Фонтаны под дождем

Японскую литературу можно либо любить, либо не понимать. Потому что тут сразу надо постараться охватить и особенности культуры, и исторические предпосылки, и местный фольклор. Правда, иногда нам помогают. Вот, Харуки Мураками, например, вообще пишет специально для европейцев. А Юкио Мисима, очарованный поэзией Оскара Уайльда и древнегреческим эпосом, старается соответствовать им. С первого раза неподготовленному читателю въехать удается не всегда. Ну вот как мне было объяснить своему другу, что, когда у Кэндзабуро Оэ главный герой переезжает с малолетним сыном в бункер, это не сюрреализм и не слабоумие? Это гротескный страх перед милитаризированным обществом. Потому что этот народ практически пережил ядерный апокалипсис. Сами то давно перестали гречку скупать с сахаром? И как объяснить маме, которая впервые в жизни взяла в руки японского автора, фразу "она вела себя как истинная европейка и ДАЖЕ СИДЕЛА НА СТУЛЬЯХ". То есть, объяснить все это можно. Нельзя заставить воспринимать персона…Далее

Трудно писать рецензию на этот сборник - подробности сюжетов расплываются и ускользают, как будто текст написан на песке у кромки прибоя. Остались только смутные ощущения и кусочки образов. Мальчик, который стыдится слишком пристального разглядывания хризантемы и называет огни Гиндзы "призрачным перепутьем" проходит инициацию, выкурив сигарету. Пустые, бессмысленные, мерзкие существа с европейскими именами-кличками копошатся в жизни, как муравьи в булке с изюмом. Паломничество двух фанатиков по храмам Японии - один одержим поэзией и самолюбованием, вторая - рабским служением. Дождь, который не видит разницы между бетонной крышей и человеческим лицом, и юноша, лишенный подлого триумфа какой-то неведомой силой. Снова фанатизм - талантливый фехтовальщик одержим искусством боя на мечах и, кажется, перестал быть человеком.

И снова Мисима) Мое мнение крайне субъективно, но я очень люблю этого автора, а после прочтения данного сборника уверенно могу сказать, что мне нравятся и его романы, и его малая проза.Каждый рассказ в сборнике напоминает мне рисунок на рисовой бумаге, тонкий, легкий, словно подернутый дымкой, как воспоминание. Пишу, а в памяти всплывают работы японского гравера Микио Ватанабе, которые я видела на выставке меццо-тинто, красиво, утонченно и очень чувственно, что присуще многим художественным произведениям японских авторов.Рассказы Мисимы совершенно разные, но все повествуют о человеческих страстях. Причем автор особое внимание уделяет сценам жестокости и его словно завораживает эстетика смерти. Так, например, в рассказе «Меч» смерть не является трагедией, а закономерным финалом, когда стремление к идеалу оказалось погоней за иллюзией.Произведения Мисимы – это также и знакомство с системой ценностей и мышлением японцев, которые воспринимают жизнь не так, как привыкли мы. И, конечно, меня…Далее