Орхидеи на снегу

– Я буду жаркое из свиных ребрышек с картошкой и тоже профитроли на десерт, – выбираю я. – И кофе. Эрика, ты будешь кофе?

– Да, «американо».

Официант записывает наш заказ и быстро удаляется на кухню.

– Виктор, только одно условие, – касается моей руки девушка.

– Какое?

Ох. Кажется, от ее прикосновения меня бросило в жар. Держи себя в руках, Виктор! Ты же опытный, уверенный в себе мужчина, а рядом перед тобой сидит нежный, едва распустившийся цветок. Нельзя все испортить своими не в меру распущенными желаниями!

– Я плачу за себя сама.

У меня такое ощущение, будто мне на голову только что вылили ушат ледяной воды.

– Вот еще… Почему?

– Потому что я так привыкла. Не люблю чувствовать себя обязанной.

Я задумчиво потираю подбородок.

Вот она – неприкосновенность. Надо срочно спасать ситуацию.

– Эрика… Наши родители ведут бизнес вместе. Твой отец не простит меня, если узнает, что я пригласил тебя на ужин и заставил заплатить по счету, – мягко кладу свою руку на ее тонкие пальцы с алыми, украшенными снежинками ноготками, я.

Прикосновение наших рук словно пронизано электрическими разрядами. Мне снова жарко. Я уже хочу ее. Хочу целовать нежные, невинные губки, хочу касаться ее тела, хочу, хочу… Но я тут же начинаю отдавать себе отчет, что с Эрикой надо держать себя в руках. Иначе раковина ее доверия, приоткрывшаяся на мгновение, тут же захлопнется.

– Ты позволишь мне заплатить за ужин, Эрика? – втянув в легкие побольше воздуха, мягко спрашиваю я.

– Только если это действительно может повлиять на ваши деловые отношения с отцом, – неуверенно соглашается она.

Ура, кажется, первый раунд я выиграл.

Ресторан полон гостей, и знакомые родителей с интересом посматривают в нашу сторону. Конечно, все наслышаны о разрыве с Анжелой и теперь пялятся на Эрику.

Ого, оказывается, я собственник. Меня дико раздражает назойливое внимание публики. Я не хочу делиться Эрикой. Она будет только моей. Еще в обед я думал, что не смогу полюбить эту девушку. Сейчас я уверен в обратном.

Я приподнимаю бокал.

– За нашу встречу, Эрика.

– Да, за встречу, – соглашается она и тоже берет свой бокал.

– А чем ты занимаешься в Москве? – желая узнать о ней как можно больше, жадно интересуюсь я.

– Отрабатываю практику в тетушкином турагентстве. Обожаю свою работу. Путешествия – самое интересное в этом мире, Виктор, – с восторгом рассказывает мне она.

Я чувствую, что ей действительно нравится ее работа. Да, Она прелесть. Ничем не избалованная, милая и непосредственная девушка, которой нравится работать у тетушки.

– Так ты любишь путешествовать или работать в туристическом агентстве?

– Мне нравится дарить нашим клиентам радость. Отпуск – всегда радость. Но от путешествий я никогда не отказываюсь.

– А когда защитишь диплом, чем планируешь заниматься?

– Защита весной. И если бы была моя воля, я осталась бы работать в агентстве у тети, – пожимает плечами Эрика.

– А что мешает там остаться?

– Мой отец. Наверное, он заставит меня переехать в Омск. Там жутко холодно, а я люблю тепло.

Девушка грустнеет. Видимо, шампанское, смешанное с глинтвейном, уже ударило Эрике в ее невинную головку, раз она начинает делиться со мной своими переживаниями.

– Никто не может заставить тебя, Эрика, – уверенно говорю я.

– Он может… – вздыхает она. – Сюда же заставил приехать. Значит, и в Омск заставит.

– Что значит, заставил? Разве ты приехала к нам в гости не по своей воле?

– Конечно, нет! На самом деле сегодня вечером я собиралась на вечеринку к друзьям.

– А как ты оказалась здесь?

– Папин охранник затолкал меня в частный самолет и доставил сюда, – грустно улыбается она. – Хотя, знаешь, сейчас я уже об этом не жалею. Ведь если бы меня здесь не было, я бы не познакомилась с тобой.

Я озадаченно посматриваю на нее и потираю подбородок. Пазл начинает складываться в картину. Григорий Щербаков по случайности застрял на запасном аэродроме. Эрика с тетей летела из Москвы. Неужели ее привезли сюда насильно только для того, чтобы познакомить со мной? И даже не предупредили о том, что ей предстоит стать моей женой? Боже… Надо по-настоящему ей понравиться. Ведь, судя по ее словам, с отцом у нее совсем не складываются отношения. Если она узнает, что ее предварительно выдали замуж, даже не потрудившись об этом сообщить, она никогда не сможет мне доверять.

– Может, это хорошо, что мы с тобой встретились? – мягко касаясь пальцев ее руки, произношу я.

– Да. Думаю, это отлично, – соглашается Эрика. Она не торопится убирать руку, и я продолжаю мягко касаться ее пальцев.

– Знаешь, – задумчиво продолжает говорить она, – у меня дома на кухонном окне растет орхидея. Она тоже не выносит холода. Я люблю смотреть на свою орхидею, когда за окном идет снег. Кажется, мы с ней чем-то похожи. Обе хрупкие и ранимые. Мне никак нельзя в Омск. Я там погибну. Как орхидея, если ее вынести на холод.

Точно. Шампанское уже действует.

– Не думай сейчас об этом, Эрика. Обещаю, никто не отправит тебя в Омск против твоего желания. А пока давай проведем каникулы в свое удовольствие? Ты умеешь кататься на лыжах?

– Нет.

– Тогда завтра утром мы отправляемся на ярмарку, а послезавтра, первого января, начнем утренней прогулки на лыжах.

– А я не буду выглядеть глупо? Я ведь даже стоять на лыжах никогда не пробовала…

– А я для чего? Поверь, в округе не сыщешь лучшего инструктора, чем Виктор Курбатов, – победно улыбаюсь я.

– Ты, конечно, жуткий хвастун, но я доверюсь твоему опыту, – посмеивается она.

Фраза «доверюсь твоему опыту» из ее уст – и меня снова бросает в жар. С ума сойти, как может распалить воображение одна единственная деталь – невинность девушки.