Спасение для лжепринцессы

– Многие предлагают брать беспризорниц. Мол, если девочку привели с матерью, то в случае смерти одной из них другая вряд ли оправится и забудет это. Но есть и возражения. Многие боятся возникновения легализованного сексуального рабства, появления множества девочек, которые будут полностью зависимы от своих покровителей. Взрослые женщины менее уязвимы. Но дело даже не в этом. Просто в нашей культуре маленькие девочки – символ хрупкости, ценности жизни. Дочь – это счастье для каждого мужчины. И сейчас у многих консервативно настроенных вилерианцев возникает чувство, что учёные покусились на святое. Проводят эксперименты над беспомощными малышками…

– Хотя всё совсем не так! Во многих мирах, откуда клан сейчас планирует эвакуировать девочек, с ними обращаются в сотни раз хуже! – уверенно вклинилась в разговор Полин.

– Пока у нас переломный момент. Практики слишком мало, опыта недостаточно, как и данных. Возможно, это станет спасением Вилерии, а возможно – чёрным пятном на нашей биографии, – без присущего сестре оптимизма закончил Кларас.

– Но разве не проще модифицировать сам вирус? Или даже вылечиться от него? Тогда всё вернётся на круги своя…

– Ты что! На это никто не пойдёт! – горячо заговорила Полин. – Во-первых, магия. Никто не согласится потерять способности. Во-вторых, мы не знаем, способны ли мы теперь выжить без вилерады. Может же и такое случится, что, вылечившись, все умрут. Или выживут лишь единицы. Или станет ещё хуже! В-третьих, дети… Ты, конечно, не знаешь нашей истории, но до появления вилерады у нас такие трагические случаи бывали, просто жуть! Я читала воспоминания одной коны, что жила в те времена. Текст очень архаичен, но эмоции… Она похоронила восьмерых детей! Восьмерых! Они все родились слишком магически слабыми, чтобы выжить. Тогда она записала свою историю и приняла яд. Эта повесть «Девять шагов в бездну» – одна из главных книг Вилерии. Да, наше общество неидеально, но мы хотя бы больше не хороним детей.

Вишнёвые глаза девушки сверкали убеждённостью, и она искренне верила в то, что говорила. И верно, слишком самонадеянно было бы думать, что за сотни лет лучшие умы Вилерии не нашли решения, а одна деловая попаданка Елизавета Петровна, внезапно свалившаяся им на головы, сможет. Такое только в глупых книжках бывает, а если я свою напишу, то она будет умная. Наверное.

– Полин, не распаляйся. Лизу сейчас лучше не волновать, а поддерживать. Ей пришлось нелегко. Давайте я схожу за ужином, а вы пока поболтайте о чём-то девичьем и желательно жизнеутверждающем, – поднялся Кларас с места. – Есть особые пожелания?

– Да, – встрепенулась Полин и затараторила: – Мне эплевого сока, ягодного джема и булочек с творогом, если будут. Если нет, то просто каких-нибудь сладких булочек. И… и… нарезку фруктовую.

Кларас вопросительно посмотрел на меня.

– А я буду то, что дают.

Когда её брат ушёл, Полин перевела полный нерастраченного энтузиазма взгляд на меня. Я была категорически не в том состоянии, чтобы на меня этот энтузиазм растрачивали, да ещё и настолько активно, но и бежать было особо некуда.

– Полин, скажи, а волосы у меня теперь будут бордовые расти? – спросила я, чтобы направить её пыл в нужное русло.

– Ну да. Но зависит от твоего естественного цвета. Чем светлее оттенок, тем ярче будет цвет.

– Так… а в Вилерии есть краски для волос?

– Есть, конечно! Но ты же не будешь закрашивать этот потрясающий синий? Ты что? Он же как раз в цветах клана Дарлегур.

– А я разве принадлежу к клану Дарлегур? – вскинула брови я. – Насколько я помню, меня в доме Мейера не особо рады были видеть.

– Лиза, ну ты пойми, что ситуация очень непростая. Если удастся доказать, что ты заразилась через поцелуй, то они тебя обязательно простят! – заверила Полин.

– Простят? – хмыкнула я. – Не помню, чтобы я сделала хоть что-то, требующее прощения. А мать Мейера… – я запнулась, подбирая слова.

– Лиза, пожалуйста, только не сердись, – Полин не стала ждать, пока я закончу фразу, – но и кону Ирэну можно понять. Она поторопилась представить тебя как невестку, но ты не представляешь, как она была горда за сына. Мои родители тоже хотели на ужин попасть, но она ограничила круг приглашённых специально, чтобы тебя не смущать, и отзывалась о тебе исключительно восторженно. А потом ты заболела вилерадой. Ты хоть представляешь, каково ей было выхаживать тебя, зная, что ты изменила Мейеру? Хоть это и предписано законом, но всё равно тяжело. Ведь теперь только и разговоров будет о том, что невеста Мейера предпочла другого.

– Каким законом? – заинтересовалась я.

– Ну как же. Закон об оказании помощи переселенкам, заболевшим вилерадой, – широко распахнула и без того большие глаза Полин.

– А что это за закон? И что он гласит?

– Что в случае, если больная вилерадой девушка остаётся без поддержки заразившего её мужчины… ну, например, если его убили, то окружающие обязаны оказать содействие, пригласить лекаря, как-то облегчить страдания… и смерть, – скомкано закончила Полин и тут же переключилась: – Но тебе-то повезло! Видишь, кона Ирэна хорошо о тебе позаботилась, несмотря ни на что.

От бессилия захотелось заорать на невинно хлопающую глазами Полин, хотя понятно было, что она совершенно ни при чём. Просто эти проклятые клятвы! Чтоб я ещё хоть раз дала хоть одну! Не дождутся!

Штормовой ветер снаружи был созвучен моему настроению. Настоящая буря природного негодования и холодного неистовства. Ветер пригнал тёмные тучи, что затянули небо и швыряли в нас горстями снега, похожего на крупную соль.

– Не было никакого лекаря, – зло процедила я, надеясь, что не сдохну из-за такой откровенности.

Спойлер: не сдохла.

– Ну как же. Не может такого быть. Наверное, ты просто в беспамятстве была и не помнишь, – возразила Полин.

– Не настолько, чтобы не заметить, что лекаря никто не приглашал.

Полин замолчала, переваривая информацию.

– Ладно… – недоверчиво протянула она наконец. – Не было лекаря, но сама-то она тебя выхаживала. Иначе как ты выжила?

– Вопреки всему выжила. Но закон интересный. А что бывает за его нарушение?

– Если честно, не знаю… – потупилась вилерианка. – Надо свод законов смотреть или у судей спрашивать. Я в этом не разбираюсь, да и случай-то такой редкий, я даже не знаю, что полагается за такое нарушение…

– А знаешь, мне пришла в голову одна шикарная мысль. Да. Просто чудесная.

– Какая? – тут же оживилась Полин.

– Сейчас Кларас придёт, и я с вами поделюсь, – коварно улыбнулась я.

Ну что ж, кона Ирэна, начнём сведение счетов. А то вы, вероятно, считаете, что ваша жестокость сошла вам с рук. Нет. Раньше у меня не было конкретной цели, я просто пыталась выплыть из бурлящего потока событий живой. А теперь цель появилась: заставить вас заплатить за то, что вы сделали. И маленький шажочек к ней я совершу уже сегодня.

– Да, Клар в этом плане незаменим. Очень умный, начитанный, вдумчивый, – оседлала любимого эльга Полин. – Уж он-то любит до истины докопаться, где бы она ни была зарыта.

– Полин, расскажи, пожалуйста, про краску для волос. Сложно ли её купить и применить? – сменила тему я.

– Да нет, не сложно, отчего же. Хоть в Граенгатте можно купить во время остановки.

– А ты сможешь сделать мне большое одолжение и купить её? У меня денег совсем нет.

– Конечно, могу. Могу и покрасить! – загорелась она.

– А ты уже когда-нибудь красила кому-то волосы? – скрывая скепсис, уточнила я.

– Нет, но не думаю, что это так уж сложно. Какой ты хочешь цвет?

– Поближе к натуральному, чтобы отрастало незаметно, – решила я.

Полин, как самая очаровательная и деятельная на свете макака, тут же полезла ко мне в голову, чтобы понять, какой цвет там будет отрастать. Бьюсь об заклад, что таких радужных корней ещё ни один парикмахер не видел. Плавный переход из синего в русый, а потом ещё и бордовый отрастать начнёт. Любой колорист бы оценил.

– Да? Но так жаль… я ни разу таких волос ни у кого не видела! Ты с ними такая яркая и необычная! И в цветах клана, опять же.

– Про это я спрошу у Клараса. Не могу сказать, что горю желанием принадлежать хоть к какому-то клану.

– Это ты зря. Дарлегур – самый лучший клан. Хотя… если ни к какому не принадлежать, то цвета можно носить какие угодно.

– А что, какие-то цвета нельзя носить? – удивилась я.