Лес Воплощений

О конфликтах

В старой и красивой избушке на берегу озера Сирен как и всегда жила Сова-пасечница, у которой постоянно гостила Лиса-драгдилер, продающая орехи в меду. Земля Совы занимала всю южную часть озера и граничила с домами Белого Волка, Лисы и древесных Осьминогов.

Лес Воплощений – это место, куда попадают души людей после смерти и обретают облик того животного, явления или растения, которое сопровождало их в течение всей жизни. Они коротают дни в лесу, где совершенно нет развлечений. Даже магазина.

В ранний час погожего осеннего денька Сова колдовала над завтраком. Её огромная кухня была заставлена банками, с потолка свисали крюки, на которых висели веники из разных сушёных трав, фруктов и овощей. Даже вяленое мясо оказалось по соседству с базиликом.

В миг тишины без объявления войны в избу радостно ворвалась Лиса и завопила:

– Доброе утро, Вьетнам!

– Меня зовут Угулуа, а Вьетнам – это название страны. И она осталась в прошлой жизни, – тихо и занудно произнесла Сова, не отрываясь от дела.

– Серьёзная, как болото, – сплюнула Лиса, сняла со стены гитару и нежно коснулась струн когтистой рукой. – Тебе, может, орехов насыпать?

Орехи Лисы считались наркотическими. Они вызывали головокружение, сытость и ощущение счастья, а ещё поднимали уровень лени до состояния мха. К ним привыкали мгновенно. В лесу Лису очень любили.

– Насыпай, – обречённо вздохнула Луа, но тут же сменила тон на раздражённый. – Да не в эту, а в другую чашку! Ренар! Ети его кукурузу! Ты что, глаза потеряла по дороге?

– А что?

– Это сахарница!

– Так вкуснее будет! – сразу нашла выход из положения Лиса.

– В твоих орехах мёда хватит на целый Вьетнам! И не лезь к кувшину!

Ренар состроила обиженную мордочку, и отставила посуду подальше, но то и дело косилась в ту сторону. В кувшине Сова хранила ключи от загадочного чердака, но Лиса об этом не знала. Она просто надеялась когда-нибудь достать носом до дна.

А ещё она поняла, что Сова была не в духе, и стоит послушать о причинах такого настроения:

– Ладно. Не серчай. Расскажи, что у тебя приключилось.

– Не у меня. В озере Сирен, – Пасечница говорила приглушённо, будто их могут подслушать. – Кто-то убил русалку.

– Иди ты! – Ренар прижала гитару к себе.

– Пойди да глянь, – рыкнула Угулуа. – Вода красная от крови, а русалочье семейство сидит на камне и гудит, как рой пчёл.

– И кто убийца?

– Полагаю, что Медик. Кто ж ещё?!

– В нашей истории так мало антагонистов? Только Медик что ли? – прошипела плутовка.

– Есть ещё Жасмин. Которая банши. Слушай, а ведь это и правда может быть она, – Сова выпучила большие жёлтые глаза.

Жасмин однажды покусилась на жизнь внучки Ренар, и хоть всё закончилось жизнеутверждающе, Лиса и Кустарник не очень-то любили друг друга. Медика же страшно не любила Сова. Как выяснилось, этот хищник с добрым именем любит ставить эксперименты на всех, кто попадёт на его территорию. Весь Лес Воплощений считает владения этого жуткого существа филиалом ада. И аптекой. Поэтому воплощённые стараются не болеть.

Лиса эту живую легенду никогда не встречала, но предполагала, что он должен быть чудовищно красив, раз Сова на него повелась и терпела выщипывание перьев и замкнутость клюва. Угулуа старалась не поднимать эту тему, а Ренар не настаивала, поэтому эта часть истории нашей героини остаётся тёмным пятном, которое может объяснить любовь к БДСМ и медовым орехам.

– А вообще это не наше дело, кто её убил, – Ренар повесила гитару на место. – Пусть сами разбираются.

– Интересно, каким образом? Пешком пойдут опрашивать очевидцев?

– Почему бы и нет.

– Они русалки, рыжая!

– Ой, это не помеха, – махнула рукой Лиса. – В общем, не нашего это ума дело. Между тем я узнала, что Огненный Кот – холостяк!

Угулуа посмотрела на неё с сочувствием:

– Час от часу не легче…

– Мне просто скучно, – призналась драгдилер. – Хочу, чтоб он влюбился в меня.

– Это потому, что ты в него влюбилась?

Лиса продолжала улыбаться, но опустила глаза, потом её взгляд забегал, она поджала губы и улыбнулась так, что сморщилась вся мордочка. Сова глупо хихикнула и принялась сервировать стол для завтрака. Плутовка снова взяла гитару со стены, пару минут настраивала струны и принялась играть приятную мелодию, которую очень любила.

– Итак. У нас два конфликта, – говорила Луа, когда ставила тарелки с бубликами. Лиса тут же взяла один и надела на нос. – Нари. Это едят, а не носят.

– М флуфму, – попыталась поддержать диалог Лиса.

– Кого? Вынь нос из дыры и говори ртом, а не носопыркой!

– Да хорошо! – Ренар тут же сняла с носа бублик. – Я слушаю, говорю.

– Что слушаешь?

– У нас два конфликта, – напомнила плутовка.

– Да. Первый – это убивство невынной русалки. А второй – любовная линия оранжевых зверей.

– Фи, как пошло, – сморщила носик Ренар. – Итак понятно, что мы не пара. Кстати, он не должен даже догадываться, что мне симпатичен.

– Обещаю, я расскажу всему лесу… Лиса, очнись! Сейчас вообще не до тебя. В загробном мире убили русалку. Это же уму непостижимо!

– И правда, херня какая-то, – Ренар ударила по струнам и тут же приглушила их ладонью. – А когда поминки? Пирожков-то хоть поедим?

Сова вздохнула. Эта осень обещает множество событий.

О смерти в загробном мире /18+/

Я даже не видела его лица. Просто стало очень больно от шеи до плеч и моё сознание медленно угасало. Остановить поток крови в воде одинокой русалке, страдающей бессонницей, невозможно.

Моё сознание ощутило себя во сне. Но потом пришло понимание, что это не сон – я трансформировалась в более легкую версию себя. В этом эфирном мире всё невидимое и невесомое, поэтому сложно сказать, сколько здесь душ и какие они.

Некоторые привычки у меня остались теми же даже после второй смерти. Я любила сидеть на большом камне и наблюдать за избушкой Совы-пасечницы. Не знаю, как её зовут, но мне всегда нравились вечера, когда у крыльца она собирала множество мелюзги (и даже несколько щупалец древесных осьминогов) и вместе с Лисой они пели короткие весёлые песенки, которые почему-то вызывали смех у их публики.

Но этой ночью идёт дождь. На крыльце Совы тускло горит холодная белая лампа. Пасечница и её пушистая подруга сидят на крыльце под большим навесом и курят что-то очень ароматное и душистое. Теперь я легче, чем раньше, поэтому могу побыть рядом с ними совсем близко. И даже войти в дом – они не заметят. Как раз погреюсь, ведь озеро теперь меня не греет.

– Как думаешь, Вальхалла существует? – затянулась папиросой пушистая.

– Нет, не шути. Не шути эту шутку, Ренар, – пасечница прищурила один большой жёлтый глаз, из-за чего второй показался больше, чем был.

– Это всё потому, что она чёрная?

– Да. – Сова прикрыла лицо рукой. – Блядь, наверняка судьба тебя любила. Поэтому ты умерла старой девяносто с чем-то летней бабкой, которая набралась опыта на сто жизней вперёд. А сейчас чёрно шутишь и раздаёшь наркоту всему лесу.

– Ну а чё, грустить что ли? Кстати, от передозировки орехами в меду ещё никто не умирал.

– Хорошо, что в загробном мире нет диабетиков, – пасечница говорила с очень серьёзным лицом.

– Знаешь, пернатая, я теперь понимаю, почему ты умерла в двадцать пять. Не своей смертью, да? Напомни.

– Ди ты! – Сова сплюнула.

Осень только наступила, поэтому сверчки пели свою динамичную песню глухих колокольчиков. Лиса и Сова стали обсуждать моё убийство. Теории сыпались одна за другой, и я с удовольствием слушала, потому что сама не знала – кто меня убил. Ведь он подкрался со спины. Даже если бы я что-то знала, то ничего подсказать этим случайным детективам у меня не получится – я всего лишь тёплый воздух. Просто у меня сохранилось сознание.

– А если это любовная месть? – Ренар говорила с лёгкой хрипотцой, её голос казался бархатным и томным.

– Ревность?

– Нет, нежность, – томность тут же растворилась в сарказме. – Ты знаешь другие мотивы, основанные на любви? Всё сводится к ревности, Луа.

– Зависть? – продолжила перебирать Сова.

– Да кто ж его знает?!

– Роковая случайность?

– Вероятно.

– А кто вообще занимается расследованием? – Сова нахмурилась, из-за чего стала выглядеть угрожающе.

– Понятия не имею, – Лиса докурила и потушила папиросу. – Пойдём в дом. Зябко.

Я полетела вслед за ними. Мне хотелосьузнать, как они живут, и заодно погреться у камина. Но оказалось, что наши миры слишком разные, и если бы я была живой русалкой, то задохнулась бы от жары и целой толпы ароматов. Но в нынешнем положении мне совершенно плевать на эти мелочи.

Я нашла полку, где больше всего синего, отыскала пустую стеклянную банку и забралась в неё. Усталость навалилась на меня, словно мягкое пуховое одеяло. Моё сознание погружалось в сон. Здесь я чувствую себя в безопасности и в спокойствии.

Добрых снов.

Как закипал кофеёк

Пасмурным осенним вечером, когда дождь едва срывался с неба, в избушку к пасечнице тихо и без приветствия вошла драгдилер, поставила зонт у вешалки и аккуратно повесила пальто.

– Ты трезвая что ли? – Угулуа не удержалась от едкого вопроса. Она сидела в глубоком кресле у журнального столика, курила трубку и читала какую-то маленькую книжку.

– Это так удивительно? – Ренар не понравился вопрос подруги. Она драгдилер, а не наркоман.

– Да. Обычно ты жуёшь свои орехи.

Лиса такого вообще за собой не замечала. Но решила не спорить с подругой, чтобы не портить вечер ещё сильнее. Плутовка прошла к кухне, достала банку с кофе и большую турку, чтобы приготовить сразу на двоих. Сова сначала расслабилась, думая о том, что не придётся хлопотать на кухне. Однако, насторожилась, потому что плутовка прошла к кухне будто на деревянных ногах.

– Случилось чего? – Луа убрала книжку и привстала с кресла.

У Ренар дёрнулся глаз. Она разожгла огонь в кухонной печи и задвинула плиту, чтобы на ней приготовить крепкий напиток. Затем рыжая стала неспешно и молча насыпать кофе в турку, потом медленно наливать воду из бочки, а после этого вальяжно и демонстративно перемешивать содержимое турки деревянной палочкой.

– Да что происходит, ети его колоти?! – не выдержала Сова.

– Кто-то кота убил… – тихо сказала Ренар.

– Кого? – Луа привстала с кресла ещё сильнее.

– Огненного… Кота… И мне под порог бросили…

– Так ты не трезвая, а упоротая! – выпучила глаза пасечница.

– Угулуа, я абсолютно трезвая, – Лиса посмотрела на подругу ясным взглядом, в котором читалась ярость и страх. – Хочешь, сходи и посмотри. А я тут побуду.

Угулуа никуда идти не хотелось. Тёплое кресло и клетчатый плед были дороже рассматривания трупа оранжевого животного. В турке зашумела вода.

– Прошлой ночью к нам поселилась душа русалки, – сказала Сова, снова утопая в кресле. – Теперь у меня занята одна из банок. Надо попросить древесных осьминогов мне ещё сделать.

– Они делают банки?

– Да. Из своих затвердевших соплей.

– Фу.

– Я их потом обжигаю и мою. Ничего не “фу”. Фужеры, кстати, твои любимые, тоже из того же природного материала. Я их сама обтачивала и обжигала.

– Я вырежу из дерева своими когтями новые фужеры, – кажется, недавнее происшествие Лису перестало волновать. Шум в турке постепенно стихал. – Осьминожьи сопли! Это же ругательство, а не материал для посуды!

Сова довольно хихикала, закрыв глаза. И Ренар поняла, что подруга просто её разыгрывает. Злиться не было сил и плутовка рассмеялась. Затем вспомнила, что готовит кофе, резко замолчала и уставилась на турку.

Кофейная шапка бугрилась то тут, то там. Разноцветные маленькие пузырики пока ещё медленно перемещались по поверхности. Едва слышимая вибрация, которая предвещала закипание, ощущалась чутким лисьим ухом. Сейчас самым важным во всей Вселенной было только то, чтобы не упустить момент, когда поднимется шапка.

– Ты корицу положила? – бухтела под руку Сова.

– Потом.

– А сахар?

– Я пью без сахара, сама себе положишь, – огрызнулась Ренар.

Бугров на поверхности становилось больше, они вздымались всё чаще, вибрация от кипения становилась всё ощутимее чуткой лисьей жопой.

– Молоко будешь добавлять? – рявкнула Сова над ухом. У неё было своё представление о юморе.

Лиса посмотрела на неё с сочувствием, как доктор на безумца, и отрицательно покачала головой, будто её вовсе не тронула выходка пернатой. Сова поняла, что её методы по подъёму настроения не работают. Оставила подругу в покое и тихо села рядом за её правым плечом.

Ренар посмотрела на плиту, где в турке, словно толпа обезумевших зомби, на стенки взбирались кофейные пузыри. У плутовки на действие было лишь мгновение, а на раздумывание мгновений не отсыпали. Когтистой рукой она схватила посуду за обжигающе-тёплую деревянную ручку, резко отдернула вправо и оглохла от последующего крика. Лиса случайно попала туркой Сове по клюву.

– Как тебе кофеёк? – Ренар решила попросить прощения за это недоразумение.

– Горчит, – рыкнула Угулуа, потирая клюв. – Но я сама виновата, надо было не садиться “на стороне ангела”.

– Если что, я могу приготовить ещё, – хитро улыбнулась Лиса. – Для твоего клюва персонально.

Сова посмотрела на подругу с укоризной и отползла к своему креслу. Лиса разлила кофе по чашкам, одну отдала подруге, другую взяла себе. Села напротив кухонной печи, где всё ещё горели угольки и вздохнула.

– Мне кажется, в Лесу Воплощений завёлся убийца, которому неважно, кто жертва, – произнесла Луа бархатным голосом. – Сначала русалка. Теперь Кот… Нам нужен тот, кто ведёт расследование. Эта история происходит вокруг нас, Нари.

– Думаешь, нас хотят подставить?

– Или оставить на закуску. Я думаю, что это не Медик, – как будто с облегчением произнесла Луа.

– С Жасмин я пока подозрений не снимаю, – уверенно прохрипела Ренар. – Когда она голодная, то может сделать, что угодно.

Сова ничего не ответила Лисе. А Лиса тихонько заплакала о своей свежей утрате.

Антагонисты /18+/

– Ты чё, охуела? – возмутилась Сова. – Обратилась к моему бывшему, который кошмарит весь Лес, чтобы найти того, кто к нам сам пришёл? Ещё и стукнула меня!

– Я поступала так, как считала верным! – оправдывалась Ренар, расхаживая по Совиной кухне.

– Так и что он тебе рассказал? – уже мягче сказала Луа, прикладывая к голове холодный металлический ковшик.

После того, как Лиса огрела Сову зонтом по голове, пернатая чувствовала себя неважно и подозревала сотрясение. А Ренар испытывала огромное чувство вины.

– Показал список жертв, который был в прошлый раз. Двенадцать лет назад, – нейтрально ответила драгдилер.

– И-и-и? – громко и нетерпеливо потребовала Угулуа.

– Камышовый Кот, медведь по имени Леший, Русалка и Черномор с витязями – рыбы, и все они в озере Сирен. Королевич и Грозный Царь из тюленей…

– Эй, не так быстро!

– Да. Прости. Потом Колдун и Богатырь – небесные киты, Царевна и Баба Яга – два ореха около Жасмин…

– Примерно понимаю, о чём ты, но продолжай.

– …Бурый Волк – родственник твоего соседа Белого Волка. И самое интересное – это Кощей, которого он так и не убил, потому что здесь нет ни одного Кощея. Но есть сам Медик… – Ренар замялась, будто не хотела произносить следующие слова, – который вампир и который подходил для жертвы, но… Сама понимаешь.

Лиса замолчала и посмотрела на Сову с глубоким сожалением. Язык чесался рассказать совсем о другом.

– Так, и что? – Луа теряла терпение и смотрела всё также по-совиному хмуро.

– Этот призрак убивает тех, о ком когда-то написал.

– Ладно. Хорошо…

– Нет! Плохо!

– Хорошо, я тебя услышала, чёрт возьми! – раздражённо крикнула пасечница, размахивая ковшом, чтобы тот остыл. – Но что вы планировали делать дальше?

– Устроить ловушку, – плутовка виновато шмыгнула носом. – Нащли бы приманку, и тогда Медик захватил бы эту сущность, а потом прикончил…

– Эх, – вздохнула Сова. – Очень плохо, что ты ему веришь. Так и что ты ему обещала?

– Луа, нам нужно поговорить, – Лиса виновато опустила нос.

* * *

Когда Сова нашла эту избу, стеллажи с банками здесь уже были. Пустующее жилище больше напоминало храм.

Когда Луа привела избу в порядок, то почувствовала в себе изменения. Теперь она видела очертания тех, кто наполняет воздух. Сначала будуая пасечница не придавала значения этим узорам. Затем поняла, что на стеллажах, где стоят разноцветные банки, живут такие же узоры. И стала просто вытирать с банок пыль. На всякий случай. И затем занялась пасекой.

Позже Сова наткнулась на подвал в новом жилище. Первое время она боялась туда спускаться, но когда набралась смелости, то нашла там настоящее сокровище – библиотеку. Спустя сотню книг Луа узнала, что все эти узоры – души умерших в Лесу Воплощений, изба – храм Пограничья между эфиром и воплощением. А мёд, который готовили храмовые пчёлы, – это так называемый поминальный эликсир.

О своём предназначении она не говорила даже Лисе. Просто молча выполняла свои обязанности жрицы Пограничья – готовила пьяный мёд, давала новый дом эфирным жизням и выступала посредником в общении между мирами.

В этот вечер Угуглуа сидела в своём любимом кресле спиной к заветным склянкам и читала очередную книгу из потайной библиотеки. Когда Ренар, сложив зонт, вошла в избу, сильный ветер ворвался в открытую дверь и потушил все свечи. В то же мгновение пернатая услышала над головой истошный визг, но даже ухом не повела, решив, что это очередная душа испугалась темноты. Но крик Ренар заставил её передумать. Сова обернулась, чтобы посмотреть на стеллаж с банками.

Почти что осязаемая душа нависла над Луа, которая кричала, словно козодой, разинув огромную зубастую пасть. Романтичные кудри свисали бурным водопадом, закрывая всем известные бакенбарды. Рука призрака держала эфирный кол.

Также внезапно призрак перестал кричать и подслеповато пригляделся к Сове. В одно мгновение его взгляд ярости сменился на недоумение.

Улучив момент, Ренар в два шага долетела до кресла Совы, замахнулась зонтом и что есть силы опустила его на призрачного мандрагорного Пушкина. Зонт, как и полагается, прошёл сквозь антагониста и опустился на голову Луа. Призрак исчез вместе с сознанием пернатой.

* * *

Поздним дождливым вечером Лиса узнала, что расследование ведёт Медик. Сообщать об этом Сове она не хотела, поэтому поговорить с живой легендой решила сама. Плутовка обратилась к осьминогам, которые потом и передали сообщение напрямую главному кошмару Леса Воплощений.

Он пришёл, объятый ароматом можжевельника, спирта и кожи. От него исходила опасность, Ренар это чувствовала чуткой лисьей жопой, глядя на его длинный горбатый нос и квадратные очки, из-за которых почему-то невозможно было разглядеть глаза. Она решила, что будет вести себя естественно и честно, не надевая масок.

Медик молча вошёл в Лисью нору и достал из внутреннего кармана небольшую папку, небрежно повесил плащ на вешалку и размашистым шагом прошёл по комнате к накрытому столу. Сел, поправил белый колпак и манжеты на белом халате. Сам налил из чайника в кружку крепкий напиток, открыл папку и показал пальцем на старую потрёпанную бумагу.

– Что я за это получу? – сразу перешёл к делу Медик.

– И тебе тоже привет. Для начала мне нужно понять, за что я плачу, – сказала Лиса с ухмылкой, отстранённо протирая стакан.

– Значит так. Этого монстра я ищу уже давно. – Голос медика был чарующим. Лиса даже зажмурилась, чтобы прислушиваться к информации, а не к бархатному тембру. – На данный момент он повторяет свой прошлый рейд, который был двенадцать лет назад.

– И что это за бумаги? – драгдилер перестала тереть полотенцем стакан. Она рассматривала Медика с особой тщательностью, ведь уже очень давно она не видела именно человека. Здесь мало кто оставляет человеческий облик. Может быть, подвох в другом?

– Список прошлых жертв. Именно из-за них мы назвали преступника Пушкин, – с торжеством произнёс собеседник Ренар, совсем не подумав, что только что вывалил все карты на стол.

Лиса прыснула смехом, а потом хрюкнула, махнула полотенцем в сторону Медика и продолжила хохотать, как деревенская девственница.

– Я серьёзно, – громко, но спокойно сказал Медик.

Плутовка откашлялась, заткнула полотенце за пояс, и, не снимая ухмылки с лица, села напротив живой легенды, жадно рассматривая. Она нарочно проявляла интерес к его персоне.

– Верю. Но нам надо его поймать, пока он не перебил всех, кто ещё жив, – Ренар говорила уверенно и чётко, слегка понизив голос. – Поэтому я тебя и пригласила. Предлагаю составить план. Давай прихлопнем эту заразу.

– Повторю ещё раз, – обворожительно улыбнулся Медик и обнажил острые клыки, – что я получу взамен?

Про избу

Лисе снова не давал покоя кувшин на обеденном столике Совы. Срабатывал какой-то инстинкт – ей просто необходимо было сунуть туда нос. Последствия её вовсе не волновали.

Тем временем Сова куда-то запропастилась. Уже двое суток Ренар искала пернатую, но той и след простыл. Плутовка начала беспокоиться, но всё же решила подождать ещё немного. Вдруг Сова всё-таки простит её?

Чтобы как-то скоротать время, Лиса спустилась в библиотеку, но чтение ей быстро наскучило. Затем она решила перекусить, и это было правильным решением. А когда закончила с трапезой, наткнулась взглядом на кувшин.

Ренар почувствовала себя наркоманом. У неё даже руки тряслись от перевозбуждения из-за близости с этой посудой. Она зарычала и со злости махнула рукой так, что кувшин упал, перевернувшись в воздухе. Он приземлился на дощатый пол и тут же отскочил, будто вовсе не глиняный. Из горлышка вылетел ключ с ярлыком. Плутовка тут же его схватила.

Сначала она рассматривала находку у окна, затем решила найти, к чему этот ключ мог бы подойти, и отправилась на поиски. Оказалось, что она плохо знает дом Совы. Ренар нашла несколько комнат, которые с первого раза не обнаружить. Они оказались пусты и слегка запылены. Ни в одной из них Лиса не увидела сейфа или сундука.

Сам по себе ключ казался большим, но был невесомым. Лиса то и дело проверяла, в руках ли он. Плутовка снова обошла все комнаты и обнаружила, что в одной из них за шкафом есть лестница наверх. Ренар отметила, что эта часть комнаты вовсе не спрятана, и ступени довольно легко заметить. Если знать, куда смотреть.

Драгдилер поднялась, повернула ручку закрытой двери, но та не поддалась. Заветный ключ, скорее всего, был отсюда. Металл на ручке был таким же, да и вариантов больше у Лисы не было.

Ключ мягко повернулся, и дверь тут же отворилась, не издав ни звука. Перед взором плутовки открылся просторный чердак, наполненный множеством горящих свеч. На незастеленной кровати лицом к окну сидела Сова. Её огромные красивые крылья были расправлены, будто красуясь перед случайным зрителем. Огонь на свечах танцевал от холодного ветра, будто зима вот-вот наступит или гуляет Дикий гон.

– Привет, Луа. Не знала, что ты здесь, – как бы с насмешкой сказала Ренар.

– И не должна была. – Не своим голосом ответила подруга. – Я же говорила тебе не лезть в кувшин.

– Да оно само как-то, – Лиса почесала затылок. Ей очень не понравилось то, что она увидела. – Ты пропала, а мне нечем было заняться.

– Сколько прошло времени?

– Два дня.

– Эх… – без сожаления вздохнула Сова. – Здесь мне очень хорошо, но пришло время спасать реальный мир…

– Сова, я, конечно понимаю, что удар зонтиком по твоей башне бесследно не прошёл, но не перегибай.

– При первой же возможности, рыжая, я тебя хорошенько стукну. За твоё обещание этому… этому… Очень злюсь на тебя. И почему я вообще с тобой разговариваю? – Сова развернулась к собеседнице, потушив перьями на мощных крыльях несколько свечей. Затем глубоко вдохнула и выдохнула. – Будь полезной, забери эту банку с подоконника, Пушкина ловить будем в неё.

– Да у тебя зрачки расширенные!

– И что это меняет? – Угулуа совсем не стыдилась. – И дело не в этом. Послушай, эта изба – бывший храм. Таких храмов Пограничья несколько по всему Лесу Воплощений. Здесь всегда общались плотское и бесплотное. А Сан Сергеич, как ты помнишь, стал почти настоящим… То есть пока он возле избы, то обретает плоть. Поэтому и убивать может.