Поговори со мной

– Вот, смотрите.

Он подсунул прямо под мой нос бумаги, скрепленные степлером с одного угла.

– Это ваше заявление на предоставление необходимой суммы в валюте. Ваша подпись?

Я сглотнула, узнавая родную закорючку в виде буквы «М» и односторонней бабочки на ней справа.

– Вижу, узнаёте. Вот договор, по которому нужную сумму, как указано в заявлении, для погашения основного долга, в течении десяти дней переводят на ваш счёт. Ваш счёт?

От волнения цифры поплыли перед глазами, но я уже не сомневалась, что этот счёт мой.

– Вот выписка из вашего счёта, в которой указано, что деньги поступили и автоматически были использованы для погашения части долга по ипотеке.

– Но… – У меня даже слов не находилось, только рот как у рыбы открывался и закрывался, а руки то сходились вместе, то расходились в стороны.

– Ну, а по поводу платежей по ипотеке у меня вопросов к вам нет.

«Обрадовал» он меня напоследок, и на том спасибо.

– Но… но как вы объясните, что меня так долго не уведомляли о задолженности и вообще…

– Это я лично проверю и, уверяю, при обнаружении халатности, а она, безусловно, присутствует, виновные будут наказаны и…

– Но я не брала этих денег и не писала заявления…

– Подпись ваша?! – Строже и настойчивее придавил он меня своим тоном к месту.

– Подпись – моя! Но всё равно это мошенничество. Я ничего не брала и ничего не подписывала! И если вы не исправите это как-нибудь, не знаю как, то мне придётся обратиться в суд.

После заветного слова суд, Марат утратил к разговору всякий интерес и снова принялся меня изучать-давить взглядом и авторитетом.

– Ваше право. Могу даже удачи пожелать – она вам понадобиться. Только это не изменит ничего. Деньги вы получили, вы же их и потратили. Выплаты ни разу не совершили, так что и основной долг, и долг по дополнительному кредиту никуда не делся. Вы только время потеряете, упустите момент.

– Не тратьте своё красноречие, Марат Игнатьевич. – Встала я с кресла, принимая угрожающую стойку. Но это я себя так успокаивала, на самом же деле, лишь потешила его самолюбие. – Я обращусь к юристам и мы встретимся с вами в суде.

– Буду рад снова видеть вас, Марина Максимовна.

С улыбкой на губах вздохнул он мне вслед. А меня тошнило, меня наизнанку выворачивало, весь бессмысленный блеф ничуть не успокоил и не поддержал морально. Умом я понимала, что если они такую схему провернули, значит, делали это уже не раз, и знают, что перед законом чисты, а ты, будь добр, оправдывайся и заявляй, что ничего не брал, сколько хочешь. Я даже припомнила, когда могла подписать эти филькины грамоты. Примерно полгода назад меня уже приглашали в банк, уведомляли об изменении индексации, смешно, но в лучшую для меня сторону. Я и черканула, не глядя, что и к чему. Теперь не знаю, что делать. Точнее, знаю, как и говорила, с юристом проконсультируюсь, не зря работаю в элитной гимназии и числюсь там на хорошем счету. Среди родителей моих учеников кого только нет: и депутаты, и адвокаты, и судьи. Вот я и позвонила одному из таких людей, вкратце описала проблему, вечером, уже из дома, выслала электронные копии необходимых документов, которые мне заблаговременно прислали из банка бдительные сотрудники. А уже следующим утром получила вполне себе вразумительный совет идти на мировое соглашение, если такое возможно.

– Честно говоря, Марина Максимовна… не знаю, что и сказать. Марат Юрченко, он отличный финансист, давно его знаю и никогда не поверю, что он может заниматься таким мелким мошенничеством.

– Не таким уж и мелким, прошу заметить. – Сердилась я, сдвинув брови.

– Я говорю сейчас о его финансовых возможностях, дорогая. Лет десять назад, развал, разруха – вполне может быть. Мы с вами оба понимаем, что такие деньги из воздуха не делаются.

– Вот как раз-таки из воздуха они и делаются! – Бурчала я, не обращая внимание на все вразумительные доводы.

– Марина, прошу вас, успокойтесь. Я лично общался с ним по вашему вопросу.

– С Юрченко?

– Да. И он обещал поспособствовать при урегулировании конфликта.

– Поспособствовать? Да он шарлатан! Ещё и соучредитель…

– Не стоит рассуждать о том, в чём ничего не понимаешь.

– Я как раз отлично понимаю, что произошло. А вы… вы словно подыгрываете ему. Хороший знакомый, всё такое…

– Хватит. – Осадил меня юрист одним только словом. – Очень сложно и практически невозможно доказать тот факт, что вы эти деньги не брали. Вполне возможно, что такую аферу провернул именно банковский сотрудник низшего ранга. Уверяю, будет разбирательство и виновных найдут.

– Только долг мой от этого меньше не станет. – Хмыкнула я.

– И всё же. Я бы рекомендовал договариваться полюбовно.

– О чём?! О чём мы можем договориться, если он меня не слышит? Если он твердит, что я должна и всё. Что здесь можно сделать?

– Марина, Мари-на… – Останавливал меня юрист от громких высказываний в общественном месте. – Он руководитель. Долг, конечно, не спишет, но можно провести внеплановое собрание и по результатам проверки, вполне возможно, что пеню с вас снимут. Тогда будете выплачивать проценты и всё. По сути, с вас списалась часть основного долга и минуса, как такового, осталось не так много. А если вы предпочтёте обратиться в суд, то и они пойдут На принцип. Такая уж тут система. А к моменту вынесения вердикта, сумма увеличится до непомерных цифр. Вы это понимаете?

– Будьте моим представителем! – Загорелась я идеей и ухватила мужчину за руку.

– Вы меня не слушаете. – Покачал тот головой неодобрительно.

– Нет, я имею в виду, будьте моим представителем при переговорах, пожалуйста. А я позанимаюсь с вашим Олегом внепланово. Вы хотели международные отношения, если я не ошибаюсь, могу убедить его в том же (припомнила я жалобы на полное непослушание сына).

– Сожалею, но посредником в данном конфликте выступать не имею никакого юридического права. Я ведь вам ещё вчера сказал, что не работаю в этой сфере и только по дружбе согласился помочь.

– Но у меня банально нет таких денег. Вы же видели оглашённую сумму!

– Думаю, Марат Игнатьевич войдёт в ваше положение. – Успокоил меня юрист, поглаживая по ладони, а я уши развесила, улыбалась наивно. Только вся эта наивность словно ветром сдулась, когда я снова оказалась в приёмной господина Юрченко.

То, что секретарь меня игнорировала, предпочла не заметить, словно так и нужно. Конечно, она ведь знает, что моё пускание пыли в глаза прошло неудачно. Но тот факт, что и сам главный акционер прошёл мимо, не удостоив меня и взглядом, несмотря на то, что назначенное им же время завершилось более сорока минут назад, неприятно напрягло.

– Девушка, напомните Марату Игнатьевичу, что я его жду. – Теряя всякую надежду на своё подходящее к исходу терпение, улыбнулась я и вцепилась пальцами в стойку.

Та только фыркнула в ответ.

– Вы меня вообще слышите?!

– А вы меня? Марат Игнатьевич занят. Он видел вас, и когда будет готов принять, позовёт.

– Мне кажется, он никогда не будет к этому готов, но я ему помогу.

Не дожидаясь ответа и охраны, которую опытная в подобных делах секретарша вызвала одним нажатием клавиши, я шагнула в сторону кабинета большого начальства. Секунду поколебавшись, повернула ручку и открыла дверь.

– Нет, по этому поводу можешь не волноваться.

По-мужски закинув ногу на ногу, Марат сидел в своём кресле, в двух метрах от стола. Начищенные туфли сверкали в свете ламп, а его глаза просто сверкали. Как всегда. Только вот я забыла, как это приятно, наслаждаться этим блеском… На мгновение остановившись (до этого он плавно раскачивался из стороны в сторону), Марат задумался, но тут же улыбнулся, взглядом указал мне на стул напротив и продолжил разговор.