Кроличья нора, или Что мы знаем о себе и Вселенной

В начале 1600-х годов толкование знаний о мире перестало быть прерогативой духовенства. Истинность научного утверждения больше не определялась древними церковными авторитетами или мнением духовной власти. Теперь знания следовало получать путем непосредственного исследования и наблюдения. Доказательства их истинности представлялись на основании свода согласованных принципов, который сегодня называется «научным методом».

Ученые не стремились сражаться с церковью. Они знали, что это безнадежно и опасно. Они даже не пытались браться за изучение того, что как-то касалось Бога, души или человеческого характера и законов общества. Они ограничили себя исследованиями тайн материи.

Церковь сделала все возможное, чтобы помешать ученым и предотвратить распространение идей, способных угрожать ее власти. Но случилось именно то, чего она боялась. Ученые упорно продолжали совершать открытия и расширяли границы известного мира. Они использовали свои знания, чтобы создавать более эффективные технологии. В конце концов сила знания привлекла к науке внимание великого множества людей.

Большую часть жизни я провела, засунув голову в песок. Просыпаясь по утрам, я прежде всего прикидывала, какие туфли сегодня надену, – и старалась не озадачиваться более серьезными размышлениями. Мне не думалось о Боге или эволюции: я никогда не могла принять образ могущественного парня на небесах, который судит меня. И никогда не могла искренне поверить, что произошла от обезьяны. Мне всегда казалось, что этих довольно простых вещей недостаточно, чтобы мне все стало ясно. «В этом мире должно быть что-то еще, неведомое и глобальное», – говорила я себе. Но это понимание было слишком велико для меня – такой маленькой. Поэтому я надолго оставила проблемы познания «более важным людям».

Теперь я понимаю, что если мы не откроем глаза, наука и религия продолжат двигаться по пути элитарности, догматизма и торговли властью.

    – Бетси —

Декарт отделяет сознание от тела, а человека – от Природы

Французский философ и математик XVII века Рене Декарт расширил пропасть между наукой и духовностью. «Нет ничего, включенного в понятие тела, что относилось бы к сознанию, – утверждал он, – и нет ничего в сознании, что принадлежало бы телу».

Одним ударом клинка мысли монета реальности была рассечена пополам. Духовность и наука получили развод, и Декарт стал тем адвокатом, который помог его оформить.

Хотя Декарт допускал, что и сознание, и материя были созданы Богом, он считал, что они различны и отделены друг от друга. Человеческое сознание, говорил он, является центром интеллекта и разума, которые предназначены для анализа и понимания. Областью научных исследований для него была только материальная вселенная – Природа. В ней он видел некую «машину», работающую в соответствии с определенными законами, которые могли быть сформулированы математически. Декарт, большой любитель часов, относил к механизмам все, существующее в природе – а не только неодушевленные объекты, такие как планеты и горы. Он считал возможным представить все действия человеческого тела как движения механической модели. Он писал: «Я рассматриваю человеческое тело как механизм».

Как мы увидим, принцип разделенности сознания и тела, который утвердил в науке Декарт, стал в дальнейшем для ученых настоящим камнем преткновения.

В XVII веке завершился период, в котором люди воспринимали Вселенную как живое, трепещущее существо. Они стали представлять ее в виде механизма. Декарт и Ньютон использовали математику, чтобы описать мир неодушевленных объектов. Они выполнили ряд очень красивых вычислений и помогли нашему пониманию неживых систем. Но они упрочили механистический подход науки к изучению реальности. Декарту очень нравилось возиться с часами. Прекрасное хобби! Но беда в том, что он (и прочие ученые раннего периода развития науки) применил модель часов или заводной игрушки в описании живых организмов. Идея состояла в том, что, если тщательно разобраться, как действуют части механической системы, мы сможем понять, как работает система в целом. Когда имеешь дело с часами, это, может быть, и правильно. Но дело-то в том, что мы – совсем не машины, не часы и не заводные игрушки…

    – Дэниел Монти, доктор медицины

Фрэнсис Бэкон и порабощение Природы

Фрэнсис Бэкон, британский философ и ученый, много сделал для разработки научного метода, который мы можем схематически представить следующим образом:

Гипотеза – исследование и экспериментирование – общие выводы – проверка этих выводов дальнейшими исследованиями.

Конечно, утверждение научного метода способствовало значительному прогрессу человечества. Оно прошло великий путь от первых проблесков понимания законов природы до осуществления программ исследования космоса. Но это только половина истории.

Как заметил Фритьоф Капра, Бэкон рассуждал о научном познании в терминах, которые были «порой просто порочны». Он считал, что природу следовало «загонять, как рыскающего зверя», «заставлять служить себе», «сделать рабом человека». Британский ученый поставил перед собой цель «вырвать у природы ее тайны».

К сожалению, установка на обретение новых знаний ради того, чтобы подчинить природу человеку, поработить ее и «загнать», стала основным принципом развития западной науки. Бэкон сформулировал его в афоризме, известном каждому со школьной скамьи: «Знание – сила».

Классическая модель Ньютона

Человек, научная деятельность которого ярко продемонстрировала, что такое «научное видение мира», – сэр Исаак Ньютон. Недаром механистическая модель Вселенной нередко упоминается как «ньютоновская физика» или «ньютоновская модель». Эти термины имеют право на существование, поскольку Ньютон сделал в науке гигантский шаг вперед. Он сначала синтезировал идеи и методы своих предшественников, а затем пришел к неожиданным выводам, которые, казалось, расставили в мире все по своим местам. Математические доказательства того, что он утверждал, были столь убедительными, что ученые почти 300 лет не сомневались, что он совершенно точно описал законы природы.

В огромной Книге – Вселенной – изложена философия. Эта книга постоянно открыта нашему взору и доступна для чтения. Но ее невозможно понять до тех пор, пока вы не изучите язык, на котором она написана. Это язык математики, а буквы в книге – треугольники, круги и прочие геометрические фигуры. Если человек не научится читать ее, он будет бесконечно блуждать в темном лабиринте незнания.

    – Галилео Галилей

Ньютон, как и Декарт, считал мир механизмом, работающим в трехмерном пространстве. При этом события (например, движения звезд или падение яблока) происходят во времени. Материю он представлял сплошной и твердой, состоящей из крошечных частиц; эти частицы, так же, как и гигантские объекты, вроде планет, перемещаются согласно закону гравитации. Любые процессы во Вселенной, утверждал Ньютон, могут быть описаны с такой математической точностью, что если знать начальные координаты объекта, его скорость и вид траектории, можно совершенно точно предсказать его будущее. Объяснение Ньютоном в одной теории двух таких несоизмеримых событий, как падение яблока и движение планет, было революционным. И это стало возможным потому, что ученый ввел понятие силы тяжести.

Механистический подход вскоре стал применяться во всех науках: астрономии, химии, биологии и так далее. С небольшими изменениями (такими, как некоторое усложнение описания реальности на уровне атома) мы привыкли представлять себе мир «по Ньютону» и сегодня.

Ньютон и религия

Представьте себе: как бы революционны ни были научные открытия Ньютона, его коллеги не подвергали сомнению «установки» церкви по поводу устройства мира. Хотя ученые создали радикально новую мировоззренческую парадигму и тем самым бросили вызов общепринятым представлениям, сами они не выходили за пределы общепринятых представлений. Они формировались как личности во времена Средневековья и жили верованиями и чаяниями той эпохи. Как и многие другие люди, они верили, что Бог был архитектором и строителем мира. Ньютон написал в своей главной научной работе Principia Mathematica:

«Прекраснейшая система из солнца, планет и комет могла быть создана лишь намерением и властью высокоразумного и могучего существа… Это Существо управляет Вселенной не как душа мира, но как Господин всего сущего… Он вечен и бесконечен, всемогущ и всезнающ… Он владеет всеми вещами и знает все, что есть или может быть…

Я не вижу другой причины того, что одно тело в нашей системе способно осветить и согреть все остальное, кроме единственной: Творец счел это разумным».

Как будто предвосхищая (и поддерживая) поход будущих поколений против материалистической философии, которая берет свое начало в ньютоновской механике, сэр Исаак Ньютон написал: «Атеизм настолько бессмыслен и одиозен, что мало кто из учителей проповедовал его».

Если наука и духовность исследуют природу бесконечной реальности, их пути должны, в конечном счете, пересечься. В самой древней из известных священных книг, Ведах, о физическом мире говорится как об иллюзии, майя. Квантовая физика утверждает, что реальность не такова, какой мы ее видим. Это, в лучшем случае, пустота; но все-таки больше она похожа на волнующийся океан иллюзорного «ничто».

Тибетские буддисты говорят обо всем как о «взаимозависимом порождении». А вот физики запутались. Они говорят, что все частицы связаны и были связаны даже в момент Большого Взрыва, когда они впервые объединились. Таким образом, они вынуждены размышлять над парадоксальным вопросом: «Как частица может быть в двух местах сразу?» Он подобен знаменитому дзенскому коану, выводящему буддиста за границы ума: «Как звучит хлопок одной ладонью?».

История человеческого прогресса учит: развитие возможно тогда, когда в процесс поиска истины вовлекаются и объединяются в нем все более и более широкие области человеческого знания. Наука и духовность должны сотрудничать, а не соперничать.

…А как звучит поцелуй двух соперников?

    – Уилл —

Скандальный развод

Лишь более поздние поколения ученых решили, что им больше не нужен Бог или духовность. Освобожденные от ограничений религиозных догм, ученые начали действовать с удвоенной силой. Они объявили все невидимое и неизмеримое фантазией и заблуждением. Многие из них стали такими же догматиками, как и служители церкви. Они с непробиваемой уверенностью заявляли: мы – всего лишь небольшие машины, движущиеся внутри предсказуемого механизма Вселенной, которая подчиняется неизменным законам.

Последователи Дарвина нанесли заключительный удар по духовности. Никакого Бога нет, утверждали они, а значит, нет и творческого разума, руководящего цветением межгалактической жизни. Но мало этого. Мы сами лишь случайные мутации, переносчики ДНК в лишенной разума Вселенной.

Надежда на примирение?

Итак, Декарт утвердил в науке принцип разделенности сознания и тела в качестве фундаментального. Научный мир следовал этому принципу на протяжении сотен лет. И это вызвало бесконечные проблемы.

«Материя бессознательна и подчиняется предсказуемым механическим законам. Она лишена какой-либо духовности». Подобный подход отделял человечество от живой природы. Это послужило идеальным оправданием для нещадного разграбления природных богатств. При этом люди нимало не заботились о других живых существах и о будущем планеты.

Догма – официальная точка зрения, принцип, доктрина или мнение, поддерживаемое церковью, в том, что касается веры или морали.

И планета пострадала. Ее ресурсы истощились, земной шар покрылся слоем грязи. Над нашим общим домом под названием Земля нависла угроза разрушения.

Но наука, продолжая изучать Вселенную, которая была объявлена мертвой, неожиданно открыла величайшую тайну. В начале ХХ столетия Альберт Эйнштейн, Нильс Бор, Вернер Гейзенберг, Эрвин Шредингер и другие создатели квантовой теории сказали миру: «Если мы проникнем в сокровенные глубины материи – то увидим, что там она превращается в энергию. Если мы опишем это математически, окажется, что материя вообще не материальна! Физическая Вселенная не является физической. Она возникает из поля более тонкого, чем сама энергия; из поля, больше похожего на информацию или сознание».

Так была ослаблена мертвая хватка материализма.

Две стороны одной медали

Даже сейчас религия противостоит науке. Почему? Совсем не потому, что реальность составляют материя и сознание, но потому, что сторонники и религиозного, и научного мировоззрения – люди.

Помните, почему люди не задают Великих Вопросов? Потому что ответы, которые они получат, могут оказаться не такими, какие они хотят услышать.

Что, если сознание и материя не разделены? Что, если между ними существует взаимосвязь? Сейчас на дворе XХI век, но господствующая наука все еще отказывается задуматься над этими вопросами.

Доктор Дин Радин, ведущий ученый Института духовных наук, занимается исследованием психических феноменов, используя строго научный подход. Но он все еще встречает непонимание большей части научного сообщества.