Много шума из ничего. Перевод Юрия Лифшица

БАЛЬТАЗАР. Почему?

МАРГАРИТА. Потому что у меня много недостатков.

БАЛЬТАЗАР. Например.

МАРГАРИТА. Я обожаю громко молиться.

БАЛЬТАЗАР. А я, слыша громкие молитвы, обожаю говорить «Аминь!». Помолитесь на пробу.

МАРГАРИТА. Господи, ниспошли мне хорошего партнера… по танцам!

БАЛЬТАЗАР. Аминь, дочь моя!

МАРГАРИТА. И пошли его куда-нибудь подальше по их окончании! Вам слово, отец мой.

БАЛЬТАЗАР. Вашему отцу и без слов все ясно.

(БАЛЬТАЗАР и МАРГАРИТА уходят.)

УРСУЛА. Я угадала, вы синьор Антонио.

АНТОНИО. Вы ошиблись.

УРСУЛА. Но вы так же, как и он, трясете головой.

АНТОНИО. Вы не поверите, но я его копирую.

УРСУЛА. Конечно, не поверю, потому что копия выходит лучше самого оригинала. Да и рука у вас такая же сухая, как у него. Сознавайтесь, вы же Антонио.

АНТОНИО. Говорю вам, нет.

УРСУЛА. Да хватит вам. Столь остроумного собеседника, как вы, то есть как синьор Антонио, еще поискать. Разве такой ум скроешь? Бросьте отнекиваться, я вас узнала. Способности, они сами себя выказывают. Вот вам и весь сказ.

(АНТОНИО и УРСУЛА уходят.)

БЕАТРИЧЕ. Значит, я сумасбродка и все свои шутки черпаю из сборника анекдотов?

БЕНЕДИКТ. Я этого не говорил.

БЕАТРИЧЕ. А кто говорил?

БЕНЕДИКТ. Прошу прощения, не скажу.

БЕАТРИЧЕ. Может, синьор Бенедикт?

БЕНЕДИКТ. А кто это?

БЕАТРИЧЕ. Полагаю, он вам хорошо знаком.

БЕНЕДИКТ. Первый раз слышу.

БЕАТРИЧЕ. Неужели он вас ни разу не рассмешил?

БЕНЕДИКТ. Кто же он такой, в конце концов!

БЕАТРИЧЕ. Шут принца, и совершенно безмозглый. Непревзойденный мастер самой чудовищной клеветы, которая приводит в восторг только отпетых развратников, которым его гнусности приятней его злопыхательства. Своими шуточками он то веселит людей, то раздражает, а они ему за это платят смехом пополам с колотушками. Он где-то здесь лавирует по паркету и, если вдруг подплывет сюда…

БЕНЕДИКТ. Я познакомлюсь с этим джентльменом и передам ему ваш отзыв о нем.

БЕАТРИЧЕ. Это сколько угодно. Но ничего не произойдет. Он только стрельнет в меня одной двумя язвительными остротами и, поскольку, как всегда, промажет, не вызвав никакого смеха, то надуется, в результате чего за ужином одно-два крылышка куропатки не будут обглоданы, ибо шут совершенно утратит аппетит.

Музыка.

Мы должны следовать за этой парой.

БЕНЕДИКТ. А если они заведут нас куда не следует?

БЕАТРИЧЕ. Пусть только попробуют – я сразу же развернусь в обратную сторону.

Танцы.

(Все уходят, кроме ДОНА ДЖОНА, БУТЫЛЬО и КЛАВДИО.)

ДОН ДЖОН. Итак, мой брат решил жениться на Геро и пошел потолковать об этом с ее отцом. Девушки составили ей компанию, а на нашу долю осталась только одна маска.

БУТЫЛЬО. Судя по фигуре, это Клавдио.

ДОН ДЖОН. Вы случайно не синьор Бенедикт?

КЛАВДИО. Он самый, и не случайно.

ДОН ДЖОН. Синьор, мой брат намерен посвататься к Геро, а вы, его самый верный приближенный, должны отговорить его от этой затеи. Это неравный брак, и вы как благородный человек обязаны вмешаться.

КЛАВДИО. Как вы об этом узнали?
ДОН ДЖОН. Слышал своими ушами.
БУТЫЛЬО. Я тоже. Он готов хоть сегодня жениться на ней.
ДОН ДЖОН. Ну да ладно. Пора и за стол.

(ДОН ДЖОН и БУТЫЛЬО уходят.)

КЛАВДИО. Вот, Клавдио: сказавшись Бенедиктом,
Ты сам остался с носом. Ну, и принц!
Он обо мне и думать позабыл.
Во всем на дружбу можно положиться,
Но не в любви. Влюбленные сердца
Рассчитывать не могут на чужие
Глаза и языки. В таких делах
Вас предадут доверенные лица: