Несносные дочери леди Элизабет

Со временем появились прессы для выжимки масла, спрос на которое рос с каждым годом. Золотистая жидкость, пахнущая солнцем, ценилась не только на кухнях, но и мастерами-живописцами – она придавала краскам особый блеск и долговечность. К тому же масло хорошо горело в лампах, давая ровный яркий свет без копоти, и стоило дешевле, чем китовый жир или пчелиный воск.

Я вскочила, подойдя к окну, из которого открывался вид на заброшенные поля и полуразрушенные строения вдали – те самые, где когда-то размещались прессы для выжимки масла. Возможно, там сохранилось оборудование? Что если восстановить дело баронессы? У нас достаточно земли, а почва, судя по буйно разросшимся сорнякам и кубрану, всё ещё плодородна.

Разумеется, сразу же возникли препятствия – нам понадобятся работники для обработки полей, семена для посадки, средства на восстановление прессов. И это не считая того, что урожай можно будет собрать только в следующем году. Но с другой стороны – старые торговые связи могли сохраниться, особенно если местное масло действительно ценилось так высоко, как рассказывал отец.

Я решительно вернулась к столу, начав составлять примерную смету расходов. В первую очередь нужно было осмотреть эти полуразрушенные строения, оценить, сколько потребуется для их восстановления, выяснить, остались ли где-то старые прессы… А ещё стоило узнать о ценах на подсолнечное масло в Сольтерре и ближайших странах…

Спустя несколько часов, удовлетворённо отложив все бумаги, я покинула кабинет и вышла в холл. Едва сбив с ног у подножия лестницы Лорен и Тину, выносивших наружу какие-то доски.

– Откуда столько гнили? – спросила я, глядя на внушительную кучу прогнившего дерева.

– Крысы прогрызли водосток, и вся вода стекала прямо под пол, – пояснила Лорен, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони и оставляя на коже грязный след. – Теперь понятно, почему в кладовой всегда пахло сыростью.

– А где Амели? Уже около шести часов вечера.

– Ещё не вернулась, – пожала плечами Лорен, ссыпая доски в кучу таких же гнилушек. – Наверняка увлеклась своими травами и забыла о времени.

Я кивнула, но внутри шевельнулось беспокойство. Конечно, Амели могла с головой уйти в изучение растений и потерять счёт времени, сидя в своей комнате над травниками. Но покидая дом, она всегда возвращалась в оговоренный срок, прекрасно понимая, что я буду волноваться.

– Говард здесь? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– С Недом, за домом пилят доски, – ответила Лорен, на мгновение прервав работу. – Что-то не так?

– Просто хочу, чтобы он проверил луг, – ответила я, направляясь туда, откуда слышался протяжный скрип пилы. – На всякий случай.

Говард, всегда чуткий к моим настроениям, не стал задавать лишних вопросов и тут же оседлал коня. А я смотрела, как он выезжает со двора, и усилием воли подавляла нарастающую тревогу. Что могло случиться с Амели на освещённом солнцем лугу? Местность здесь спокойная, жители приветливые, да и до луга рукой подать…

Следующий час я провела, машинально помогая Лорен с досками, но мысли мои были далеко. Память услужливо подсовывала картины всех опасностей, с которыми могла столкнуться Амели – дикие звери, разбойники, крутой обрыв, о котором она не знала, внезапный приступ болезни… Когда на горизонте показалась фигура всадника, я бросила доски и тотчас поспешила навстречу.

– Госпожа, на лугу её нет, – сразу сообщил капитан, не дав мне даже задать вопрос. – Я нашёл следы борьбы возле опушки леса. Трава примята, будто кто-то упал, корзинка опрокинута, травы рассыпаны…

– О, свет Аэлмора… Ами… – прошептала я, чувствуя, как все холодеет внутри.

– Я видел кровь, – продолжил Говард, и его голос стал ещё более напряжённым. – Совсем немного, на листьях папоротника. И следы. Похоже, кто бы это ни был, он усадил Амели на лошадь и увёз к реке. Там всадник свернул на мелководье, видимо, чтобы скрыть свой путь. Я приехал сообщить об этом и возвращаюсь на поиски – пойду вдоль реки, искать, где они вышли на берег.

– Я пойду с тобой, – тут же заявила Лорен, невольно сжав рукоять своего кинжала. – Возьму Грома и арбалет.

– Да, – подтвердила я, уже разворачиваясь к лестнице. – Мы пойдём вместе. Все вместе.

– Госпожа, может быть, вам лучше остаться здесь? – осторожно предложил Говард. – Вдруг Амели вернётся, а дома никого…

– Тина и Рут останутся, – отрезала я, и мой тон не допускал возражений. – А мы едем. Немедленно.

– Тогда я подготовлю лошадей и соберу всё необходимое, – кивнул Говард, понимая, что спорить бесполезно. – Нужно взять фонари – скоро начнёт темнеть.

Пока он занимался снаряжением, мы с Лорен поспешили переодеться. Я выбрала старые бриджи, удобные для верховой езды, и прочную куртку, которая защитит от вечерней прохлады. Проверив кинжал и закинув за спину свой арбалет, я спустилась во двор, где уже ждали оседланные лошади.

– Мама, Ами наверняка в прорядке, ты же ее знаешь. И мы обязательно ее найдём, – тихо произнесла Лорен, её голос звучал уверенно, но в глазах читался плохо скрываемый страх за сестру.

– Да, – кивнула я, крепко сжав ее руку. – Конечно, найдём.

И через несколько минут мы уже выезжали со двора, направляясь к лугу, где ещё утром Амели, счастливая и беззаботная, собиралась искать свои драгоценные туманные звёзды. Кто же мог подстерегать её там, в залитой солнцем траве? И главное – зачем?