Солнечный луч. О чем молчат боги

– Фу, Рахон, – покривилась я и постучала себя пальцем по лбу. – Ты с ума сошел? С чего ты вообще надумал подобную глупость? – После передернула плечами и велела: – Открой поскорей окна, пока и вовсе на тебя не нашло что-нибудь этакое.

– Я ничего не надумал, – буркнул пятый подручный и, чеканя шаг, направился к окну, чтобы открыть его. – Нам не обязательно здесь оставаться.

– Комната мне нравится, – ответила я. – Кровать такая, что мы с тобой и не встретимся. Эту похабень, – я указала на приготовленную одежду, – я, разумеется, не надену. Омыться было бы недурно, но пока воздержусь. Хотя привести себя в порядок я бы хотела. Но ты должен будешь выйти. Твои мысли мне не нравятся.

– Нет у меня никаких мыслей! – рявкнул Рахон и стремительно направился к двери.

– Только не уходи никуда! – крикнула я ему вслед. – Я тебя позову, как буду готова.

Процесс омовения был скор и вызвал больше досады, чем удовлетворения, потому что я спешила, стараясь следить за входом и не оставаться полностью раздетой. Но хоть так. А вскоре я уже забралась в постель, отдав себе право выбрать лучшую сторону. И уже после этого крикнула:

– Рахон!

Илгизит вошел с каменным выражением лица. Кажется, он злился, но на меня или на себя, я разбираться не стала. Сам виноват. Это же надо было надумать, что я приглашаю его остаться для… Боги, да даже язык не поворачивается огласить помыслы пятого подручного. Вовсе без ума.

– Спи, – буркнул Рахон, заметив мой взгляд.

– Доброй но-очи, – зевнув, пожелала я и почти моментально заснула.

А проснулась оттого, что кто-то разговаривал неподалеку. Открыв глаза, я увидела спину Рахона. Судя по позе, он скрестил руки на груди. Перед ним стоял Бальхаш. Переговаривались мужчины негромко, но в ночной тишине я легко разобрала.

– Я еще раз говорю тебе уйти, – требовал йарг.

– Я должен беречь гостью Алтааха, – без всяких эмоций отвечал мой илгизит.

– Так разве я хочу ее обидеть? – искренне изумился Бальхаш.

– У тебя полный дартан красавиц, – воззвал к нему пятый подручный. – Тебе свозят их отовсюду. У тебя даже есть каанша! В жены ты взял первую красавицу Дэрбинэ. Твоя постель никогда не пустеет. Зачем ты пришел сюда?

– Сам рассуди, Рахон, – ответил сластолюбец, – я – йарг, она – дайнани, сам Покровитель привел вас в мой дом…

– Я привел нас, – рявкнул шепотом мой илгизит. – Я выбрал единственное место, где она не станет говорить, что вздумается. У нее такой язык, что лучше не давать ей раскрывать рта. Если не смутит, то разозлит, а я ее живой должен привезти в Даас. Буду защищать, скажут, что Рахон подпевает тагайни. Накажу ее, и Алтаах не получит того, чего желает.

Ну, вот и ответ, зачем мы тащились в дом йарга. Только я всё равно людей смутила и разозлила. Зря старался. Я мстительно осклабилась, пользуясь тем, что на меня не смотрят.

– Уходи, Бальхаш. Никто не притронется к ней и пальцем, – тем временем продолжал Рахон.

Впрочем, повелитель Дэрбинэ продолжал упорствовать:

– Ты же видел, как она смотрела на меня, – возразил он. – Ашити сама желает того же, что и я.

– Ашити не та, чьим взглядам стоит верить, – отчеканил пятый подручный. – Она умна и коварна.

– Она женщина, – отмахнулся Бальхаш. – Женщина не превзойдет мужчину ни в уме, ни в хитрости.

Какая наивность! Могла бы воскликнуть я, даже рассмеяться с нескрываемой издевкой, но делать ничего этого не стала, потому что изо всех сил продолжала спать.

– Ты ошибаешься, повелитель, – усмехнулся за меня Рахон. – Акмаль и Хазма больше двух зим обманывали тагайни. И обманывали бы и дальше, если бы не появилась третья женщина. И она перед тобой. Не суй руку в пасть рырха – отгрызет.

– Теперь я еще больше хочу, чтобы ты ушел, – ответил упрямец и повысил голос: – Ашити!

Рахон зашипел на него, а я перевернулась на другой бок и накрыла голову покрывалом, так показав, что мне мешают спать.

– Уходи, – снова рявкнул пятый подручный, – или скажу Алтааху, как ты уважаешь его гостей.

Они и дальше продолжали спор, но о чем говорили, я уже не слышала, потому что снова провалилась в сон. А утром Рахон выглядел еще более усталым и помятым. Сколько он выдерживал осаду, я не знаю, а спрашивать не стала. И так было понятно, что не спал всю ночь. Может, йарг и ушел вскоре, но мой охранник продолжал сторожить. Что до Бальхаша, то, как уже говорила, больше я его не видела. Впрочем, его дары мы получили, и на том спасибо. Но главное – благодарность за то, что показал шерон. Матери я про него уже рассказала.

– Долго ли нам ехать до Дааса? – спросила я, забираясь в седло.

– Теперь недолго, – ответил пятый подручный. – Салгары бегают не так быстро, как саулы, но зато провезут там, где другим хода нет. Ай-ха! – резко выкрикнул илгизит, и его скакун сорвался с места.

Я лишь усмехнулась и покачала головой. То, что Рахон красуется, было ясно и без пояснений. И пока великовозрастный мальчик резвился, я дважды ударила пятками по бокам своего салгара, и животное побежало неспешной рысью. Потрепав его по шее, покрытой короткой золотистой шерстью, я умиротворенно вздохнула и обернулась в последний раз. Дворец йарга продолжал переливаться в солнечных лучах. А спустя минуту я уже выкинула всё лишнее из головы.

Рахон, сделав круг, вернулся ко мне и пристроился рядом. Я одарила его ироничным взглядом, и илгизит задрал нос, но уже через мгновение улыбнулся, продолжая глядеть вперед. Покосившись на него, я вновь усмехнулась и вздохнула с умиротворением. Признаться, на душе моей было хорошо и спокойно, даже несмотря на то, что вскоре мне предстояло познакомиться с главным колдуном илгизитов. Наверное, и Архама с матерью я тоже встречу, а заодно и Акмаль. Но ничего из этого меня не угнетало, потому что я шла по доброй воле и с собственной целью. А еще за моим плечом был сам Белый Дух, а с такой защитой опасаться какого-то махира и всего его воинства было глупо. И я, подняв лицо кверху, зажмурилась и послала небу широкую улыбку.

– Ты так спокойна, – послышался голос Рахона, – будто тебя и не похищали.

– А разве ты меня похитил? – фальшиво удивилась я. – Мне казалось, что ты пригласил меня в гости. Подумай, прежде чем ответить, Рахон. От этого будет зависеть, как я стану себя вести.

Он сощурился на ярком солнце, после хмыкнул и ответил:

– Конечно, пригласил в гости, Ашити.

– Тогда к чему мне переживать? Разве гостя могут обидеть?

– Лишь бы гость не пытался обидеть хозяев, – с намеком ответил илгизит.

– Так пусть хозяева не обижают первыми, и мы не поругаемся, – я пожала плечами и отвернулась.

– Мы не хотим обижать тебя, мы хотим подружиться и помочь тебе…

Я порывисто обернулась, и илгизит оборвал сам себя.

– Чем это? Чем вы можете мне помочь?

– Вернуться, – улыбнулся Рахон.

Вновь отвернувшись, я некоторое время ехала в молчании, не спеша с ответом. О нет, я вовсе не раздумывала о том, что мне могут и вправду открыть путь в мой родной мир. У меня не было желания покидать гостеприимный мир Белого Духа. Не знаю, что я оставила там, но здесь я нашла любовь, друзей, я обрела себя! Мне было уютно среди тагайни, мне нравилось жить их жизнью и привносить в нее что-то от себя. И мне нравилось, что я не просто свидетель, но непосредственный участник происходящих событий. Я дышала полной грудью! И вот мне говорят: «Брось всё и уходи, откуда пришла». Зачем?!

– Зачем? – озвучила я свой вопрос.

– Что «зачем»? – переспросил Рахон.

– Зачем вам отправлять меня туда, откуда я пришла? Разве же я говорила, что хочу этого? И что за благодеяние вы хотите сделать для меня, если я даже не знаю, что было со мной прежде, чем оказалась в этом мире? А если там ждет враг или убийца? К чему вам помогать ему исполнить задуманное? Если мне там было плохо? С чего вы вообще взяли, что мне требуется какая-то помощь? Ответь, Рахон.

– Но там твой дом…

– Мой дом теперь здесь, – возразила я.