Её маленький секрет от босса

– Очень смешно, молодой человек! – Нотариус закатил глаза и направился к серванту, который, кажется, использовали еще в восемнадцатом веке.

Дядя Эдуард шумно плюхнулся на старинный диван, поправил лацканы своего пиджака, пригладил благородную седину на висках, а потом манерно фыркнул.

– Очень хочется есть, дорогой племянник. Буду рад, если ты прочтешь письмо как можно скорее.

Я ничего не ответил. Просто устроился рядом с ним, и принялся ждать, когда нотариус вскроет видавший виды сейф.

Меня больше волновала тошнота. Я никак не мог понять, отчего появилось это странное недомогание с персиковым привкусом.

Наконец нотариус открыл старинным ключом не менее старинный сейф и торжественно достал оттуда пыльный конверт.

Письмо, написанное моей матушкой, было запечатано так, будто там хранился ключ к сундуку с сокровищами.

Только вместо сокровищ, скорее всего, в воображаемом мною сундуке хранились угли. Мать никогда меня не любила. Вряд ли она припасла для меня что-то доброе, даже посмертно.

Я нетерпеливо разорвал все печати и принялся читать. По мере того, как слова, написанные забористым корявым почерком Карины Стенли, складывались в предложения, я медленно бледнел.

«Дорогой сын! Если письмо попало к тебе в руки, то ты наконец добрался до родного дома. Признаюсь честно, я не имею не малейшего желания с тобой общаться, но у меня нет другого выхода, кроме как оставить тебе мое детище – издательство „Фикус“. К сожалению, Елена ни на что не годна. Ее зависимость от алкоголя настолько быстро разрушает ее личность, что боюсь, она пустит по миру „Фикус“ быстрее, чем ты. А еще хочу сообщить тебе, Саша, что, сбежав от нас в другую страну, ты успел наследить. Здесь растет твой сын. Девушка, которую ты обрюхатил, назвала мальчика в твою честь. Я не имею ни малейшего желания помогать тебе в поиске сына, который растет, как трава у дороги, без должного воспитания, так что всего тебе хорошего, мой дорогой. Живи теперь с этой информацией. Твоя мама Карина Стенли».

Я напряженно сглотнул и ощутил, как на лбу выступил холодный пот. Ребенок?.. У меня есть ребенок?! Как такое возможно?!

Я представил матушкин дьявольский хохот, и по спине прокатилась волна неприязни.

К горлу снова подкатила тошнота. Перед глазами потемнело, и все, что я успел сделать, это всучить дяде пыльное письмо и схватить ведро для офисного мусора. На глазах у изумленного дяди Эдика и нотариуса меня громко вырвало.

– Простите… пожалуйста… не знаю, что со мной… – ошеломленно пробормотал я, и меня снова вывернуло в ведро.

У меня началась стойкая аллергия на Карину Стенли и на все, что окружало ее при жизни?

Дядька выхватил из кармана пачку бумажных платков и вложил их мне в руку. Подумав несколько мгновений, достал бумажник, сунул нотариусу купюру и с бормотанием: «Это вам за ведро, купите новое!» поволок меня на свежий воздух.

Глава 3

Спустя десять минут я сидел на лавочке в тени двух одиноких сосен, а дядя Эдик пытался отпоить меня минералкой, купленной в каком-то сомнительном ларьке у проезжей части, и пачкой таблеток активированного угля, приобретенной в не менее подозрительной аптеке.

Меня трясло, но не от холода. Было такое ощущение, что меня отравили.

– Похоже, здесь вместо кофе пьют цианистый калий! – отхлебнув глоток воды, простонал я. – Иначе не знаю, чем объяснить мое недомогание. Кроме кофе из матушкиной приемной я ничего не пил и не ел.

– Вряд ли виноват кофе. Все дело в нервах, Саша. – Дядька помахал у меня перед носом письмом. – Не каждый день узнаешь, что у тебя есть сын.

Я шумно выдохнул. Кажется, минеральная вода и уголь начали действовать, мне стало легче.

– Надо немедленно разыскать ребенка. В голове не укладывается, что моя мать несколько лет подряд наблюдала за тем, как растет ее внук, и не предприняла никаких шагов для того, чтобы сообщить мне! Это чудовищно!

Дядька фыркнул.

– А по мне, так это в стиле Карины Стенли и ее кровавых детективов.

– Если мать знала о ребенке, значит, моя сестрица тоже в курсе. А поехали-ка к дому у озера? Ассистентка главного редактора сказала, что Елена с редактором отбыли на рыбалку именно туда.

– Саша, я есть хочу! До дома у озера почти час пути.

– Как ты можешь думать о еде, когда мой сын болтается без присмотра неизвестно где?!

Дядя печально покачал головой, видимо, мысленно прощаясь с надеждой сытно пообедать в парке Карины Стенли.

– А если твоя сестра не сможет сказать ничего вразумительного?

– Тогда мы пообедаем, выдохнем, и завтра с утра отправимся в местный загс. Уверен, нам помогут найти ребенка, который родился в неполной семье шесть лет назад.

– Может, поступим проще? Вспомнишь, с кем у тебя был роман шесть лет назад?

Я печально покачал головой.

– Дядя, у меня не было романов. У меня были короткие интрижки. В ту осень перед отъездом я как с катушек сорвался. Прежде, чем переехать к вам и остепениться, я пил, пил, пил и совокуплялся со всем, что движется. Даже в ночь перед отлетом во Францию я продолжал кутить. Думаешь, я могу вспомнить хоть одно женское лицо? Да я имя свое не помнил!

Эдвард неодобрительно цокнул и достал из кармана пиджака ключи от машины и купленный в аптеке батончик мюсли.

– Ладно, едем к дому на озере, заодно и познакомимся с твоей сестрицей. Может, она укажет нам путь?

Я кивнул и потащился за ним следом. Видеть Елену Стенли мне хотелось меньше всего на свете, да и послеполуденная жара меня окончательно разморила. Все, чего хотелось после отравления – это принять холодный душ и полежать с холодным полотенцем на лбу, но нет. Как я могу отдыхать, если где-то здесь у меня есть сын?! Вдруг он в беде или хочет есть? А может, его обижают? Еще полчаса назад я не знал, что у меня есть ребенок, а теперь во мне внезапно пробудился родительский инстинкт! Кошмар… как мне не сойти теперь с ума?!

Взятый напрокат «Мерседес» медленно тащился по залитой июньским солнцем дороге мимо зеленых полей и редких лесополос, а меня клонило в сон. Я уже начал клевать носом, когда сидевший за рулем дядька решил со мной поговорить.

– Ну найдем мы его, а дальше, что?

– Заберу его домой. У ребенка должны быть нормальные условия существования: воспитание, хорошая школа, образование.

– Позволь, но как ты заберешь ребенка, если у него здесь есть семья?

Я отмахнулся.

– Предложу им денег, и дело в шляпе. Уверен, ребенок, рожденный вне брака, доставляет всем одни неприятности. За приличную сумму местные всегда были готовы маму родную продать, а ребенка продадут еще быстрее.

– Боюсь, Саша, все будет намного сложнее.

– Не дрейфь, прорвемся. Я приехал сюда исключительно ради одной женщины, и теперь я не уеду, пока не получу ее в свой любимый дом в Ницце! Но раз уж так вышло, что у меня есть сын, его я тоже намерен забрать с собой – разумеется, после всех необходимых процедур, которые подтвердят наше родство.

– Надеюсь, это не тот беззубый наглец, занимающийся несанкционированной торговлей лимонадом. Того уже точно не выправит никакое воспитание… – ядовито подметил дядька.

– Нет, тот мальчик точно не мой сын, – уверенно произнес я.

Дядька недовольно фыркнул и попытался поймать радиостанцию. Увы, в этой глуши ловились только помехи. Вместо этого он случайно поймал волну, на которой переговаривалась местная полиция.

– Внимание всем постам! Из городского зоопарка сбежал бурый медведь! Животное откликается на кличку Каштан, любит сладости и умеет танцевать под музыку! Несмотря на внешнее дружелюбие, медведь очень опасен! Внимание всем постам! Из городского зоопарка сбежал бурый медведь! Животное откликается на кличку Каштан…

– Это что еще за ерунда?! – напряженно уставился на меня дядя Эдик.