Уродина

– В пятницу звонили из колледжа, – продолжил папа, – ты не посещаешь бассейн, Анна, почему?

– Я.. я же не умею плавать.

– Миссис Гринберг отличный тренер, она занималась с Маркусом с трех лет. Ты в группе для новичков.

– Пап, – мой голос едва не сорвался на всхлип, но я придержала его.

– Тебе полезен бассейн, милая, в этом нет ничего страшного. Ты должна туда ходить, это всего раз в неделю.

– Там хлор и я астматик, помнишь? Мы можем взять справку у доктора Бишеп?

– Доктор Бишеп разрешила бассейн на ионизированной воде. Я все узнал, в вашем колледже именно такая.

Я едва сдерживала слезы, но продолжала слушать отца, ведь это было только начало разговора и самое страшное ждало впереди.

– Маркус, ты отвезешь завтра Анну в колледж.

Мы переглянулись, брат пожал плечами и кивнул.

– Хорошо.

Хорошо? Никаких протестов и оскорблений?

– И что касается тебя, учитель математики недоволен тобой, ты прогуливаешь и отвлекаешься, это влияет на твои оценки, если так дальше продолжится, то на следующий год ты останешься без стипендии.

Маркус прыснул и лениво развалился в кресле.

– Кому нужна эта стипендия, отец? Я Уотерс.

– Я не хочу, чтобы ты так думал. Выкинь это из головы, прекрати вести себя как подросток, тебе девятнадцать через неделю, я хочу, чтобы ты стал взрослым, хочу, чтобы вы оба стали..

Папа посмотрел на нас и замялся, тем временем волнение внутри меня усиливалось и, я боялась просто взорваться, как воздушный шар, наполненный водой.

– Я хочу положиться на вас, я хочу, чтобы вы могли положиться друг на друга, чтобы могли нести ответственность за себя и за другого.

– Что за воодушевляющие речи, отец? Я подтяну математику, обещаю. Это все?

Повисло недолгое молчание, папа нервно перебирал пальцами в руках, затем присел в кресло напротив.

– Вы должны стать взрослыми..

– Мы это слышали, и я все понял, если это специально для уро..

– Маркус! Дети.. Сын, я знаю, как ты относишься к Анне и мне тяжело..

– Не знаешь.

– Ты даже не хочешь слушать, но тебе придется. Я не был ни в какой командировке эти два дня.. Мне нужно было пройти очередное обследование..

– Обследование? – переспросила я, а Маркус молчал и смотрел в упор на отца.

– У меня опухоль.. Я не хотел говорить вам раньше, думал все решится.. И не будет необходимости ничего говорить.

Я вновь взглянула на Маркуса, его застывшее в безумии лицо, навевало ужас, он не шевелился, также, как и я, ничего не говорил. У меня все кружилось перед глазами и постепенно лицо брата и папы начало расплываться, я сжала дрожащие руки меж колен, затем почувствовала, как из моих глаз хлынули слезы. В этот момент Маркус поймал мой взгляд и, что-то дернулось на его лице. Он застыл, а потом вдруг ожил.

– Почему ты говоришь нам об этом сейчас? – от его голоса веяло холодом, но я знала, что это страх.

– Седалищный нерв.. неоперабельный, последняя стадия.

– Химиотерапия? – я почти не могла говорить, как и поверить в то, что услышала.

Да, папа похудел за последний год, но он во всем ссылался на работу, усталость, недосып, все что угодно, но не на рак.

– Она не принесет много толку, только страдания и вам обоим в том числе, я не хочу быть обузой, хочу прожить столько, сколько мне отведено.

– Пап! Неужели ничего нельзя больше сделать?

– Будь взрослой, Анна, и живи, это единственное, что я у тебя прошу.

Маркус молча встал и прошелся вдоль гостиной, прикусив косточку указательного пальца, я ринулась за ним.

– И ты ничего не скажешь?!

Он резко обернулся и навис надо мной всеми своими ста восьмьюдесятью пятью сантиметрами. Лед его глаз налился кровью, и мне стало страшно от нашей близости.

– А ты, наконец, открыла свой уродливый рот, браво.

– Дети..

– Я позвоню матери.

Маркус достал из кармана джинсов мобильник, но папа перехватил его руку.

– У нее свои заботы, сын, не стоит.

– Заботы? Какие блядские заботы у нее могут быть!

– Не выражайся.

– Мне плевать! У тебя рак, старик и, эта стерва будет здесь уже завтра!

– Оставь это, Маркус! Твоя мать вышла замуж в прошлом месяце, они с Джозефом ждут ребенка.

Маркус застыл, желваки дернулись на его скулах вместе с тем, как дернулось мое сердце. Он сжал телефон с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а затем швырнул его об пол и рванул к выходу.

Я побежала за ним, и перекрыла ему путь у двери своим маленьким никчемным тельцем. Этот парень не был качком, но он занимался спортом и, разумеется, оставался хорошо сложенным, а я была букашкой под его ногами.

Он перевел дыхание, на секунду прикрыв глаза и, взглянул на меня.