Покоритель Африки

– Леди Келси берет на себя оплату университета, – ответил Дик, – а тебе предлагает пока что пожить у нее.

– У нас что, не осталось совсем ни пенса? – в отчаянии переспросила Люси.

– Полагаю, на помощь отца тебе больше рассчитывать не стоит.

Люси вновь замолчала.

Леди Келси была старшей сестрой миссис Аллертон, которая вскоре после ее замужества вышла за состоятельного коммерсанта, ведшего дела с их отцом. Свою славную карьеру он увенчал тем, что уступил члену проигравшего выборы кабинета собственное место в парламенте, был удостоен за столь патриотический поступок рыцарского звания – и вскоре умер, оставив жену богатой и бездетной. Кроме Люси, у нее был еще один племянник – Роберт Боулджер, единственный сын покойного брата. Именно ему перешла по наследству фирма «Боулджер и Келси», так что все свои нежные чувства леди Келси направила на детей человека, которого искренне любила и который предпочел ей сестру.

– Я рассчитывал, что ты уедешь со мной, – сказал Дик. – Леди Келси ждет, а мне и подумать страшно, что ты здесь совсем одна.

– Я останусь тут до самого конца.

Дик вновь замялся. Ему очень хотелось чуть смягчить удар, однако сказать все равно придется.

– Дом уже продан Джаррету – помнишь, он как-то приезжал. Это брокер и по совместительству основной кредитор твоего отца. Вся обстановка пойдет с молотка на «Кристис».

– Что ж, тогда и говорить не о чем. – Люси протянула Дику руку. – Прости, но до станции тебе придется идти одному.

– Разве ты не едешь в Лондон? – переспросил он.

Люси покачала головой.

– Хочу побыть одна. Прости, что так тебя выпроваживаю.

– Вовсе нет, моя милая. Благодаря тебе я точно не опоздаю на поезд, – сухо улыбнулся Дик.

– До свидания. Спасибо тебе.

Глава II

Пока Люси бродила по берегу, погруженная в тягостные воспоминания, ее старый друг Дик, поленившись составить ей компанию, разговаривал в гостиной Корт-Лейс с хозяйкой дома.

Миссис Кроули, американка, осталась в Англии после смерти мужа. Она искренне наслаждалась жизнью – и небезосновательно, поскольку была молода, красива и богата, да к тому же сообразительна и остра на язык. Рядом с ее изящной, миниатюрной фигуркой даже Дик Ломас – далеко не гигант – выглядел вполне внушительно. У миссис Кроули были самые крошечные ручки во всем мире. Черты ее были правильны и совершенны, кожа идеальна, а непринужденное изящество столь завораживало, что она казалась каким-то сказочным существом. Миссис Кроули выглядела чересчур утонченной для обычных житейских волнений, и трудно было поверить, что она слеплена из того же теста, что и обычные люди. Она обладала неестественной грацией изысканных дам с «Паломничества на остров Киферу» восхитительного Ватто, которым пристало в светлых шелках прогуливаться по морскому берегу в лучах солнца под руку с остроумным кавалером. Говорить с миссис Кроули о чем-то серьезном было нелепо, в ее присутствии допускалось лишь легкомысленное подшучивание.

Миссис Кроули пригласила Люси и Дика погостить в доме, который только что сняла на продолжительный срок. Собственноручно потратив неделю, чтобы обставить его по своему вкусу, теперь она требовала, чтобы Дик восхищался каждой мелочью. Прогулявшись по парку, он заявил, что совершенно обессилел и не двинется с места до чая.

– Как вы отыскали это место? Здесь же настоящая глушь.

– Я познакомилась с владелицей, миссис Крэддок, в Риме, прошлой зимой. Узнав, что я ищу дом, она предложила мне свой.

– Почему она сама здесь не живет?

– Не знаю. Она, кажется, обожала своего мужа, который сломал на охоте шею, и теперь совершенно не выносит этих мест.

Миссис Кроули довольно оглядела гостиную. Поначалу все здесь выглядело необитаемым, но она быстро оживила дом цветами, фотографиями и серебряными украшениями. Ее красота расцветала среди ситцевых штор и шератоновской мебели. В этой уютной комнате миссис Кроули выглядела очень естественно, платье смотрелось на ней превосходно и идеально вписывалось в интерьер. Дик пробежал взглядом по разбросанным всюду книгам.

– А эти литературные труды – они здесь ради чтения или разложены с благородной целью впечатлить меня серьезным складом мысли?

– Не думаете же вы, что я выжила из ума и пытаюсь впечатлить столь легкомысленную особу, как вы?

На столике, у самого его локтя лежали «Ревю де де монд»[1 - «Ревю де де монд» – французский литературно-художественный журнал, издающийся в Париже с 1829 года. – Здесь и далее примеч. пер.] и «Фортнайтли ревью»[2 - «Фортнайтли ревью» – важнейший и влиятельнейший английский литературный журнал XIX века, основанный в 1865 году.]. Дик пролистал их: в одном обнаружилась «Веселая наука» Ницше, который как раз входил в моду у светской публики и должен был в ближайшее время привлечь внимание ученых; второй же номер содержал работу соотечественника миссис Кроули Уильяма Джеймса.

– Восхищаюсь американскими женщинами, – сказал Дик, откладывая журналы. – Они покупают постельное белье «Дусе» и жадно глотают Герберта Спенсера. Мало того, Спенсер им нравится. Англичанка, читая серьезную книгу, тут же чувствует себя ханжой, а чувствуя себя ханжой, сразу перестает носить корсет.

– Кажется, вы сделали мне комплимент, – отозвалась миссис Кроули, – но он столь тонкий, что не ухватишь.

– Лучшие комплименты порхают над головой, как бабочки вокруг цветка.

– Я предпочитаю пришпилить их булавкой за брюшко и закрепить крылышки полосками тонкой бумаги.

Стоял октябрь, но осень в том году задерживалась и едва тронула листья деревьев. На улице было тепло, однако миссис Кроули вечно мерзла, поэтому в гостиной горел камин. Она подбросила еще полено и уставилась на потрескивающие язычки пламени.

– Так мило с вашей стороны пригласить Люси, – вдруг сказал Дик.

– Отчего же нет? Люси мне нравится и прекрасно впишется в обстановку. Она словно сошла с портрета Гейнсборо, правда ведь? Хочу посмотреть на нее в этом георгианском особняке.

– С тех пор как они продали дом, девочка сама не своя. Для нее это сильный удар.

– А я купила их вещи и теперь чувствую себя настоящей свиньей.

Когда всю обстановку Хамлинс-Перлью продавали с аукциона «Кристис», недавно овдовевшей миссис Кроули еще было негде жить, и она купила пару картин и старых стульев. Американка привезла их в Корт-Лейс и теперь печалилась, что причиняет Люси новые страдания.

– Возможно, она их не узнала.

– Не говорите глупостей. Конечно же, узнала. Она вошла в эту комнату и сразу впилась глазами в Рейнольдса.

– Уверен, Люси рада, что картины достались вам, а не кому-то еще.

– Она ничего не говорила. Знаете, я обожаю Люси и восхищаюсь ею, но будь она не так замкнута, было бы куда проще. Никогда мне не понять эту вашу английскую манеру сидеть и сдерживаться, не подавая виду.

– Да уж, просто отдыхать в кресле куда приятнее.

– Я бы вернула Люси покупки, да только она оскорбится.

– Не обижайтесь. Люси пришлось нелегко, и это отразилось на ее характере. Едва ли хоть кто-то представляет, что ей довелось пережить. С пятнадцати лет на ней было все семейство. Они продержались так долго исключительно благодаря Люси. Бедняжка так и не стала девушкой: сначала ребенок, потом сразу женщина.

– И что же, у нее совсем не было ухажеров?

– Полагаю, она не из тех, кого легко полюбить. Нужно быть изрядным смельчаком, чтобы нашептывать ей всякую приятную чепуху: уж больно глупо это звучало бы.

– В любом случае есть ведь Бобби Боулджер. Он наверняка просил ее руки уже раз двадцать.

Сэр Роберт Боулджер унаследовал от отца-промышленника титул баронета и тут же бросил к ногам Люси свое состояние, подкрепленное немалыми личными достоинствами. Его страсть для друзей давно уже не была секретом. Все они не раз выслушивали его торжественные заверения в вечной любви, которые Люси неизменно отвергала с ласковой улыбкой. Леди Келси прилагала всяческие усилия, чтобы объединить племянника и племянницу узами брака, который выглядел разумным со всех точек зрения. Бобби был в меру привлекателен, весьма богат, обладал отменными манерами – добродушный и милый юноша. Возможно, ему недоставало характера – так ведь у Люси его хватило бы на двоих. Ведомый ее твердой рукой, Бобби имел все шансы занять достойное положение в обществе.

– Никогда не встречалась с мистером Аллертоном, – наконец заметила миссис Кроули. – Наверное, он ужасный человек.

– Напротив, я в жизни не встречал особы очаровательнее. Фред как никто в Лондоне умеет попросить сотню фунтов в долг с таким видом, словно сам делает одолжение. Вы бы влюбились в него, не успев завести свой любимый спор о биметаллизме.