Ника. Реально, как во сне

– Ну хорошо. Раз мы так быстро перешли ко второй части, продолжим. Мне предоставлена честь вручить Вам гонорар за вред, причиненный Вашему драгоценному здоровью, моральный вред, понесенный Вами и Вашей семьей, а так же за каждый день пребывания здесь. Всего тридцать четыре дня. Сегодня первое июля две тысячи шестнадцатого года. Семнадцать ноль пять, если быть точным. Так же, в сумму выплаты включена сумма упущенный Вами выгоды, по проведенному нами анализу Вашей коммерческой, – он усмехнулся, – не совсем узаконенной, в налоговом плане деятельности. Конечно же, мы не стали учитывать налоговый вычет. Это Ваше личное дело.

Галстучный достал тонкий конверт и карту Сбербанка.

– Я побеспокоился о подключении карты к остальным Вашим счетам с доступом по онлайн банку. Вы можете по приезду домой убедиться в начислении средств на эту карту. Пин-код в конверте.

Из-под стола был извлечен выключенный телефон и сумочка Ники.

– Телефон разряжен, я думаю. Но уверяю, Ваши близкие в полном здравии. Ваша дочь получала должный уход и присмотр. Ваша мать была под контролем опытного медика под легендой соседки. А теперь Ваша легенда: Вы ездили с делегацией к полярникам с китайской делегацией. Была плохая погода и ледоход не смог пробиться в назначенное время. Теперь Вы вернулись с хорошим заработком, т.к. платили Вам почасовую оплату. Так что, – усмехнулся криво галстучный, – как говорит один Ваш очень, – сально ухмыльнулся галстучный на последнем слове, – хороший знакомый, Вы озолотились.

Ника никак не могла дождаться окончания этого разговора. Она вся стремилась домой. К маме и Ниночке.

– Ну?с, закончим, – встал из-за стола галстучный конторщик, – надеюсь, про то, что нельзя ни о чем рассказывать, либо писать, либо публиковать в интернете Вам понятно? Вы подписали…

– Я все поняла, – перебила его вновь начинающуюся лекцию Ника. – Поехали?

– Вам завяжут глаза и разрешат снять повязку, когда покинете засекреченную территорию этого объекта и ее видимость. В ближайшее время Вас вызовут поэтому, – Галстучный вынул из пиджака малюсенький, похожий на калькулятор телефон и почтительно подал его Нике, – телефону, когда Ваше присутствие необходимо будет для уточнения… Ммм… Важных деталей. С Вами свяжутся. Ждите.

Ника была согласна на все. Только бы вновь обнять таких родных ей людей.

Повязка на глаза. Немного давит. Ее усадили на портативную кресло-каталку. Везут по коридору. Остановились. Видимо лифт шумит. Входим в него. Поднимаемся. Ника пробует считать этажи, но тщетно. Остановка быстро и аж подбрасывает… Скоростной лифт. Вывозят. Воздух!!! Ника дышала полной грудью воздух лета и никак не могла насытиться. Никакого чертового парфюма! Просят пересесть. Это машина. Водитель молчит. Едем. Уже минут пятнадцать в пути.

– Теперь, можно снять, – сказал знакомый голос ПГ.

Ника медленно стянула повязку и потерла лицо руками, кинув на предателя злой взгляд. Это он увез ее в эту чертову лабораторию обманом. Сколько же ей пришлось пережить…

– Плохо выглядите. Бледная, – с беспокойством посмотрел на нее ПГ, – «Но все равно красивая. Очень!» – добавил он про себя.

Ника сделала вид, что не слышала его мыслей. Теперь ей стало ясным как отличать мысли от слов: слова более окрашены, более эмоциональны, чем мысли. И уже не нужно теперь следить, открывает ли рот собеседник. Наверное, сложно будет понять мысли ли это или слова, если, к примеру, это будет крайне неэмоциональный, если даже не сказать – сухой человек. Но такие люди Нике еще ни разу не попадались.

Ехали молча. Скоро местность стала узнаваема. Потом еще больше знакомых деталей. Синий дом. Варшавка. Трасса. А вот и мой розовый домик. Такой любимый и родной. Потому, что там – мама.

IX. Дом

Мама и Ниночка встретили ее так, как будто всего она пару дней отсутствовала. Ниночка незамедлительно после расцеловывания с мамой исчезла, где?то под диваном почти целиком – только попа смешно торчала. Ребенок пыхтя вытаскивал что?то упирающееся.

– Котенок? – удивленно посмотрела на взъерошенного совершенно серого товарища, спокойно усевшегося в нелепой позе на руках девочки. Кот тут же умильно замурлыкал. Громко, как трактор.

– Ну да, мам, ну ты же сама разрешила. Тетя Антонина же сказала, что у меня никакой аллергии нет и можно котенка взять… А ты еще по телефону его не разрешила называть до твоего приезда, не помнишь, что ли?

– Антонина?

– Никуша, – мама увела ее за руку на кухню, – ну это та самая новая соседка… Я же тебе рассказывала по телефону… Ну у которой первое образование педагогическое, а второе – медицинское… Она мне давление мерила… И сахар… А потом как?то помогла Ниночке с уроками… Ну и как?то захаживать стала… Буквально каждый день. Энергическая такая женщина… И совершенно одинокая. Буквально не знает куда себя девать. А я что – я только рада была… Ниночку подтянула по математике. И консультирует нас постоянно по медицинской части… Особенно когда Ниночка подхватила ту странную заразу в школе, с сыпью…

Мама посмотрела Нике в глаза. Как в душу…

– Я… Я не с тобой по телефону говорила? Да?

Ника молчала и смотрела на маму, не зная, что сказать. Мама тяжело опустилась на стул.

– Мне в тот день, как ты уехала все ясно стало. Когда пришел такой… Нерусский… Прибалт в галстуке таком… С узлом большим… От него еще каким?то советским «Шипром» смердело на весь подъезд. Он мне дал конверт… А в конверте денег… Сто тысяч рублей… Сказал… В общем… Ниночка же у меня… Куда деваться…

– Антонина?

– Антонина переехала как раз на следующий день в квартиру бабы Шуры, царствие ей небесное… Аааа… И Антонина? А я радовалась, дура… На порог ее не пущу, гадину…

Нина вздохнула и тяжело опустилась на стул. Подняла на маму вымученный взгляд.

– Пусть приходит, как раньше. Хуже точно не будет. Мне все равно придется уезжать иногда. Ненадолго… Наверное…

Мама метнулась к Нике:

– Что они делали с тобой?! Ты исхудала вся… Бледная такая, аж вены светятся…

Ника упрямо мотнула челкой:

– Ничего. Все в порядке, – и вздохнула, – Я дома!

В кухню шумно вбежала Ниночка с котенком на руках и сунула его Нике на колени. Котенок моментально улегся на спину, выпятив смешно пузо и начал ловить Никины длинные волнистые волосы, а поймав, начал с упоением вылизывать прядь, уютно заурчав. Совершенно ручной зверек, конечно. Смешной.

– Мама, – требовательным тоном заявила Ниночка, – мы его должны срочно назвать. Он уже неделю ходит по всему дому совершенно без имени.

Котенок тем временем, обмусолив Никину прядь почти до основания, взлохматив ее порядочно. Для чего ему пришлось подняться на задние лапы, и даже залезть на стол, с упоением принялся вылизывать Никино левое ухо таким шершавым языком, что Ника поневоле рассмеялась:

– Ай, зайчик, ну куда ты залез, невоспитанный какой… Вот подлиза волосатый, пристал же, как репей! – С трудом отцепив котенка от своей шевелюры, Ника вернула дочери питомца.

– А что, Зайчик ему вполне подходит. Зайчик! Зайчик! Кис?кис?кис! – Ниночка поставила его около миски, куда тут же насыпала хрустящие кошачьи печеньки.

Котенок Зайчик милостливо захрустел ими.

–– Мама! Он откликается, – радостно завопила Ниночка. – Зайчик, Зайчик! Тебе понравилось твое имя?

Мама увлекла за собой Нику:

– Ну, ладно, – сказала мама, – Дома – и ладно. Вот, в конверте лежали еще твои права и розовая бумажка на машину. Машину видимо тот вонючий прибалт пригнал… Я уж, потом ее увидала, как мусор пошла выбрасывать…

– Мама, а мы на китайскую грамоту поедем? Я так соскучилась… Хочу слова опять изучать… – Ниночка уперлась в Никины колени и сделала большие умильные глаза, как у мультяшного кота из «Шрека»…

– Конечно, дорогая, – согласилась Ника, не смотря на протестующие вопли мамы, типа «не трогай маму, она только приехала» …

Бережно и терпеливо прогрев мотор, Ника плавно повела старенькое авто по пустой улице. Ниночка без умолку рассказывала ей о школьных своих важных делах, перебивая саму себя вопросами:

– Мам, а китайцев там много было? Они какие? Как негры, только китайцы? А тетя Антонина говорила, что знает эту станцию геологическую, у нее там муж покойник служил этим, который температуру меряет по часам… Она хоть и важная была станция, но как непогода – туда ни пароход, ни вертолет пробраться не могли… И связь только раз в день и та только с разрешения начальника… И слышно тебя паршиво было, как будто вообще не твой голос… И ты все время тушенку ела? По ГОСТУ хоть, или как мы тогда купили?

Ника даже что?то отвечала ей…

Лана не спросила, почему мы так долго отсутствовали. Она за это время много рисовала какие?то странные геометрические узоры, которые она назвала странным, ругательным почти, словом – «Мандалы»… На листе циркулем прорисовывала симметрично пересекающиеся круги. Получившийся узор разрисовывала сияющей перламутром краской. К каждой готовой «Мандале» уже была подобрана со вкусом рамочка… Все стены были увешаны десятками совершенно разных таких узоров… Видимо, она начав, не смогла остановиться…

– Сегодня тема нашего урока будет «Возвращение». Я рада твоему возвращению. И вижу, что ты так же этому рада. Но если нам приятно возвращаться, например, домой, то не будет ли этой причиной тому, что мы захотим уйти, чтобы вновь испытать радость возвращения? А если возвращаться будет неприятным или болезненным из?за того, что мы находим совсем не то, что ожидаем найти? Быть может возвращаться страшно? А бывает и так, что мы очень рады вернуться, но есть неоконченное дело, которое нужно завершить, чтобы вернуться и больше уже никогда не расставаться? Например, то, что послужило причиной расставания. Иногда, устранение такой причины становится нашей целью. Ведь тогда возвращение будет настоящим, окончательным и победным. Главное не забывать, что цель – не устранение причин разлуки, а возвращение домой. Навсегда.