Роман на мою голову

О душе я, конечно, мечтала. Но у меня есть море хотя бы для начала. Надеюсь, этот… сидит днями в своей пристройке, а по ночам встречается со своим парнем.

Переодевшись, я открыла карту в телефоне, посмотрела, как мне дойти, и, предупредив тетю Любу, отправилась на пляж.

Хозяйка сказала, что в сезон она работает только в ночные, потому что огород днем бросать нельзя. Оставаться с Ромочкой, конечно, на ночь не было желания, но на мою честь явно посягательств не будет, если уж он из голубых.

Правда, о соседстве с не самыми приветливыми личностями я забыла, когда увидела его… Море!

Просидела я на пляже почти до темноты. А темнеет здесь рано, даже не привычно, учитывая, что у нас сейчас белые ночи. Видимо, не зря меня тетя Люба прозвала интеллигенткой. Может, сразу почувствовала, откуда я.

Уходить не хотелось, но лучше с Ромочкой под одной крышей, чем под открытым небом. Собрав вещи, я пошла вдоль берега к поселку, видневшемуся на возвышенности. Еще всюду были люди – кто-то собирался уже домой, как и я, кто-то – еще сидел, иногда по компаниям.

– А Жозефину Павловну могла бы и отрастить? – взял меня кто-то под руку.

– Что? – я не сразу поняла, но почему-то не удивилась, увидев рядом с собой Ромочку в одних плавках.

У этого парня точно склонность к обнаженке. Я понимаю, что идеальное тело надо демонстрировать на радость женским глазам, но всему есть мера, в конце-то концов! И вообще…

– Жозефина Павловна? – нахмурилась я, вырвав руку.

– Чехов в помощь, монашка.

Понятно, что это жопа, я не настолько идиотка. Но если Ромочка так меня не оставит в покое, без интеллектуальных тем, то лучше быть полной дурой, чтобы он от меня отвязался.

– В монастыре, увы, Чехова не преподают.

– Правда? А что там преподают?

– Что-то про возлюби ближнего своего, – ответила я.

Вот никогда никого не хотела послать на три всем известные буквы, но, если верить предположению тети Любы, Ромочка там регулярно бывает.

– Слушай, я готов пойти на сделку, – он впервые стал похож на нормального человека. – Оплачу тебе комнату или даже дом ближе к морю.

– Чтобы ты мог встречаться со своим парнем? – не сдержалась я все-таки.

– Что? – Ромочка округлил глаза, но в них тут же мелькнула догадка. – Ты думаешь, что я?..

Кажется, ситуация вышла неловкой. Я прижала вещи к груди и, насколько это возможно, пока резко заткнувшийся сосед пребывал в растерянности, почти бегом направилась к дому.

Наверное, это было глупо. Ромочка мог меня догнать в два счета, да и дома мы встретимся в любом случае, но дверь в мансарду хотя бы закрывается.

И пусть меня этот хам называет хоть монашкой, хоть пуританкой, хоть даже иллюминаткой.

Не знаю, что со мной сделал юг, но явно встряхнул. И мне даже плевать, что Ромочка нетрадиционной ориентации, но меня, судя по всему, тянет на приключения…

Закрывшись в мансарде, я таращилась в окно и прислушивалась к звукам в доме, но Ромочка, судя по всему, за мной не пошел. Может, он не только любитель ходить в чем мать родила, но и ночных заплывов. Значит, я пока в тот самый летний душ. Желательно по-быстренькому.

Видимо, норадреналин начал выветриваться, вот уже и не тянет искать приключения на Жозефину Павловну.

Надо же, однако, такой гомобандит знаком с творчеством Чехова. И хорошо, что мама моя преподаватель как раз в филологическом, иначе бы я ударила перед этим хамом в грязь лицом. Меня-то классика мало интересовала, но пришлось проникнуться. Вот многое и отложилось в голове.

Я отодвинула шторку и осмотрелась – если Ромочка меня решил выжить отсюда, то кто знает, что у него на уме. Но было тихо.

Причем я выходила в одежде, в отличие от некоторых.

Южная ночь уже полностью вступила в силу, и я даже потерялась немного. Звезды яркие, но темень непроглядная. Пришлось ориентироваться на свет в Ромочкиной пристройке. Надеюсь, он забыл уже обо мне.

Глаза немного привыкали к темноте, и возле крыльца, нащупав выключатель, я пискнула от неожиданности.

Именно от неожиданности!

– Ну и гад, – сказала я жирному коту, сидевшему посреди коридора. – Нельзя же так пугать.

Кот лизнул лапу и указал мне на… дохлую мышь.

– Офигеть, – покачала я головой.

– И совсем не страшно? – материализовался за моей спиной Ромочка.

Вот… плохой человек! Не удивлюсь, если он сам бедную мышку и грохнул, чтобы меня напугать.

Обернувшись, я ткнула пальцем в грудь, конечно, голую.

– Я в приемнике видела гной, кровь, дерьмо, так что мышью меня не напугаешь.

– Монашка-медик?

Ромочка притянул меня за руку к себе, и теперь голой груди касалась не только моя рука, но и вся я верхней частью туловища.

– Ага, – кивнула я, – про помощь ближнему тоже что-то в библии должно быть.

И вообще, откуда это дурацкое прозвище? Подумаешь, впервые в сознательном возрасте оказалась одна на курорте. Но не монашка я, только Ромочке это доказывать не стану, даже если он будет ежедневно щеголять голым торсом.

– Мокрая, – неожиданно констатировал Ромочка, коснувшись моих волос.

Боже, он об этом? А я-то, недалекая такая, уже подумала…

– Отпусти, – рыкнула я так, что даже мышь, кажется, ожила, а кот, недовольно мяукнув, сбежал на улицу.

– А то что?

Нет, Ромочка меня достал. Ходячий секс вкупе с невыносимым характером и желанием выселить меня отсюда.

– Не стоит шутить с монашкой-медиком, – коварно улыбнулась, – а то можно лишиться жизненно необходимых частей тела.

Воплощение всего хамства впечатлилось и наконец-то отпустило меня. И с каких пор я стала такой дерзкой? Нет, это опять норадреналин гуляет во мне, только сейчас, кажется, на пару с окситоцином и дофамином.

Взяла бы скальпель и вырезала эти симпатичные кубики, которые прочувствовала в полной мере и из-за которых мне теперь будут сниться сны непотребного характера.