Реарити. Начало

Рёта готов был разозлиться, но проявлял уважение к этому… великовозрастному дедушке.

Ами же процесс копания в песке доставлял удовольствие. Она просто-напросто не стала ничего искать, а принялась вовсю лепить куличики:

– Лопатки не хватает, – вздохнула девочка.

Старик поскрёб свой бородатый подбородок:

– Лопату я тоже где-то потерял. А вот где?! Точно не помню….

Рёта бросил бесполезное занятие. Встал во весь рост и высказал своё мнение:

– Знаете, дедушка, Вам стоит дождаться утра. Тут можно найти что угодно, но батарейка, скорее всего, потеряна где-то в другом месте.

– А я и не терял ничего! – резко ответил дедушка. Фонарь работает, – и он пощёлкал выключателем.

«Как это?»

Дети многозначительно посмотрели на старичка, переглянулись и поняли, что он их надул.

– Ами, пошли! – Рёта, протянул ей руку и она ее приняла.

– Согласна! Нечего нам делать рядом с обманщиками. Пошли.

Они стали быстро удаляться прочь.

– Нет! Нет! Постойте…. Мне очень жаль! – Дедушка раскаялся. Это чувствовалось. – Понимаете, я безгранично одинок. Очень люблю играть, а играть мне не с кем. Сами подумайте рядом никого. И у меня в самом деле куриная слепота.

***

– Что выберите? Крестики-нолики, Судоку, Маджонг, Рэндзю, Го, шахматы, Какуро[26 - Перечисляются известные логические игры.]. – не останавливаясь, перечислял дедушка.

– Эээээ, остановитесь!!! Рёта, можно я выберу? – попросила Ами.

Рёта кивнул.

– Тогда Маджонг! И… также возьмём кости с цветами и сезонами, если у Вас есть. Папа специально заказывал такой набор, где 144 кости. Потом мы играли всей семьёй – мама, папа, я и мой двоюродный брат.

– Эх, щас, повеселимся!

Старик с азартом потёр руки и вытащил из шкафа большой ящик. Но неожиданно огорчился:

– Вот незадача! Если нас всех посчитать, то… одного участника не хватает.

С этим нельзя было не согласиться.

Молчание длилось минут пять… Ветер покачивал керосиновый фонарь, прикреплённый к двери с помощью кованой цепи. Шум моря за стенами этого рыбацкого домика умиротворял. На полках можно было бесконечно долго рассматривать фотографии с красивыми пейзажами: морские рассветы и закаты. Любопытная чайка выгнула шею и разглядывала тех, кто сейчас разглядывал ее. Пёс, присевший на передние лапы, с преданностью в глазах ждал, когда чья-то рука, принадлежащая неизвестно кому, кинет мячик. И куча других снимком в деревянных рамочках приковывали к себе внимание.

Ами тихо спросила Рёту:

– Эти фотографии чёрно-белые?

Он положительно кивнул.

– А ты видишь цвета на той картине? – спросил Рёта.

В глаза бросилось художественное полотно «Морской пролив с маяком».

Химэ призналась:

– Честно-пречестно – не все цвета… Многие вещи раскрашены как бы не до конца.

Рёта-сэмпай тихо прошептал:

– Понятно. Если что… Для справки. Это копия картины Айвазовского[27 - Айвазовский Иван Константинович (1817—1900) – русский художник-маринист, профессор живописи.].

– Дети! – с чувством произнёс старик. – Я знаю, кого позвать, чтобы мы наконец-то начали игру.

Он закатал штаны и выскочил из домика, но неожиданно быстро вернулся.

– Я забыл, снаружи темно. Мальчик, подай фонарь. Он за тобой.

Рёта, совершенно не понимая его бурных эмоций, подал фонарь и принялся ждать исхода дела.

Через мутные стёкла дома они увидели, как старик зашёл в волны и, наклонившись к воде, прокричал несколько раз:

– Аммицу[28 - Друг дедушки получил свое имя в честь одноименного популярного японского десерта, который изготовляется с использованием агара, сделанного из водорослей. Агар, растворенный в воде или фруктовом соке, образует желе.]! Аммицу!

Море молчало. Не то чтобы совсем. Был слышен шум морского прибоя, но фразы типа: «Сейчас, дедушка! Надену сандалии и выйду», не было.

Старик вернулся в домик и грустно произнес:

– Спит, наверное.

Аммицу не спал. Мгновение спустя послышался плеск воды, будто кто-то вынырнул. На слух можно было определить, что это, наверняка, кто-то большой, сильный… гладкий, как булыжник. Вода струйками стекает с его тела… Вот он идёт по песку, вот ставит обувь (?) на приступочку возле дома… Вот дверь, скрипя на петлях, открывается…

…Он и вправду был гладкий, желейное тело переливалось в свете фонаря. Он словно состоял из сотни прозрачных кубиков, в которых, как в янтаре, замерли, застыли много лет назад всякие насекомые; просвечивали ракушки всевозможных форм и размеров; двустворчатые моллюски, гастроподы, кусочки водорослей, даже малюсенький морской конёк стал частью его организма. Они лежали там далеко не хаотично, скорее, наоборот – хорошо организованно, со вкусом, каждый элемент на своём месте… как если бы дети смотрели в аквариум. На его щеках располагались жаберные крышки. Дышать он мог, даже будучи на суше. Может быть интенсивнее, а, может, и как обычно. От потоков воздуха поднимались и опускались четыре усика – короткие и длинные. Они росли у него над самым ртом. – Фьюфффффф, фьюфффффф», – раздавалось его неспокойное дыхание.

– Это мой друг, – заявил дедушка. Он, как и я, очень одинок. Живёт глубоко в море, в забитой илом яме. Прости, что разбудил. – обратился он к Аммицу. – Прости, друг!

– Фьююююю, – послышалось в ответ. На голове шевелился целый букет из водорослей. – Фьююююю…

– Познакомься с моими….. еще одними друзьями! Я вправе называть вас так? – Дедушка глянул сначала на Аммицу, а потом на детей.

– Конечно! – Ами и Рёта сказали это почти в один голос.

Аммицу протянул руку, желая скрепить новое знакомство рукопожатием.

У него было по три коротких пальца на каждой из рук. Неприятная слизь, покрывающая его тело, после приветствия осталась у ребят на ладонях, но очень быстро впиталась в кожу, не оставляя ощущения липкости.