Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора

С января 1998 года рынок ГКО стал открыто спекулятивным, не было уже никаких систем сдержек и противовесов, имущество России закладывалось в «ломбард», и на эти деньги покупались ценные бумаги, которые потом в одно мгновение превратились в ничто, в разносимую ветром пыль.

Но ни Центральный банк, ни Министерство финансов палец о палец не ударили, чтобы предотвратить беду. Хотя времени для этого было предостаточно – почти целый год!

Более того, Центробанк, предвидя неминуемый конец беспроигрышной лотереи, принялся сам отчаянно играть на рынке ГКО – это вместо того, чтобы в преддверии краха скупать ценные бумаги и выводить их из оборота. Хотя статья 3 Федерального закона «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» абсолютно четко указывала, что «получение прибыли не является целью деятельности Банка России».

Играл ЦБ России на бирже увлеченно и преступно. К тому времени он владел уже почти третью всех ГКО, регулярно предъявлял их к оплате, получая многопроцентные дивиденды. Доходило до анекдотов: был случай, когда Минфин вовремя не заплатил проценты, – так Центробанк от возмущения сразу же заблокировал счета Минфина!

Но самым интересным оказалось то, что Центробанк, пользуясь своими уникальными возможностями, ухитрялся покупать ГКО не на реальные, а на виртуальные деньги. Ведь эмиссия денег была в его руках – новые банкноты можно было печатать только с его санкции. А можно и не печатать, а запускать в оборот по безналичному расчету… Так Центробанк и делал: на эмиссионные деньги покупал ГКО, потом предъявлял их к оплате – и получал реальные деньги из бюджета.

Добывание денег из «ничего» испокон веку тревожило воображение многих ученых и людей просто предприимчивых. В Средние века алхимики искали философский камень, способный преобразовывать металлы в золото. Российский Центробанк и лично Сергей Дубинин, не тратясь на научные изыскания, с блеском решили для себя эту задачу: на «ничего» (эмиссионные деньги) покупалось «ничего» (ГКО), а потом это «ничего» предъявлялось к оплате и давало реальную кругленькую сумму.

* * *

Играли на рынке ГКО и физические лица – многие тысячи людей. В принципе явление это обыденное для любой страны. Но Россия, как это ни прискорбно, имела и здесь свою, «особенную стать». Почувствовав запах денег – огромных, шальных, – в финансовые игры активно включились (что категорически запрещено законом) высшие чиновники государства. Началось их сомнительное обогащение, поскольку сами же они и устанавливали условия игры, неведомые для непосвященных. Игра поэтому превращалась для них в беспроигрышную. Доходы от ГКО эти господа получали очень неплохие, и чем выше они становились, тем более тощим становился государственный карман. Остановить их, разгулявшихся на дармовщину, не могло даже чувство самосохранения. Только обвал…

И он не преминул случиться. Но за десять дней до катастрофы, перед самым крахом, ЦБ взял и «сбросил» большую часть имевшихся у него ГКО. То есть добавил паники и ускорил тем самым падение рубля.

Что это – уголовное деяние или элементарная безграмотность, за которую должны отвечать руководители Центробанка – Дубинин и подобные ему, – должно было выяснить следствие. Хотя, на мой взгляд, за это должно отвечать не только тогдашнее руководство Центробанка, но и чиновники рангом пониже, те, кто совмещал государственную службу с коммерческой деятельностью, что, как известно, категорически запрещено законом. А эти люди были и государственными чиновниками, и спекулянтами, и игроками одновременно.

В ходе проверки было возбуждено три уголовных дела. Первое связано с непорядками, скажем так, в системе представительских расходов. Дубинин, например, мог расходовать по своему усмотрению пятнадцать тысяч долларов ежемесячно. Оплачивался любой его чих. Первые заместители председателя ЦБ – по десять тысяч долларов, просто замы – по семь с половиной тысяч. Это очень неплохая прибавка к зарплате, которую владельцы представительских кредитных карточек так и воспринимали. Тысячи долларов могли тратить ежемесячно помощники, начальники департаментов и так далее. И это в нищей стране с голодающими окраинами, упавшей экономикой и безработным населением… Пир во время чумы!

Понятно, что за ужин в ресторане с делегацией банкиров директор банка не должен платить из своего кармана. Но представительские деньги – как командировочные, в конце месяца изволь представить отчет: на что, где и как израсходовал. Да и суммы этих представительских явно были завышены.

Второе уголовное дело было возбуждено по поводу того, что Центральный банк, прежде всего работники валютного департамента, выдавал задним числом коммерческим и частным финансовым структурам разрешения на проведение валютных операций. Валюта уходила из страны, растворяясь за рубежом, как в тумане, а разрешение на это им давалось спустя полтора-два года. За этими вопиющими фактами, естественно, стояли сильнейшие злоупотребления, которые просто потрясли нас – такие вещи можно было совершать только при полном попустительстве со стороны руководства ЦБ.

И третье уголовное дело, самое перспективное, – это дело, связанное с операциями физических лиц на рынке ГКО.

На межбанковской валютной бирже мы изъяли колоссальную по объему базу данных. Чтобы обработать эту базу, отделить, так сказать, зерна от шелухи, нужен был мощный компьютер со специальной программой. Этим делом занялся наш сотрудник Анатолий Паламарчук. Он сразу почувствовал, что за операциями на рынке ГКО стоят какие-то очень внушительные фигуры. Иначе бы рынок ГКО не работал в ущерб интересам страны. Государственный бюджет нес колоссальные потери, тем не менее рынок ГКО работал и явно был для кого-то настоящей кормушкой. Ведь убыточные аукционы можно и нужно было не проводить, их надо было закрывать, но их проводили! И хорошо на том зарабатывали.

Вскоре компьютер начал выуживать из длинного 45-тысячного списка знакомые всем фамилии.

Всего мы обнаружили в этом списке 780 государственных чиновников, которые не имели права играть ни в какие коммерческие игры. Причем со стороны многих из них выявились факты мелкого жульничества. Кое-кто не называл свою фамилию, ограничиваясь инициалами, другие же изменяли в своей фамилии одну-две буквы.

Кто же эти люди? Известный всем Анатолий Чубайс, вице-премьер Серов, министр иностранных дел Козырев – этот играл с особым азартом и вкладывал в ГКО огромные суммы, – министр образования и науки Тихонов, заместители председателя Центробанка Алексашенко и Можаров, едва ли не все заместители министра финансов, первый заместитель министра обороны Михайлов и многие другие. Среди активных игроков оказались Гайдар и обе дочери президента, Татьяна и Елена. Но если Елена может играть в такие игры – она не является госслужащем то Татьяна – советник президента…

Чем еще были привлекательны доходы, получаемые от игр в ГКО? Они не облагались налогами. Токарь со своей скромной зарплаты платил налоги, учитель платил, даже пенсионер и тот платил, а разжиревшие игроки рынка ГКО не платили. Ну не нонсенс ли?

Возникли и другие вопросы к игрокам. Первое: не служили ли ценные бумаги ГКО неким средством отмывания грязных денег? Ведь любой игрок мог сказать: «Я заработал на рынке ГКО значительные суммы…».

А на самом деле эти деньги – ворованные. Пойди докажи теперь, что это так.

Так оно и оказалось: наряду с чиновниками, с Чубайсами и Гайдарами на рынке ГКО играли и преступные авторитеты, и олигархи, и теневые магнаты нефтяного рынка, и «воры в законе» – это мы выяснили точно, фамилии в прокуратуре есть. Стало понятно, что рынок ГКО превратился в большую стиральную машину для отмывания грязных денег.

Второе: нас интересовали вопросы, связанные с так называемой инсайдерской информацией – как проводить конкурсы, на каких условиях. Все это ведь собирается в руках, скажем, того же Чубайса, курировавшего финансовый блок в правительстве, который потом дает команды на покупку и продажу ценных бумаг, знает все условия вплоть до самых мелких деталей. И сам же играет…

Чубайс, например, отрицал, что он играл в ГКО, будучи первым вице-премьером. 7 сентября 1999 года он распространил официальное заявление, в котором опровергал все те обвинения в махинациях с ГКО, которые я против него выдвинул. «Занимая официальные государственные посты, я не проводил никаких операций на рынке ГКО», – объявил он на всю страну. Я, честно говоря, вначале даже засомневался: может, действительно он не играл? Уточнил у оперативных работников, те подтвердили – играл!

Разве Чубайс, имея на руках такую информацию, мог когда-нибудь проиграть? Или позволить проиграть своим друзьям и знакомым? Он всегда мог позвонить кому-нибудь из них и сказать: купи бумаги ГКО – не пожалеешь! На один рубль «наваришь» два. Или наоборот: не делай никаких покупок – проиграешь!

Или бывший министр иностранных дел Козырев, который оперировал на этом рынке миллиардами рублей. Когда возникла его фамилия, начал, как и Чубайс, возмущаться: не играл, мол… навет! Играл! Еще как играл! Операции-то все расписаны, они все остались в компьютерном банке данных! Как и операции Гайдара и других игроков. Эти люди, имея в своих друзьях Чубайса, вполне могли воспользоваться предоставленной им инсайдерской информацией.

Когда пришли расшифровки первых фамилий – Козырева, Чубайса, дочерей Ельцина, – я рассказал о них тогдашнему премьеру Примакову. Премьер был возмущен и озадачен. Но, как человек мудрый и рассудительный, решил все тщательно перепроверить, а затем уже делать оргвыводы. По материалам расследования мы подготовили обстоятельную справку и направили ее Примакову. Тот занял позицию невмешательства: не защищал и не критиковал Центробанк. Видимо, это было связано с предоставлением России траншей МВФ.

Одновременно я подготовил и бумагу, адресованную президенту. Записка попала к Бордюже; тот, прочитав ее, сказал, что такая записка очень даже нужна, но потом резко поменял свою точку зрения. Я узнал, что он встретился с Геращенко и тот уговорил его не показывать справку Ельцину.

* * *

Тем временем в Генпрокуратуру поступил запрос из Госдумы по поводу аудиторской проверки Центробанка, и я написал письмо, где рассказал о многом, что вскрылось в ЦБ. Однако после того как стало известно, что о результатах аудита Счетной палаты знают в Госдуме, меня сразу обвинили, что я, дескать, огласил некие тайны Центробанка. Но я подписал это письмо совершенно осознанно: я видел, какая борьба идет вокруг, и понимал, что в любой момент могу потерять рычаги управления прокуратурой и тогда уже – все! – никто ничего не узнает. Тем более что на Совете безопасности этот вопрос рассматривать никто не собирался: вначале мое предложение сделать это было горячо поддержано, но вскоре также категорически отклонено.

* * *

Но кое на какие вопросы мы ответить смогли. В первую очередь на вопрос, касающийся престижа нашей страны, – о дефолте.

Вспомним, Россию неожиданно взяли и объявили нищей, раздели ее перед всем миром. Вы думаете, этот вопрос обсуждался на заседании правительства? Нет, не обсуждался. На заседании Совета Федерации? Ничего подобного. На заседании Совета безопасности? Отнюдь. Может быть, о нем говорили в Госдуме? Нет, не говорили.

Тогда кто же принял решение объявить великую державу на весь мир неплатежеспособной, нищей? Просто собрались несколько человек, едва ли ни где-то на кухне, поговорили немного, поухмылялись – и объявили: «Дефолту быть!».

Имена этих людей Россия должна знать:

Сергей Дубинин – глава Центрального банка Российской Федерации;

Сергей Кириенко – Председатель Правительства РФ;

Михаил Задорнов – министр финансов РФ;

Сергей Алексашенко – первый зам. председателя Центрального банка;

Анатолий Чубайс – эксперт Правительства РФ;

Егор Гайдар – эксперт Правительства РФ.

Большего унижения России за многие века, по-моему, не было. Понадобились значительные усилия Примакова и его правительства, чтобы хоть как-то выправить ситуацию.

Не могу не отметить самую негативную роль, постепенно переросшую в активное сопротивление действиям Генпрокуратуры, руководителя ЦБ Дубинина – ему очень хотелось спустить наше расследование по ЦБ на тормозах. Более того, он боялся сесть в тюрьму, почему-то считал, что я хочу его посадить. Я же полагал, что главное – извлечь из случившегося уроки, сделать все, чтобы такое больше не повторилось, вернуть деньги людям…

Дело дошло до того, что любое мое выступление по телевидению или в прессе сопровождалось контрвыступлением Дубинина.

К борьбе Дубинина против Генпрокуратуры активно подключились члены кремлевской «семьи»: Чубайс, Татьяна Дьяченко и в первую очередь Березовский.

По правде говоря, у Дубинина с Березовским серьезный повод для беспокойства был – швейцарская компания «Андава». Создана «Андава» была лично Березовским, зарегистрирована в Швейцарии, через нее проходило до 80 % денег зарубежных представительств Аэрофлота. А представительств этих у Аэрофлота ни много ни мало – 152. Самому Аэрофлоту от собственных валютных поступлений перепадали крохи – Березовский обгладывал их до косточек. Лицензии, дающей право на вывоз валютной выручки из России, у «Андавы» не было, и долгое время она работала фактически незаконно. Дубинин задним числом такую лицензию выдал, легализовав тем самым все предыдущие нарушения компании. Дело было подсудным, и Дубинин с Березовским это прекрасно понимали.

А дальше можно рассказать целую повесть о том, как главный олигарх страны обещал главному российскому банкиру убрать Генерального прокурора. Слава Богу, не совсем убрать, а только с должности.

На почве борьбы с прокуратурой и нелюбви ко мне между Дубининым и Березовским произошла настоящая смычка: как сообщили мне оперативники, в Швейцарии состоялась их встреча, где активно обсуждался вопрос о моем отстранении с поста Генпрокурора.

Так, в газете «Московский комсомолец» был опубликован текст перехваченного телефонного разговора (который состоялся за три дня до моего отстранения), где Дубинин жаловался Березовскому, что люди из прокуратуры слишком близко подобрались к нему. Олигарх как мог успокоил банкира:

– Не бойтесь, Скуратова скоро не будет. Дни его сочтены.