была лишена столько лет и что потеряла. Давно потеряла, и только вчера нашла. Не одна, кстати, искала. На шее и линии, где шея переходит в плечо как раз остался памятный след на случай, если я предпочла бы забыть это позорное отступление. Первый в жизни момент, когда позволила себя иметь. Во всех смыслах слова. И мне понравилось. Потому что собой была. Не стервой, не стальной леди, не крутой тёткой, а собой: весёлой, заводной, отзывчивой, готовой к приключениям и бла, бла, бла… молодой девушкой.

Уродуя себя в воспоминаниях о старых знакомых, немного преувеличивала. Да, все отнюдь не лестные прозвища действительно принадлежали мне. Да, красавицей меня назвал бы только слепой, но… Но всё не было так страшно. Я не была толстой… я не была страшной… Просто всегда оставалась за рамками идеальных пропорций женского тела. Ростом метр восемьдесят семь и с сорок девятым размером одежды. Именно такой меня запомнили друзья ещё со школьной скамьи. Именно такой я окончила институт. Именно такой вышла замуж, и такой же развелась, и… казалось, что это было самым ужасным, что могло случиться в жизни. Сорок девятый размер одежды! Когда сорок восьмой если и сходится, то весьма удачно подчёркивает все недостатки фигуры, а пятидесятый окутывает, точно мешок, в который не доложили картофеля. Каждый раз приходилось с отвращением смотреть на отражение в зеркале. Закрывать глаза и отходить в сторону, будто и не делала этого секунду назад. Отворачиваться от презрительных взглядов общепринятых красавиц и окружающих их шакалов. Да что там… было тяжело. Конечно, пришло время и сшитым на заказ костюмам, но тот страх быть отверженной, непонятой… Даже потом, когда всё это казалось глупостью и детскими комплексами. Когда окружали люди взрослые и самостоятельные. Когда интеллектуальный уровень и деловая хватка стали на первом месте. Даже тогда удавалось в глубине души находить местечко для ущемлённого некогда самолюбия и бесконечных переживаний по поводу несостоятельности как женщины.

И как уже сказала, настал тот самый пиковый момент, который и стал решающим в борьбе с самой собой и с внешним несовершенством. Я готова была принять себя такой, какая есть. Я даже успела полюбить невзрачную внешность, но судьбе стало угодно иначе. Не зря говорят: «бойтесь своих желаний». По крайней мере, моё, исполнилось совсем не в то время и, уж точно, не так. Полгода. Срок для того чтобы потерять в весе двадцать пять килограмм. «Уж не влюбилась ли ты?» – ласково трепетала мама. Что тут юлить… влюбилась. Потом ещё два мучительных месяца, за которые ушло ещё четырнадцать. Мама больше не трепетала, а поглядывала с тревогой, и её нежные ласковые ручки всё чаще тянулись в сторону старой телефонной книги с пометкой номера семейного психолога. Был и такой…

Я обрезала копну рыжих непослушных волос, оставляя весьма легкомысленную длину в форме стрижки-вспышки, изменила родному цвету, с каждой новой покраской всё больше напоминая блондинку. Узнала о макияже то, о чём не догадывалась прежде. Взгляд приобрёл соответствующую образу лёгкость и игривость, губки всё чаще напоминали форму «бантика», а выражение лица казалось наивно-детским, недалёким. Жизнь изменилась. И хотела бы спрятаться за былыми комплексами, но было сложно обзывать себя толстой при весе чуть больше бараньего. И это при моём-то росте! Было сложно пенять на неправильные пропорции фигуры. Хотелось даже придумать другой повод расстроиться… например, эта особенность дребезжать костями… Но ведь я же себя полюбила! И чтобы костям было нескучно дребезжать в одиночестве, подобрала для них весёлую кампанию из разноцветных браслетов, огромных самоцветов, которые издавали приятный каменный отголосок, соприкасаясь. Вдруг выяснилось, что мои не очень ровные ноги выглядят вполне прилично, если их дополнить каблуком… сантиметров в десять. Чтобы удачно подчеркнуть ново обнаруженное достоинство, пришлось кардинально менять гардероб. А ведь прежде и подумать не могла, что так люблю длину «мини». Что пуговицы на блузе присутствуют для того, чтобы их расстёгивать, а совсем не наоборот. И пусть некогда шикарная грудь, сбрасывая лишнее вместе со всем телом, потеряла в объёме пару размеров как минимум, она, так и осталась привлекающей внимание частью красивого, теперь уже стройного тела.

В общем, я твёрдо решила нести красоту в массы и покинула столицу культурную, чтобы поселиться в столице географической. И, хотя изначально заявила миссию вполне приличную, про красоту там… про культуру… в реальности цели имела весьма личного характера. Замуж хотела! «Ага, и счастья простого… женского» – злорадно съязвила совесть. В попытках хоть на шаг приблизиться к желаемой цели, игнорировала родной дом, подруг и друзей, но за прошедшие полгода в чужом городе так и не добилась желаемого. Локти не кусала, головой о стену не билась, но было как-то неприятно, что ли… нудно и скучно возвращаться в пустую необжитую квартиру. Необходимый набор мебели там присутствует, но пару чемоданов, несколько дорожных сумок с вещами так и остались не разобранными. Желания наводить порядок на безликих квадратных метрах не возникает, потому раз в неделю приходится приглашать сотрудников клининговой компании, а так…

Звук клаксона одного из нетерпеливых водил чуть позади заставил встрепенуться и отвлечься от невесёлых мыслей. Я поехала шустрее, но настойчивость дорожного невежи просто поражала воображение. Дорога до работы в этом городе редко обходится без происшествий и сегодняшний день явно не станет исключением.

Глава 2

– Нет, ну, купил же кто-то этой утке права! – Возмутился водитель, отвлекая от важной, но постоянно ускользающей мысли.

Тяжёлый выдох не заставил себя ждать. Пришлось отставить ноутбук в сторону, помассировать уставшую от оправы очков переносицу и глянуть на дорогу. Сотой доли секунды хватило, чтобы в ровном потоке машин выделить ту, которая едва ли не каждый день заставляет терпеливого и вроде эмоционально-устойчивого Ивана материться сквозь зубы, а иногда, вот, так же, как и сегодня, не сдерживать недобрых возгласов. Та самая важная мысль, которая вроде снова наметилась в голове, мгновенно улетучилась, оставляя после себя неприятную пустоту.

– Прижать бы её хоть разок, а, Даниил Алексеевич? Чтобы знала! – Иван подал голос с ещё большим негодованием и вроде как его интонация позволяла выдать какой-то ответ.

– Да ладно тебе, Вань… Это всего лишь женщина. – Ответил Дементьев в несвойственной себе, ленивой манере, и снял очки вовсе, распрощавшись с надеждой решить наболевший вопрос.