Замуж с осложнениями

– Они друзья.

– Это теперь так называется? А ведёт он себя так, как будто они как минимум женаты!

Ой, зря я это сказала… Конечно, я больная, мне можно, но что-то мой собеседник нехорошо в лице переменился.

– То есть… я ничего не хочу сказать… – начинаю мямлить.

– Алтонгирел мне не изменяет, тем более что Азамат гетеросексуал! – возмущённо выпаливает Эцаган.

Если вычеркнуть все непечатные выражения, которые я подумала в свой собственный адрес, останется, что я икнула.

– Прости, – говорю, – я не хотела тебя обидеть.

Снова икаю и утыкаюсь в чай. Эцаган вздыхает.

– Ладно, я понимаю, что после того, как он вас отравил, можно о нём что угодно подумать. Но с Азаматом они действительно просто друзья, почти братья даже. Алтонгирел —ровесник младшего брата капитана, они в детстве играли вместе. Тем более что у Алтонгирела родители рано умерли, так Азамат его читать учил!

– Хорошо-хорошо, я верю! – тараторю. – Я вообще тут ни про кого ничего не знаю и понять не могу, чего он ко мне прицепился… Это просто так выглядит…

Эцаган фыркает, мотает головой. Кажется, простил.

– Да уж, могу себе представить. Но он просто боится, что капитану будет… трудно с вами расстаться.

– Да, это, конечно, причина, чтобы меня бить и травить, – делаю длинное лицо.

– Есть вещи, которые очень трудно объяснить, – вздыхает Эцаган. – Алтонгирел, конечно, не всегда разумно поступает. Но он хороший человек.

Некоторое время сидим молча, я вожу пальцем по краю пиалы, но она не звенит.

– А сколько лет Азамату? – спрашиваю для шума.

– Тридцать девять, а что?

– Ничего, так, просто интересно. По нему трудно сказать.

Собственно, он, пожалуй, выглядит постарше, ну так и жизнь у него была не сахар.

– Да уж, – кивает Эцаган. – Я вообще поражаюсь, как вы его терпите. Меня Алтонгирел три месяца уговаривал вступить в команду, после того как я капитана впервые увидел. Вы чего?

Видимо, у меня на лице что-то изобразилось помимо воли.

– Да так, знаешь, – поджимаю губы. – Он как бы не виноват, что с ним такое случилось.

– Какая разница, виноват или нет? Он просто урод, и смотреть на него противно, вот и всё.

– А-а тебе не кажется, что так говорить несколько невежливо?. .

– Но я же не хочу его обидеть! – удивляется Эцаган. – Это просто факт. Вот у вас глаза синие – это ведь вас не обижает?

– То, что у меня глаза синие, это объективная реальность. А то, что ты про Азамата говоришь, это твоё отношение.

– Почему только моё? Спросите кого угодно, все скажут, что он урод. Да и вообще, вы сами не видите, что ли?

Вздыхаю.

– А как ему вообще удалось собрать команду и стать капитаном, если все его считают уродом? Я ведь так понимаю, у вас это очень важный параметр.

Эцаган усмехается, встряхивая головой.

– Да у нас такая команда, нам всё нипочём. Кроме меня, Тирбиша и пилотов, тут все воины высшего разряда. Взять хотя бы Ирнчина – он дюжину кораблей сменил, прежде чем сюда попасть. А что, говорит, делать, если капитан идиот и в безопасности ничего не понимает? Азамат хоть страшный, но с ним спокойно как-то, можешь быть уверен, что он всё предусмотрит. И проблемы решает полюбовно. А то я вот к одному капитану пришёл наниматься, а он мне: постригись. Ну ага, побежал! Азамат-то ничего такого не требует, – Эцаган демонстративно намотал локон на палец. Потом вдруг глаза у него загорелись: – А знаете, как он круто дерётся? И нас учит, чтоб не раскисали тут в четырёх стенах. Некоторые ради этого тут работают. У других свои проблемы, вон, Орвой—тоже пугало, его особенно и не берут никуда, а если подумать, снайпер-то он каких поискать. Тирбишу нравится, что Азамат не нарушает законов принципиально. Тирбиш, он такой положительный парень, а наёмничает, чтобы семью поддерживать, тут платят лучше, чем на планете. Короче, как капитану Азамату просто цены нет, жалко, конечно, что он выглядит так отвратно, но уж что тут сделаешь… Судьба.

– То есть ты в принципе допускаешь, что человек может быть хорошим профессионалом и заслуживать уважения с любой внешностью? – уточняю я.

– Профессионалом – конечно, – соглашается Эцаган. – Особенно в космосе. На планете-то считается, если урод, значит, у богов не в чести, но тут богов нет, так что это не так важно. А вот насчёт уважения… – он мнётся, подбирая слова. – Одно дело уважать его приказы, когда работаешь. Всё-таки его корабль и он платит, и вообще во время операции ослушаться капитана – это тебя потом ни в одну команду не возьмут. Но чтобы я ещё следил, как я там о нём говорю со знакомыми… это уже ни в какие ворота. Как его можно уважать, если на него смотреть противно? Он же такой страшный, что на человека мало похож, с тем же успехом можно уважать… не знаю, компьютер! – он хмурится и смотрит на меня немного высокомерно, как будто предлагает попробовать ему возразить.

Пожалуй, пора это всё прекращать, пока я не озверела окончательно от такой морали. Миссионер из меня никакой. И полемизировать я не умею. Боюсь, что если уж сам Азамат не смог их убедить, что он достоин уважения, я уж точно не справлюсь. Грустно это всё.

– Что-то у нас с тобой сегодня беседа не выходит, – говорю. – Только настроение друг другу портим.

– Спать надо идти потому что, – говорит, вставая. – Поздно уже.

Я-то сейчас точно не засну, но решаю вернуться в каюту. Вроде сушняк отпустил. Сажусь на кровать, провязываю два ряда – и просыпаюсь утром.

Глава 8

Просыпаюсь, заметьте, голодная на совесть. Придётся немедленно идти встречаться с обществом. Где там Тирбишевы йогурты?. .

Едва выхожу из каюты, слышу скандал со стороны гостиной. Кажется, участников больше, чем двое. Не моё дело, конечно… Но всё равно плетусь туда посмотреть, что стряслось. У меня с утра инстинкт самосохранения плохо работает, да.

Глазам моим предстаёт эпическая картина. Вся команда с тоскливым видом жмётся по углам холла, в центре стоят Азамат и Гонд. Первого я вижу только со спины, а вот Гонд сизо-бледный и слегка трясётся. И руку левую держит, как будто сломана.

– … сказать мне! – гремит Азамат. – Правила написаны, чтобы их выполнять!

Гонд что-то невнятное мямлит в ответ. Рядом на диване, сгорбившись, сидит Алтонгирел с видом покойника, смотрит в одну точку. Ох, что-то мне стрёмно…

Оглядываюсь, замечаю в сторонке понурого Тирбиша. Тихонько прокрадываюсь к нему.

– Что случилось? – шепчу. Он вздрагивает, но никто не оборачивается.

– Ночью Гонд был на вахте, засёк джингошский корабль. И они вместе с Эцаганом выдвинулись его штурмовать.

Мямленье Гонда наконец обретает смысл:

– Я шёл к вам, встретил его в коридоре, он сказал выгонять шаттл… Я не мог не выполнить команду.

– Ты был обязан сказать мне!!

– Ну вот, – продолжает Тирбиш. – Корабль-то они взяли…