Лес Воплощений

О похоронах

В этот раз на южном берегу озера Сирен перед Совиной избой происходило нечто странное. Русалки с огромными венками на голове вылезли по пояс на песчанный берег и пели что-то на своём подводном языке. Со стороны казалось, что они хрипят и захлёбываются, но слышались и приятные вокальные линии. Они одновременно совершали движения руками, будто натирают зеркало перед собой, и смешно шлёпали хвостами по воде. Создавалось впечатление, что они танцуют лёжа.

– Я такого… ещё… не видела, – еле ворочая языком сказала Лиса, положив голову на подоконник. Она упёрлась коленями в лавочку под окном, которое выходило на крыльцо. – Это правда происх… происходит?

– Уху, – ответила Сова из глубин своего кресла. Она читала какую-то небольшую книгу. – Я тоже это вижу. Из-за моего пьяного мёда не бывает галлюцинаций.

– Они зарядку что ли… ик!.. делают? – взгляд Ренар повело в бок, а затем наверх. – О! Небесные киты прилетели. Щас пойдёт ливень… Чёрт возьми, такая холодрыга, а они удумали… ик!.. небо вспарывать!

– Так останови их, – равнодушно сказала Луа, нахохлившись. Она ещё злилась на Лису, но старалась сдерживаться. – Будешь первой, кто это сделает.

– Я больше не поведусь на твои провокации. Случая с осьминогами мне хватило, – обиженно выдохнула Лиса и медленно повернулась к пасечнице. – Что ты мне дала? Я странно чувствую себя.

– Ренар, голова два уха, память, как у дуршлага, – Луа отложила книгу и упёрлась осуждающим жёлтым взглядом на Ренар. – Я тебе дала мой пьяный мёд. И ты стала пьяной. Смекаешь? Пьяной. От алкоголя.

Плутовка продолжала молча смотреть на подругу, даже не моргая. Ей было тяжело стоять и ходить, поэтому торчать у подоконника ей казалось самым разумным. Пока Лиса любовалась Совой, в окно постучали. Драгдилер повернулась.

– Ух ты ж, блядь! Как неожиданно! Сова, к нам в гости голова тюленя.

Пернатая встала со своего гнезда-кресла, накинула огромный платок и пошла открывать дверь. А Ренар старалась успокоить сердце, которое от страха всё ещё желало сломать хозяйке рёбра. Впечатлительная.

– Я принёс пожертвование Храму Пограничья, – пробасил гость и протянул на ласте огромную костяную банку. – Этот дом для души мы сделали из бивня самого старшего из нашего семейства. Надеюсь, нашей сестре он придётся впору.

Лиса подслушивала, стараясь сделать своё присутствие незаметным. Она почти перелезла со скамьи на полку для обуви. Сова в свою очередь вообще никак не показывала эмоций. Затем с лёгкой улыбкой приняла пожертвование и благодарно поклонилась. Лиса слезла на пол и поползла обратно к лавочке под окном.

Пасечница не поднимала головы до тех пор, пока тюлень не ушёл с крыльца, потом закрыла дверь, плавно переместилась к стеллажам с банками и поставила новую рядом с той, в которой жила душа русалки.

– Это не зарядка, – деловито сообщила Угулуа, уперев руки в бока и рассматривая новую костяную банку. – Они празднуют.

– Самое время… ик! – Плутовка наконец умостилась у окна, по которому пока что слабо барабанил дождь. – И чего празднуют?

– Уход соратницы. Смерть недавно убитой. Они отгоревали, теперь пришло время возвращаться к обычной жизни. А после этого их ритуала наступает моя работа. Я подготавливаю, как постоянное жилище, банку для души. Как видишь, тюлень её принёс. Осталось дело за малым.

Рыжая посмотрела на пасечницу. Сова стояла около стеллажа и со стороны казалось, что она просто рассматривала банку, которую принёс тюлень. Но её губы едва шевелились, произнося ритуальную речь.

Ренар повернулась к окну. Ливень уже хлестал Лес Воплощений. Русалки лежали без движения на берегу. Пару раз несколько из них подняли руки к небу и снова распластались на песке. Их венки превратились в квашню, но едва ли это можно было разглядеть сквозь стену дождя.

– Если что, моя библиотека пополняется литературой, – Угулуа подошла к подруге и передала ей маленькую книжечку, которую читала совсем недавно. – Есть у нас в мире те ещё хитрецы, которые то и дело находят что-то полезное.

Лиса хмыкнула. Эту книгу в совиной библиотеке Ренар уже видела, но прочитать не успела. После короткой паузы Сова продолжила:

– Чтобы ты долго не искала, я тебе скажу, что помню оттуда. У всего подводного народа есть ритуал – праздновать смерть. Русалки в венках танцуют. Рыбы создают водовороты или новые течения. Небесные скаты и киты вспарывают небо и проливают дождь. Лягушки вылезают на листья кувшинок и пляшут гопака. Древесные осьминоги выделяют больше соплей. И это празднование они называют “Точкой кипения”. Пойдём. Нас уже ждут.

О крыльях и плавниках

Несмотря на то, что душа русалки давно переселилась в подготовленную банку, а ритуал закончился, Луа сидела на песчанном берегу озера, наблюдала невероятных красок закат и разговаривала обо всём с Водяным. Сову буквально примагнитило к этому воплощению и она совсем не хотела уходить домой.

Ренар немного понаблюдала за подругой, затем по-хозяйски растопила кухонную печь, приготовила глинтвейн и отнесла пернатой, забрала банку с душой русалки, после – поставила на стеллаж, рядом поставила предыдущую. Затем принесла любимый плед Совы и вазочку с медовыми орехами. Водяной тоже попробовал сладостей и запил остывшим глинтвейном из кружки Луа. Лиса снова кинулась на кухню, чтобы приготовить ещё пряного вина…

Сова вернулась под утро. Плутовка лежала в кресле пернатой и читала маленькую книжку, которую недавно получила от подруги.

– Ты влюбилась в Водяного, – тихо и безапелляционно сказала рыжая. – Ты читала о нём? Да ведь? Луа?

Пасечница не реагировала на подругу, не торопясь прошла в свою комнату, где в полной темноте уснула крепким сном. Драгдилер решила не уходить домой и пронаблюдать за этой заведомо печальной историей. Ренар прочитала маленькую книженцию, что дала ей Сова, вполне быстро. А пернатая либо не дочитала, либо игнорировала написанное, иначе рыжая никак не могла объяснить поведение подруги.

Но, проснувшись, пасечница продолжала игнорировать драгдилера. И Лиса поняла, что Сова заворожённая. Неужто Водяной так голоден, что решился на такое? Ренар кинулась искать ту самую книжку, чтобы найти рецепт от чар, но её и след простыл. Рыжая не могла вспомнить, куда положила её. Решила переключить внимание, чтобы лишний раз не заводится, и ушла на кухню готовить кофе.

Сова продолжала торчать на берегу и разговаривать с Водяным. Лиса пыталась пойти на контакт с подругой, но та игнорировала все попытки поговорить, перекусить и перекурить. Луа смотрела только на Водяного и разговаривала только с ним. Она даже не обращала внимание на свой урчащий от голода живот.

Несколько дней Сова прожила в таком голодном режиме, приходя домой только в полночь. Лиса оставила попытки вернуть пасечницу к прежнему ритму жизни, но зато нашла утерянную книгу. Даже Пушкин куда-то запропастился и никого не убивал. Видимо, тоже наблюдал за этой уникальной парочкой. А если эту картину увидит Медик, неизвестно, что будет. Предугадать действия этого персонажа невозможно. Ренар продолжала навещать Луа, но ночевала уже у себя.

Однажды утром Сова никуда не пошла. Она буднично растопила печь как на кухне, так и в гостиной. Быстрыми и отрепетированными движениями стала готовить завтрак. Затем подмела крыльцо и террасу, собрала в теплице урожай маленьких томатов и немых корней мандрагоры. То и дело пасечница смотрела на берег, видела там Водяного, улыбалась ему и продолжала хлопотать около дома.

Увидев это, Лиса оживилась. Она ускорила шаг, и листва под её ногами зашуршала громче. Сегодня ночью она не спала, потому что занималась приготовлением отворотной микстуры, и внимание драгдилера было не в лучшей форме. Ренар споткнулась, почти упала, но ей удалось сохранить равновесие. Луа улыбнулась, наблюдая за подругой.

– Заходи, я приготовила твой любимый завтрак, – сказала Сова.

– Это правда ты? – хохотнула плутовка.

– Нет, ты спишь, но никогда не проснёшься. Заходи уже.

– Теперь я тебя узнаю, – тихо сказала Ренар, входя в избу следом за подругой.

Лиса, оказавшись на кухне, достала из корзинки орехи и баночку с микстурой. Сова, увидев это, хмыкнула и заулыбалась. Ренар закончила свою сервировку и предоставила Угулуа заниматься столом дальше.

– Как же так получилось, – плутовка четко проговаривала слова, – что ты почти неделю голодала и неотрывно болтала с Водяным, а сегодня вдруг ты не выходишь дальше крыльца?

– На меня не действуют чары, – пасечница была абсолютно довольна. – На медиумов это не работает.

– То есть он не привораживал тебя? – Лиса выпрямила спину.

– Нет, – Сова поставила турку на печь. – Всё было по-настоящему. Но я была вынуждена прервать эту эйфорию. Крылья и плавники. Ну что в них общего? Одни разговоры. И холодно.

Луа убрала турку с печи, разлила кофе по чашкам и села напротив Ренар. По всей видимости, Сова тоже не спала этой ночью, её веки были едва приоткрыты, а лицо никаких эмоций не выражало.

– Нам нужно поймать Пушкина, – напомнила пасечница. – Есть идеи, как его призвать?

– А не ты ли медиум? – нахмурилась драгдилер.

– Я не занимаюсь призывом мёртвых. Только общаюсь с тем миром, ищу ответы, подсказки, силы… Ну, это тяжело объяснить, если не являешься жрецом.

– Так я тем более не имею понятия, как призывать мёртвых, пернатая! Да ещё и убийц. Может, Медик его уже поймал? Пока ты наслаждалась жизнью в течение недели. М?

Глаза Угулуа стали круглыми и чересчур бодрыми. Как она могла забыть про Медика и обещание Ренар? Сова взялась когтями за переносицу и зажмурилась. Её главный враг опережает на два шага, а значит может понадобиться помощь…

Про утро

На берегу озера Сирен ранним утром сидели Лиса Ренар и Сова Угулуа. У плутовки было похмелье, у пернатой просто не было настроения.

Ренар очень жалела о вчерашних литрах. Сейчас совсем не являлся оправданием тот факт, что было очень весело и хорошо. И она пообещала себе больше никогда не пить варево Совы.

Лучше бы она орехов своих поела. В конце концов, не было даже повода, чтобы так сильно напиваться. Зато теперь у неё головная боль, дрожь в руках и голодный желудок.

Сова достала сигарету, угостила Лису и закурила сама. С каждой минутой становилось всё светлее. Утренние сумерки рассеивались, сменяя цвета и звуки. Подруги продолжали молчать. Пасечница смотрела на водную гладь, будто ожидая увидеть Водяного. Она часто думала о нём, вспоминала их беседы и его лицо. Немного скучала.

Внезапное и громкое урчание в животе Ренар заставило пернатую медленно повернуть голову. Лиса пожала плечами в ответ и потушила сигарету. Луа встала, поправила огромный платок на плечах и поманила плутовку когтистым пальцем. Рыжая встала и пошла за пасечницей. И по дороге понимала, что курить ей больше не хочется. Не сегодня.

В избе Сова мигом растопила кухонную печь и поставила греться небольшой котелок, а рядом с ним умостила ковшик с водой. Ренар медленно вошла и направилась прямиком к креслу у камина, отметив приятные запахи на кухне. Живот заурчал ещё громче.

Рыжая плутовка свернулась калачиком на кресле и задремала, поэтому не заметила, как подруга перед ней поставила миску с бульоном и кружку с чем-то очень ароматным. Самой Совы рядом не было, но её присутствие ощущалось чуткой лисьей жопой.

Ренар совершенно не хотелось говорить, как и Сове. Такое иногда случалось – нужно быть рядом, но молчать. Иначе можно всё испортить и оттянуть момент полного восстановления. Посильная забота друг о друге, внезапные и глубокие внутренние откровения – тот самый момент, когда падаешь на дно и вот-вот оттолкнёшься от него, чтобы с новыми силами плыть дальше. Похмелье у Лисы в этот раз было философским.

Когда рыжая почти допила бульон, в соседнее кресло у камина опустилась Сова и уставилась круглыми желтыми глазами на огонь. Закурила. Подумала о том, что надо завязывать с этой зависимостью, хоть она и наводит на какие-то мысли во время процесса. Всё утро прошло в молчании и с пасмурной погодой за окном.

Хорошо, когда есть, с кем помолчать.