Под солнцем Африки. Военные и охотничьи приключения, описания туземных племен

Моим лучшим ослом был «Джек», моя последняя покупка. Я купил его в Момбасе за 75 рупий (5 фунтов); он сопровождал меня до озера Альберт и вернулся со мной в Момбасу, пройдя полторы тысячи миль. Он никогда не болел; и когда я уехал в Англию, продал его за ту же сумму, которую я заплатил за него. Сначала он был молодым серым ослом и очень пугливым, так как его еще не толком объездили. Малейший шум позади или рядом заставлял его выполнять внезапные гимнастические упражнения, в результате которых я с его спины перемещался на землю. Но потом все постепенно пошло на лад.

«Джек» стал чрезвычайно ручным и послушным; он всегда держался близко к лагерю и сразу же останавливался, если мы его звали. Ни один из моих бывших ослов не мог пройти и ярда, если перед ни не шел другой осел или человек, тянущий его за узду. Но «Джек» всегда с удовольствием путешествовал без осла-компаньона или погонщика. Только один раз он удалился из лагеря. Когда мы покинули Масинди и проходили через поселение суахили, «Джек» внезапно ощутил любовь с первого взгляда к туземной ослице и завоевал ответное чувство. Оба душераздирающе кричали, расставаясь друг с другом. Во время марша время от времени горе осла обнаруживалось в затяжном и скорбном крике. Прибыв в лагерь, он был предоставлен самому себе. Вскоре поднялось общее волнение. «Джек» исчез! Оказалось, что его любовь к «девушке, которую он оставил» преодолела двухлетнюю верность к хозяину, и он побежал назад. Мои «бои» вернулись в деревню и привели осла, в ближайшие два-три дня «Джек» шел в очень подавленном настроении.

ГЛАВА IV. ПРОТЕКТОРАТ УГАНДА

«Протекторат Уганда» не означает просто Уганду – королевство, которым знаменитый король-самодержец Метса управлял в то время – но он включает в себя также обширные территории вокруг нее, где ни один белый человек никогда не бывал, также озера, недавно обнаруженные выносливыми исследователями и путешественниками, и племена людей, отличающихся друг от друга языком, манерами и обычаями. Те, кто читают захватывающие записи исследований и открытий, связанных с такими именами, как Ливингстон, Спик, Грант и Мунго Парк, очень ошибаются, если они воображают, что подобные достижения уже недоступны, потому что все, что можно было обнаружить, уже обнаружено. В течение последних нескольких лет граф Телеки* добавил на карту два новых озера, лежащих близко друг к другу и названных им Лейк-Рудольф и озеро Стефани. Ребманн, подстрекаемый многими рассказами, считал мифом то, что в Африке есть огромная гора, вершина которой покрыта вечным снегом, однако, гора Килиманджаро была добавлена к новым географическим открытиям, хотя какое-то время этому в Европе не верили. Казалось невозможным увидеть «вечный снег» под палящими лучами африканского солнца.

* Граф Самуэль Телеки (1845 – 1916) венгерский исследователь, который возглавил экспедицию в Северную Кению. Он был первым европейцем, увидевшим озеро Рудольф (озеро Туркана), хотя о существовании этого озера было известно в Европе задолго до того, как туда прибыл Телеки.

** Иоганн Ребманн (1820 – 1876) – немецкий миссионер и исследователь, был первым европейцем, вместе со своим коллегой И. Л. Крапфом, начавший исследование Африки от побережья Индийского океана. Он был первым европейцем, увидевшим гору Килиманджаро со снежной вершииной. Новость об открытии Ребманна была опубликован в миссионерской газете в мае 1849 г., но была проигнорирована, как фантазия в течение ближайших двенадцати лет. Географическое Общество в Лондоне постановило, что снег никак не мог лежать в тропиках, и считало доклад результатом перенесения малярии миссионером. Только в 1861 году исследователи начали поиски Килиманджаро. Экспедиции в Танзанию между 1861 и 1865, под руководством немецкого барона Карла Клауса фон дер Декена, подтвердили отчет Ребманна.

Килиманджаро находится сравнительно недалеко от побережья, и каждый путешественник в Уганду, который хочет увидеть это чудо, может наблюдать белую сверкающую вершину; ибо маршрут караванов проходит в пределах видимости величественного снежного короля. Сидя у костра, я слушал арабские и негритянские истории, звучащие для моего скептического уха еще более мифически, чем история Ребмана о снежной горе в его дни. Одна из историй утверждает, что, что далеко за пределами нынешних границ исследований белого человека есть земля, где много золота, и где туземцы не знают его ценности и используют металл, как самое дешевое украшение. Говорят, что арабские торговцы снова и снова пытаются проникнуть в эти чудесные страны, которые труднодоступны из-за невероятных трудностей с продовольствием. Предполагаемое нахождение этой золотой земли сохраняется арабами, как величайшая тайна. В моем последнем путешествии я встретил арабский караван, который шел по стране, якобы для торговли слоновой костью и, если удастся, для охоты на слонов. Мой арабский слуга был старым другом араба, командовавшего караваном; это привело к тому, что я долго общался с последним об этих золотых странах. Араб сказал мне, что, если его финансовое положение продержится на том же уровне, он отправится в путешествие. Он собирался скупить провизию на рынке в Форт-Смите, и заявлял, что хорошо разбирается в предмете его мечтаний. Согласно его убеждению, «золотая страна» находится далеко за пределами озера Рудольф, которое другие путешественники посещали после открытия его графом Телеки. Араб, по-видимому, твердо верил в существование такого золотого рая.

Я вполне понимаю, что проблема со снабжением пищевыми продуктами – это почти непреодолимый барьер. В моем первом путешествии в Уганду была проблема с продуктами из-за маршрута караванов, пролегающего в течение около двадцати дней через необитаемую страну; но трудность сводится к минимуму, если знать точное количество дней, в течение которых требуется идти каравану через необитаемый район. Лучшее понимание рисков путешествий по району без пищи, не зная точно, как долго может продлится путешествие, я испытал, когда я путешествовал по стране Магванвара (Южная Танганьика) в Германской Восточной Африке. «Короли» Магванвары преднамеренно окружили свою страну огромной зоной голода, беспощадно уничтожая деревни и целые племена вокруг них. «Голодный пояс» был для них большей защитой, чем Великая китайская стена для китайских императоров. В эту пустыне мой племянник и я решили проникнуть. Мы обеспечили себя как можно лучше для путешествия.

До того, как мы дошли до цели нашей экспедиции, мы были вынуждены жить на голодном пайке из горсти риса утром и вечером, а одна маленькая банка сардин в день делилась со скрупулезной справедливостью. Мы скоро знали наизусть, сколько сардин обычно содержит небольшая жестяная банка. На этом скудном пособии мы проходили двадцать, иногда тридцать миль в день. С того дня, как мы покинули озеро Ньясса до того дня, когда мы достигли Килву (8° 56??S 39° 30??E на побережье океана, ныне Килва-Кивиндже) прошло ровно два месяца. Иногда, но очень редко, мы могли добыть антилопу, как непредвиденную добавку к нашему столу.

Граф Телеки описывает в своей книге, как он должен был добывать охотой дичь для своего каравана; но несколько из его носильщиков умерли от голода, как мне сказали некоторые из моих людей, которые сопровождали Телеки. С тех пор я слышал, как другие путешественники, пересекая такие «голодные» районы, неожиданно оказывались среди странных народов, живущих в сравнительном изобилии, владеющих стадами и обладающих обильным запасом кукурузы.

Золотые месторождения, найденные в Южной Африке, позволяют предположить, что на востоке есть, но еще не обнаружены другие залежи этого металла.

Мы все знаем, насколько ценна слоновая кость; на самом деле, британское правительство, чтобы защитить слонов от истребления, уже определило большие площади, как заповедник для них. По последним охотничьим законам в Британской Восточной Африке охотник должен заплатить 25 фунтов за лицензию, и эта лицензия позволяет владельцу застрелить не более двух слонов. Тем не менее, граф Телеки рассказал мне о регионах, которые он посетил во время своих путешествий, где туземцы были не осведомлены о ценности слоновой кости и, следовательно, бивни лежали на земле, где слоны умирали. Телеки просто поднимал бивни. Это звучит почти басней, но я слышал из его собственных уст, что он вернулся на берег со слоновой костью, которая стоила около 2000 фунтов стерлингов. Он не был торговцем, а только исследователем, и никогда не ожидал получить денежные доходы от своего путешествия, тем более, такую сумму.

До сих пор ни золото, ни уголь, ни какие-либо другие минеральные ресурсы не были обнаружены ни в Уганде, ни в Восточноафриканском протекторате; рядом с побережьем было обнаружено некоторое количество серебра, но запасы не стоят того, чтобы их разрабатывать.

Протекторат Уганда находится на экваторе. По праву его следует называть Экваториальной Африкой, но это имя уже было присвоено Гордоном-пашей*, Эмин-пашей и Казати (см. примечания в граве III) другим территориям, расположенными далеко к северу от Уганды и Экватора. Взгляд на карту показывает, что Уганда ближе к центру Африки, чем территории, известные как протекторат Британской Центральной Африки, которые лежат вокруг реки Шир и озер Ньяссы и Танганьики.

* Генерал-майор Чарльз Джордж Гордон (1833 – 1885), также известный как Гордон-паша был администратором и офицером британской армии. Он принимал участие в Крымской войне и сделал военную карьеру в Китае, где был назначен командовать «всегда победоносной армией» китайцев во главе с европейскими офицерами. В начале 1860-х годов Гордон и его люди сыграли важную роль в подавлении восстания в Тайпинге, регулярно нанося поражение гораздо большим силам туземцев. За эти достижения ему дали прозвище «Китайский Гордон» и он получил награды как от императора Китая, так и от английского правительства. Он поступил на службу к хедиву Египта в 1873 году (с одобрения британского правительства), а затем стал генерал-губернатором Судана, где много сделал для подавления восстаний туземцев и местной работорговли. В 1880 году, устав, он ушел в отставку и вернулся в Европу. Затем в Судане вспыхнуло серьезное восстание во главе с мусульманским религиозным лидером и самопровозглашенным махди – Мухаммадом Ахмадом. В начале 1884 года Гордон был отправлен в Хартум с инструкциями по обеспечению эвакуации лояльных британцам солдат и гражданских лиц. После эвакуации около 2500 британских подданных в нарушение данных ему инструкций он сохранил при себе небольшую группу солдат и гражданских лиц. В ходе нарастания напряженности оба лидера вели переговоры пытаясь убедить один другого присоединиться к себе, но безрезультатно. Осажденный силами махди, Гордон организовал оборону Хартума, продолжающуюся почти год, что вызвало восхищение британской общественности, но не правительства, которое не желало, чтобы он продолжал оборону. Только когда общественное давление на правительство стало неотразимым, правители с неохотой направили спасательный корпус, который прибыл через два дня после падения города, а Гордон был убит суданцами на пороге своей резиденции. – прим. переводчика

Протекторат Уганда простирается вокруг озер Виктория Ньянза, Альберт Ньянза и Альберт Эдуард Ньянза; поэтому в нем находятся основные источники Белого Нила. Районы на которые был разделен Протекторат это – есть Эльдома Равайн, Кавирондо, Усога, собственно Уганда, Уньоро и Тору.

Дальнейшее разделение территорий можно ожидать при каждом увеличении числа правительственных чиновников.

Неверно говорить, что климат Уганды – это своего рода непрерывное английское лето, потому что существует значительная разница между холодом в Мау и жарой в Уньеро. Есть области, где белая одежда наиболее удобна для ношения круглый год, а есть другие области, где белую одежду никогда не стоит носить. Жара никогда не бывает чрезмерной, равно как и холод. В целом климат подходит для европейцев.

Местная рабочая сила дешевая – около трех пенсов в день, но трудно заставить туземца работать по найму. Основным экспортом является слоновая кость, за которую взимается пошлина в размере 15 процентов, будь то слоновая кость или клыки гиппопотама. Налог на импорт в размере 5 процентов взимается с любой статьи импорта. Запрещается торговля порохом и оружием, за исключением случаев, предусмотренных Брюссельским актом международного права, а также продажа аборигенам алкогольных напитков. Существуют небольшие налоги под разными названиями, например, налог на дорогу в половину рупии на каждый груз, а также ежегодный обязательный регистрационный сбор в размере двух рупий с половиной с каждого британского подданного.

В настоящее время расходы, не считая миллионы, потраченные на железную дорогу Уганды, значительно превышают доходы. Если бы Англия ушла из Уганды, какая-то другая европейская держава сразу же овладевала бы ей, несмотря на то, что нет никакой немедленной выгоды и компенсации за тяжелые расходы, связанные с оккупацией. Отсюда следует, что империя, подобная Великобритании, в энергичном росте и расширении должна была захватить Уганду.

Возможно, европейские поселенцы могут быть приглашены к нам, путем либеральных уступок со значительными грантами земли, с минимальными ограничениями, чтобы заработать средства к существованию, как торговцы или плантаторы, фермеры или биржевые торговцы, ремесленники или предприниматели. Кофе, хлопок, сахарный тростник и рис можно выращивать в некоторых районах, а европейские зерновые – в других.

ГЛАВА V. ПРОВИНЦИЯ РАВАЙН

Район Равайн включает территорию между Кикуйю и Кавирондо (в современном понимании от Найроби до северо-восточного побережья озера Виктория). Примерно на половине пути между ними лежит Эльдама Равайн (0° 30» N 35° 43» E), где была построена станция Равайн, которая теперь является штаб-квартирой района. Между Кикую и Эльфийским ущельем встречаются только блуждающие кочевые племена. Я проезжал по этой дороге не один раз, не встретив ни одного человека, а в последний раз я обнаружил здесь множество туземцев временно поселившихся, построивших краали и пасущих огромные стада. До того, как покойный капитан Склатер проложил здесь проселочную дорогу, перевозка грузов из Форт-Смита в ущелье была непростым делом. Настойчивый чиновник из Кикуйю, организовал регулярную службу перевозки с помощью людей вакикуйю, все больше и больше из которых предлагали себя носильщиками, пока, наконец, караваны в несколько сотен людей не стали постоянно двигаться по дороге.

До установления протектората вакикуйю были враждебным и коварным племенем. Постепенно они подчинились неизбежному и признали верховенство британского правления. Вакамба, сражающиеся с луками и стрелами, живут на одной стороне от них, а с другой – масаи, которые используют копья и мечи. Вакикуйю приняли оба метода вооруженной борьбы. Группа, которая посетила мой лагерь в моем последнем путешествии, дает этому хорошую иллюстрацию. Наконечники копий вакикуйю широкие и листовидные. Меч – типичный для масаев, тяжелее к остроконечному концу, чем у рукоятки. Стрелы переносятся в кожаном колчане, который украшается пучком страусиных перьев и закреплен на спине. Один из мужчин носил короткий фартук, но большинство приняло масаиский стиль обертывания куска хлопчатобумажной ткани вокруг тела, перекидывая его через одно плечо и позволяя ему свисать до бедер. Вакикуйю очень любят украшения в виде бисера, железной и латунной проволоки, серег, ожерелий, ручных и ножных браслетов. Их хижины спрятаны в лесу в целях защиты от врагов; и по той же причине они не держат птицу, так как опасаются, что крики петухов могут выдать местонахождение их жилищ.

Люди народа вакикуйю

Они всегда расчищают лес, чтобы засадить поляны различными видами местной кукурузы, сладким картофелем и ямсом; но такое постоянное и безжалостное уничтожение лесов должно однажды обернуться наказанием.

В моем последнем путешествии я отправился на побережье с компаньоном, который провел один год в этой местности; он сообщил, что тоже заметил большое разрушение лесов даже за этот короткий промежуток времени. Недавно были приняты лесные законы. Они тяжело нависли над белым человеком, который должен посадить десять молодых деревьев за каждое срубленное дерево, но эти законы не действуют против массовой и бессмысленной рубки леса, которую практикуют туземцы. Хорошо организованный Департамент лесного хозяйства, охватывающий все протектораты, несомненно, добавит еще одну статью к расходам, но, несомненно, принесет неисчислимые выгоды в будущем.

Женщины вакикуйю несут свою ношу, надевая прикрепленный к ней кожаный ремешок на голову. Они также помогают носильщикам и носят европейские грузы и коробки весом 40 фунтов и больше. Они одеваются, как масайки, и чрезмерно нагружают себя украшениями; увидеть от двадцати до тридцати огромных колец из бусин, продетых через одно ухо – совсем не необычное зрелище. Они всегда замкнуты и неразговорчивы, потому и кажутся скромными и послушными.

Воин вакикуйю

Во второй половине 1895 года из Равайна в Форт-Смит возвращался большой караван из людей вакикуйю и суахили; он достиг долины Кедонга и наткнулся на деревню масаев. Как возникло последующее кровопролитие, точно не известно, так как только нескольким оставшимся в живых, удалось убежать. Согласно одной истории, суахили вели себя агрессивно по отношению к масаям, рассчитывая на свое численное превосходство. Масаи этим возмутились, и через мгновение началась жестокая бойня. Более 400 несчастных вакикуйю и суахили были убиты; невинные и виновные без разбора. Известие о катастрофе дошло до Форт-Смита, и за ним последовала еще одна трагедия.

Офицерам форта было известно, что торговец по фамилии Дик, в настоящее время был на пути сюда. Здесь же находилась французская научная экспедиция, прибывшая в Форт-Смит по пути в Уганду, двое военных из числа участников экспедиции вызвалась предупредить Дика об опасности. Они нашли его; но вместо того, чтобы убедить его вернуться с ними в безопасный форт, они поддались его уговорам сопровождать его через Кэдонг. Каковы были мотивы, побудившие трейдера рисковать, никто никогда не узнает. По мнению некоторых, он хотел отомстить масаям за разгромленный караван; по мнению других, он считал бойню хорошим предлогом для захвата их ценных стад. Ему удалось захватить много скота; несколько сотен голов были приведены французами в Форт.

Танцующие женщины вакикуйю

Несколько недель спустя я встретил этих джентльменов в Уганде и, так как я лично знал Дика, узнал у них некоторые подробности битвы. Они сказали мне, что Дик сражался бесстрашно и, будучи превосходным стрелком, укладывал одного масая за другим. Он пошел поднять щит и копье масая, которого только что убил, когда противник предпринял отчаянную контратаку, и в критический момент пуля в винтовке Дика заклинила ствол. Он повернулся к своим людям, чтобы взять другую винтовку, когда один масай бросился вперед и пронзил его копьем в спину, убив на месте. Французы убили нападавшего, но, сражаясь с подавляющим большинством туземцев, были вынуждены отступить в Форт. Через пару дней они вернулись на место боя, чтобы похоронить Дика. Французы обнаружили, что тело обнажено, и похоронили его на откосе Кедонга. Они установили простой деревянный крест над могилой, который все еще стоял во время моего последнего путешествовия. В надписи просто говорилось, что крест был установлен его товарищами по оружию в память об убитом масаем. После этого один из этих двух французов направился в Конго, по пути заболел лихорадкой, но сумел вернуться в Париж, где и умер.

Бедный Дик! Мне жаль его. Он был самым энергичным и решительным человеком, так что суахили окрестили его «Симба улейей», что означает «европеец-лев». Он был слишком независимым человеком, чтобы ладить со всеми. Я смог оказать ему небольшую услугу, когда у него была лихорадка; и когда я отказался принять оплату, он отправил все две сотни своих людей на пару дней на работу в то место, которое я тогда очистил для возведения некоторых правительственных зданий. Я не думал, когда он прощался со мной в Кавирондо, что он собирался присоединиться к числу тех, кто нашел свою могилу в Африке.

В течение нескольких месяцев долина Кедонг сохраняла свидетельства об ужасной резне. Когда я прошел этот путь через несколько месяцев, на обочине дороги лежали пропитанные кровью обрывки одежды и скелеты. Они принадлежали смертельно раненным мужчинам, которые пытались убежать, но пали от ран. Дойдя до места побоища я увидел уже не единичные скелеты, как на обочине дороги, здесь они лежали в некоторых местах дюжинами.

Женщина вакикуйю с ребенком

Женщины вакикуйю

Воины вакикуйю

В Кампи Мбарук я встретил одно из временных поселений кочевых масаев. Хижины, увиденные издалека, напоминают хлеб из хлебопекарни. Они оштукатурены коровьим навозом, почти касаются друг друга и расположены в круглых краалах со свободным внутренним пространством для молодых телят. Огромные стада, которыми владеют эти скромные кочевники, – это впечатляющее зрелище! Равнина была усеяна черными пятнами, показывающими плотно сгрудившиеся стада тысяч голов крупного рогатого скота, овец и коз, а также сотни и сотни ослов. Когда племя меняет свое жилье, ослы несут предметы домашнего обихода, особенно тяжелые предметы, такие как длинные столбы и шкуры. Женщины несут более хрупкие вещи, такие как глиняные кулинарные горшки. Один из мужчин, которого я видел, был, очевидно, старейшиной и человеком богатым и властным; он был завернут в толстую шубу из обезьяньих шкур. Его жены были обвешаны украшениями из латуни, бус и железной проволоки. Женщины-масайки уродуют себя, вставляя тяжелые цепи из железной проволоки из верхнюю часть уха, чтобы она нависла над нижней. Таким образом они меняют себя в худшую сторону, делая свои приятные овальные лица непривлекательными.

Масаи имеют ужасную привычку пить теплую кровь, которая течет из только-что убитого животного, а также они питаются застывшими комками крови. Если мне приходилось убивать овец или коз для приготовления пищи для каравана, а масаи находились рядом, мальчишки и девочки приходили с чашами, чтобы наполнить их кровью и отнести к краалю; их окровавленные рты и руки были отвратительным зрелищем.

Масаи у своего крааля

Хижины масаев

Хорошо известно использование масаями тыкв всех мыслимых форм в соответствии с потребностями или фантазией пользователя; и, как и следовало ожидать, тыквы, которые наиболее популярны у масаев, напоминают бутылки с длинным горлом. Некоторые из них имеют любопытную форму, напоминающую бутылки с шампанским. Тыквы часто украшены рядами ракушек-каури или бусин; на других нанесен орнамент.

Масайки – опытные доярки, они при дойке никогда не используют обе руки; они обычно держат бутылку из тыквы, которая очень легкая, в левой руке и доят правой.

Ветеринарная хирургия, ими практикуемая, заключается в кровотечении. Однажды я был свидетелем операции, когда туземец, опасаясь, что его ослик заболел, вызвал ветеринара-масая, который был снабжен игрушечным луком и выглядевшей, как игрушка, но очень острой стрелой. Этот масай с расстояния около восьми или десяти дюймов стрелял в шею животного, и поток темной венозной крови сразу же потек. Он позволил выйти от трех до четырех унций крови, а затем, извлек стрелу, кровотечение прекратилось почти сразу. На время операция, безусловно, облегчила осла; Я не могу сказать, получил ли он какое-либо долгосрочное облегчение, поскольку я должен был продолжить свой марш на следующий день.

Вдоль линии озер Наиваша, Эльментейта и Накуру, коровы, которые сопровождают караван, производят в определенные сезоны года молоко с самым своеобразным запахом и вкусом – на самом деле, «рыбный запах» – самое близкое сходство. Негры не возражают против этого неприятного вкуса; но я еще не встречал европейца, которому это нравится. Мне сказали, что это связано с каким-то растением, которое коровы едят без какого-либо вредного воздействия на их здоровье, хотя оно придает этот очень своеобразный гнусный аромат их молоку.

Первой правительственной станцией, на которую путешественник прибывает в протекторате Уганда, является станция Найваша. Она построена на плато с видом на озеро. Местность изобилует плоскими плитами из камня; это сделало сравнительно легким создание каменной стены вокруг форта. Ров вокруг стен и подъемный мост обеспечивают дополнительную безопасность. Исрользовалась также хорошая строительная древесина, хотя она и была доставлена издалека.

Большинство путешественников, которые жили в стране в течение нескольких лет заявляют, что озеро Найваша растет; Я придерживаюсь того же мнения. У видел, что здесь находится роща терновых кустов, которые сейчас стоят в воде, в том месте, где наш караван располагался четыре года назад. У озера Найваша нет видимого выхода, и все же некоторые довольно крупные реки, такие как Морендат и

Гилгил, впадают в него.

Озеро Найваша 0°46?S 36°21?E