Когда в могилу Смерть зароет кости,
Надеюсь, что найдёшь и перечтёшь,
Мои стихи, горюя у на погосте.
Сравнишь их со стихами молодых,
Найдя в моих трудах несовершенство
Ты всё – же сохрани в архиве их,
В честь нами пережитого блаженства.
Одной лишь мысли удостой меня:
«Будь друг живым – не вышло бы конфуза,
Сегодня, друга за талант ценя,
Держала бы его любимцем Муза,
Но умер он, взошла другая новь,
Я чту их стиль, а в нём – его любовь».
33
Full many a glorious morning have I seen
Flatter the mountain tops with sovereign eye,
Kissing with golden face the meadows green,
Gilding pale streams with heavenly alcumy,
Anon permit the basest clouds to ride
With ugly rack on his celestial face,
And from the forlorn world his visage hide,
Stealing unseen to west with this disgrace:
Even so my sun one early morn did shine
With all triumphant splendor on my brow;
But out alack, he was but one hour mine,
The region cloud hath masked him from me now.
Yet him for this my love no whit disdaineth:
Suns of the world may stain, when heaven's sun staineth.
33
Не раз я видел, как вершины гор
Прекрасным утром чествует светило,
Как на луга, державный бросив взор,
Алхимией потоки золотило.
Уроды – тучи набегали вдруг,
Себя унизить солнце позволяло,
Богоподобный лик за тучей тух,
Невидимым на запад уползало.
Земное солнце блеском дивных глаз
Мой лоб однажды утром озарило.
Увы, оно светило мне лишь час,
Потом от глаз разлука – туча скрыла.
И всё ж любовь его не презирает -
Без пятен даже солнце не бывает.
34
Why didst thou promise such a beauteous day,
And make me travel forth without my cloak,
To let base clouds o'ertake me in my way,
Hiding thy brav'ry in their rotten smoke?
'Tis not enough that through the cloud thou break,
To dry the rain on my storm-beaten face,