Лиссабон слезам не верит

– Не будь такой ехидной. Может, она и ничего, – заступилась за модельную жердь Аська.

– Вчера тебе так не казалось.

Машина въехала в ворота, а через минуту они уже поднимались по лестнице на огромную просторную террасу, на которой среди множества гостей сновали официанты с подносами, на лужайке играл оркестр, а несколько пар медленно двигались на освещенной китайскими фонариками площадке.

– Наташа! – окликнул хозяйку Анри, держа своих спутниц за талии и поднимаясь с ними по низким ступеням. – Познакомься с моими новыми приятельницами и своими соседками, – пропел он, идя ей навстречу.

Наташа обернулась к нему, извинилась перед кучкой гостей, с которыми беседовала до этого, и двинулась навстречу Анри, сияя лучезарной улыбкой. Сегодня на ней было длинное легкое платье с открытыми плечами и огромным вырезом, верх которого свободно болтался вокруг ее мускулистого торса. На Юлин взгляд, зрелище было ужасным. Довольно плоская грудь и развитые плечевые мышцы красоты Наташе не добавляли. Худые, но сильные, украшенные массивными браслетами руки с длинными пальцами напоминали клешни бабы-яги. Интересно, какой мужчина мог позариться на эту жердь?

Аська в золотом платье-футляре рядом с этой моделью смотрелась как драгоценная статуэтка, изящная и безупречная. Не говоря уже о самой Юле. В шелковом струящемся платье от Ральфа Лорена она смотрелась как богиня рядом с мощной долговязой жердью.

Наташа, вероятно, питала к подругам похожие чувства, ибо, разглядев, кого так нежно приобнял Анри, сперва перекосилась, но потом справилась с собой и с легкой светской улыбкой двинулась навстречу гостям.

Аська, пребывая в любовной эйфории, ничего не заметила и вполне искренне поздоровалась с мисс Селести. Та любезно провела их в дом и познакомила с парой десятков гостей, ни одного из которых Юля не успела запомнить и спустя полтора часа бессмысленных блужданий по гостиной и террасе отбыла на покой, скинув босоножки и шлепая босыми ногами по теплому асфальту.

Когда Юля покидала виллу, ее взору предстала чудная картина: двухметровая Наташа, изогнув длинную гибкую шею, беззаботно щебетала с полутораметровой изящной Васильевой. Смотрелись они как сделавшая стойку кобра и вытянувшийся по стойке «смирно» суслик.

Добравшись до родной постели, Юля упала без чувств и очнулась спустя несколько минут от жуткого, душераздирающего вопля.

– Ну почему же в этом доме все время орут и будят? – страдальческим тоном спросила Юля, не открывая глаз.

Когда она их все же открыла, оказалось, что за окном уже ярко светит солнце, а по коридору кто-то несется в сторону ее спальни.

– Юлька! Вставай! Умоляю! – влетела в спальню Аська с уже ставшим дежурным воплем. Лицо ее было бледно, большие зеленые глаза, полные ужаса, сверкали.

– Ну что еще? – голосом мученицы спросила Юля, мечтая хоть раз проснуться в этом доме по собственному желанию.

– У нас труп! – истерично выпалила Аська и с ревом повалилась на кровать.

– Господи Иисусе! – выдохнула Юля.

«Нет, это прокаженное место, отсюда надо срочно сматываться. Только вот вряд ли меня теперь отсюда отпустят», – пронеслись в ее голове первые мысли. После чего она встала, накинула халат и спросила:

– Где он?

– В саду.

«Хорошо хоть не в доме», – порадовалась Юля, спеша за подругой в сад.

В тенистой, укрытой шпалерами аллее, которая ей раньше так нравилась, лежал он. На боку, поджав к животу колени, сложив руки на груди, почти что в позе зародыша. Чуть в стороне стояла аккуратно одетая, как всегда, раздражающе-спокойная Мезе; ближе к лестнице, ведущей к бассейну, стоял Жуан, в трусах и майке, с грустными, полными светлой печали глазами. Рядом, держа его за руку, уткнувшись лбом в его волосатый локоть, пристроился Кака, свободной рукой стыдливо придерживая полы коротенького халатика, он тихо поскуливал от страха.

– Кто это? – тоном следователя спросила Юля, не спеша приближаться к телу.

– Сосед. Старикашка с соседней виллы, – плаксиво ответила Аська.

Приглядевшись, Юля увидела грустно свесившийся с макушки белокурый завиток.

– Час от часу не легче. А может, он еще жив? Вы проверяли? – взглянула Юля на присутствующих.

– Не. Помер, – уверенно ответил Жуан.

– Кто его нашел?

– Я нашел, – снова ответил Жуан. – Шел к Мезе за кофе, у нас кончился, и нашел.

– Когда это было?

– С полчаса назад. Пока я его нашел, пока пошел за Кака, потом мы пошли за Мезе. Потом она пошла за хозяйкой. Потом хозяйка пошла за вами. Да. Полчаса будет.

Слушать этот рассказ спокойно и без эмоций стоило Юле больших усилий. Она неустанно повторяла себе: «Это не твои работники, а Аськины».

– Полицию вызвали? – снова обратилась она к присутствующим, все, включая Аську, переглянулись. – Понятно. Мезе, не будете ли вы так любезны позвонить в полицейский участок и сообщить об обнаруженном вами, – Юля выразительно окинула взглядом троицу сотрудников, – трупе?

– Разумеется, – ехидно ответила Мезе, – я сообщу об обнаруженном на вилле трупе, – подчеркивая каждое слово, ответила она и двинулась к дому обычным неспешным шагом.

Полиция прибыла на виллу минут через пятнадцать.

Глава 10

С добрым утром

– Я так и знала! Я так и знала! – как заведенная повторяла Аська, сидящая на диване в гостиной, с бешеной скоростью опиливая ногти. – Я так и знала, что все это плохо кончится.

На этот раз ни о каком кокетстве с полицейскими речи не было. Аська в халате, нечесаная, бледная, предавалась отчаянию, пока полицейская бригада обследовала окрестности, беседовала с прислугой и увозила тело.

Спустя полчаса в гостиной появился инспектор. Крупный усатый дядька лет пятидесяти со строгими карими глазами, которые так и говорили: «Со мной финтить бесполезно, я про вас все знаю!» Усевшись в кресло напротив подруг, он расправил широкие плечи и взглянул на них инквизиторским взглядом.

– Итак. За что вы убили дона Родриго Мартима Дуарте Кошта, вашего соседа?

– Что? – взвизгнула Аська, ушам своим не веря.

– Так. – Юля распрямила плечи не хуже инспектора и посмотрела на мерзавца не менее волевым и решительным взором. – Анастасия, немедленно вызывай своего адвоката, впредь мы будем общаться лишь в его присутствии. И еще мы немедленно составим письмо в газеты, в департамент туризма, в Министерство иностранных дел, в российское посольство, мэру города, президенту страны и в правозащитные общественные организации по поводу предвзятой, отдающей ксенофобией и непрофессионализмом манеры вести следствие инспектора Мейра Абреу Фонсека, – взглянула Юля на лежащую перед ней карточку.

Никогда раньше она не произносила по-французски столь длинных и сложных фраз. Восхищенная собственными лингвистическими успехами, она взглянула на присутствующих.

Аська сидела, приоткрыв рот, с зажатым в руке, застывшей на полдороге к носу, носовым платком. Инспектор сидел молча, неподвижно, с бессмысленным выражением на неприятном квадратном лице, словно все еще слушал ее пламенную речь.

За окном сияли искренним восхищением простодушные глаза Жуана, рядом с ним виднелась макушка Кака, лицо его до окна не дотянулось, а может, он присел от страха.

Наконец инспектор пришел в себя и прокашлялся, а Аська все же донесла платок до носа и шумно высморкалась.

– Хорошо, что я тебя вызвала, так и знала, что пригодишься, – спокойно по-русски заявила подруга Юле.

– Ну спасибо, – язвительно отозвалась та.

В Юле манера поведения инспектора вызвала вполне ожидаемую рефлекторную реакцию. С некоторых пор представители иностранной полиции повадились выдвигать против ее семейства надуманные, необоснованные, предвзятые обвинения, чем выработали в ней определенный рефлекс. Два года назад ее старшая дочь Вероника была взята под стражу по обвинению в убийстве на основании непроверенных и недостаточно веских улик, и Юля с Василием едва не получили по инфаркту от такого известия. А год назад и сама Юля стала жертвой полицейского произвола. Хотя, как потом выяснилось, этот произвол был скорее плодом ее собственной фантазии и следствием вызывающего поведения Василия Никаноровича. В результате вышеизложенного Юля завелась в мгновение ока.

Тем временем инспектор еще раз прокашлялся, попил водички из стоящего на столе графина и очень мягким, корректным тоном обратился к Юле, как к наиболее буйной и опасной из присутствующих здесь дам.