Остров Русь

– Светло еще, добрый молодец, – остановила она его порыв. – Что люди добрые скажут? Приходи вечером на сеновал.

– Эх, Марья. Не дожить мне до вечера, – грустно сообщил Иван. – Вызвался я биться с Ильей Муромцем, Добрыней Никитичем да Алешей Поповичем… Кранты мне.

– Да, тяжко дело, – облокотившись о колодец, сказала Марья-искусница. – Со всеми сразу, что ль, биться будешь?

– Выходит, что так. В полдень, на Куликовом поле.

– А победить слабо?

– Слабо, – признался Иван. – Да и не поднимется у меня на заступничков народных булава.

– Чем бы тебе помочь?.. – задумалась Марья, доставая из кармана горсть жареных семечек и увлеченно их лузгая. – Будешь?

– Да я больше бананы уважаю, – слабо возразил Иван, но угощеньем не побрезговал. – Так как насчет флирта, а?

– Приходи на сеновал, – твердо повторила Марья. – А на поле Куликовом всякое может случиться. Не вешай носа раньше времени.

– Буду жив – приду, – вздохнул Иван и медленно поехал на Куликово поле.

Глава вторая,

о том, что три головы хорошо, а четыре – лучше

Прибыв на поле, Иван обнаружил, что опередил всех трех своих противников. Будучи человеком хоть и простодушным, но не лишенным определенного чувства юмора, Иван усмехнулся про себя: «Похоже, на тот свет я спешу больше остальных… – Но тут же мысль его продолжилась: – Оно и понятно, потому как противники мои – настоящие былинные богатыри, на тот свет они и не собираются…» От догадки этой Иван приуныл и понурился.

Горестные размышления его прервало появление богатырей. Появившись с разных сторон Куликова поля, они одновременно сошлись в его середине и теперь озадаченно разглядывали друг друга.

– Та-ак, – нарушил тишину Илья Муромец, – что это значит?

– Я дерусь с этим добрым молодцем, – объяснил Добрыня, указывая на Ивана рукой и тем же движением как бы приветствуя его.

– Но я тоже дерусь с ним, – заявил Илья.

– И я, – добавил Алеша.

– А теперь, милостивые богатыри, когда вы все собрались здесь, – поспешил прояснить ситуацию Иван, – разрешите мне принести вам свои извинения.

При слове «извинения» лицо Добрыни затуманилось, по губам Ильи скользнула пренебрежительная усмешка, Алеша же отрицательно покачал головой.

– Вы не так меня поняли, – поспешил объясниться Иван, – я прошу вашего извинения за то, что убить меня сможет лишь один из вас троих, а значит, еще двое останутся без должного удовлетворения. Поверьте, ежели я мог бы умереть трижды, я бы сделал это из одного только уважения к вам. И еще. Хочу я попросить вас: опосля погибели моей отправьте отцу-батюшке моему весточку. Что, мол, полег твой сын Иван-дурак за землю нашу Русскую. – Иван шмыгнул носом. – Но никому больше о том, как звать меня, не сказывайте: пусть молодец Емеля, моим именем воеводе назвавшийся, так дальше и прозывается… – Говоря это, он ощущал крайнее смущение от мысли, что богатыри решили, будто он хотел уклониться от поединка. Потому, произнеся вышеприведенную тираду, закончил он так: – А теперь – к делу! – И, выхватив без дальнейших проволочек булаву, принялся угрожающе раскручивать ее над головой.

Богатыри умиленно его разглядывали.

– Славный юноша, – заметил Добрыня.

– Не честь бы богатырская, предпочел бы я его иметь не во врагах, а в сотоварищах, – признался Илья.

– Согласен с вами, друзья мои, – сказал Алеша, – однако драться придется, и тут наше положение еще сложнее, чем его, – кивнул он на продолжающего со свирепой физиономией размахивать булавой Ивана. – Не можем же мы, в самом деле, втроем наброситься на этого бедного отрока. Как быть?

– Самым разумным будет драться с ним по очереди, – предложил Добрыня. – Давайте посчитаемся, кому первому.

– Не пойдет! – не прекращая вертеть булавой, выкрикнул Иван. – Первый имеет больше шансов получить удовлетворение! Вместе деритесь, кому повезет!

– Давайте так, – высказал свой вариант Илья, – пока он двоих не ухайдакает, драться не будем. А уж кто останется, тот ему за всех отплатит. – С этими словами он, покорясь судьбе, закрыл глаза и, вытянув руки по швам, замер. Не долго думая его примеру последовали Добрыня и Алеша.

Запыхавшийся Иван опустил булаву и обиженно крикнул:

– Вы что, издеваетесь?! Как же я могу беззащитных людей бить?

Богатыри открыли глаза и переглянулись.

– Да-а, – протянул Илья Муромец, – незадача…

И тут сие неестественное равновесие благородств нарушило появление на поле необычного существа. Вообще-то трехглавый змей на Руси – не диковина. Ребятишки их дразнят, богатыри, прибавляя себе славы, с ними бьются, а особо удачливые крестьяне даже ухитряются, запрягши, пахать и боронить на них землю. Но существо, появившееся на Куликовом поле сейчас, было необычно как раз тем, что голов у него было не три, а четыре. Поглядывая на явно лишнюю голову, три остальные тоскливо взревывали. Богатыри уставились на змея.

– Непорядок, – прервал всеобщее замешательство Илья Муромец, – нас трое, а голов – четыре. Кому-то две достанется, а это – нечестно…

– Позвольте с вами не согласиться! – вскричал Иван, радуясь возможности перед смертью совершить хотя бы один подвиг. – Нас не трое, нас четверо! – И выкрикнул первую часть легендарного богатырского лозунга: – Один за всех!..

– И все за одного! – рефлекторно отозвались богатыри и, выхватив мечи из ножен, ринулись на змея.

Бедное животное и не думало сопротивляться. Пытаясь уклониться от острых лезвий, три его головы беспорядочно мотались из стороны в сторону, переплетались шеями и, натыкаясь на лишнюю, ошалело хлопали глазами. Последняя же, словно выпавший из гнезда птенец, с любопытством озиралась окрест до тех пор, пока булава Ивана не прекратила ее ознакомление с миром. Удар раскроил зеленый череп, а еще через минуту каждый из богатырей отсек по «своей» голове.

Ноги змея расползлись, он осел на землю и вдруг, вспыхнув ярким голубым пламенем, исчез.

Иван пораженно смотрел на то место, где только что стояло чудище; привычные же к этому явлению богатыри спокойно отерли мечи о траву и вложили их в ножны.

– Я к вашим услугам! – воскликнул Иван, очнувшись. – Продолжим поединок! – И тут заметил, что богатыри о чем-то таинственно перешептываются. Совещание их быстро закончилось, и слово взял Алеша Попович:

– Вот что, добрый молодец. Негоже нам драться с тобою после того как вместе мы чудище одолели, землю Русскую защитили.

– Что, струсили?! – истерично закричал Иван и даже сам обалдел от своей дурости.

Богатыри довольно заржали.

– Кончай, земеля, – ласково сказал Илья, – объясни-ка лучше, чего это ты про лиходея рассказывал, именем твоим воеводе назвавшегося?

Иван понял, что боя не будет, но радости своей сумел не выказать.

– Да не лиходей Емеля, – махнул он рукой и принялся подробно рассказывать о своей с оным встрече, о его любви к Несмеяне и о собственном решении ему не мешать.

Выслушав его рассказ, богатыри растрогались.

– Да, Вань, – сказал Добрыня, когда дурак закончил свое повествование, – благородный ты юноша. Может быть, даже благородней меня. А я очень благородный. И скромный.

– Благородство благородством, а выручать надо парубка, – заявил Алеша. – Поехали к князю, все как есть расскажем, пусть он Микуле прикажет в богатыри тебя принять, а уж что с Емелей делать – пусть сам решает.

– Да не могу я… – начал было Иван, но его перебил Илья Муромец: