Путешествие на Запад. Том 2

Воистину во все века и времена
Сей город был и славный и великий;
На зов его достойного владыки
Покорные сходились племена,
К нему стекались гости издалече,
Как реки к морю синему текут,
И каждый был добросердечно встречен,
Здесь обретая милость и приют.

– Наставник! – ответил Сунь У-кун. – Это действительно город, и в нем находится дворец правителя царства.

Чжу Ба-цзе рассмеялся:

– С чего это ты взял, что здесь живет правитель?

– У нас в Поднебесной в каждой области и в каждом уезде есть своя столица…

– Да где тебе знать, что резиденция правителя совершенно не то, что областной или уездный город, – едко ответил Сунь У-кун. – Ты погляди, одних ворот здесь более десяти, а в окружности город не менее ста с лишним ли. Смотри, какие высокие здания, а их крыши теряются в облаках. Если бы это не была резиденция, никакой пышности или величия ты бы здесь не увидел.

Тут Ша-сэн не выдержал.

– Братец! – с нарочитой вежливостью, вкрадчиво произнес он. – Ты всегда отличался проницательностью и зоркостью. Не скажешь ли нам, как называется этот город?

– Я не вижу ни надписей, ни стягов, на которых было бы обозначено название города, – нашелся Сунь У-кун. – Откуда мне знать, как он называется? Надо отправиться туда и расспросить у жителей: тогда мы и узнаем, как он называется.

Танский монах, услышав это, подстегнул коня, и вскоре путники достигли городских ворот. Сюань-цзан спешился, прошел по мосту через крепостной ров и вошел в ворота. Его спутники следовали за ним. На улицах города было оживленно, шла бойкая торговля. Чего здесь только не было! По улицам ходили люди в роскошных головных уборах и одеждах, с виду богатые.

И вот, продвигаясь вперед в этой нарядной толпе, наши путники вдруг увидели человек десять монахов. В рубищах, с колодками на шее, они шли, скованные между собой длинной цепью. Монахи переходили от дома к дому, прося подаяний.

Глядя на этих несчастных, Танский монах стал громко вздыхать:

– Как не пожалеть товарищей в беде, – сокрушенно произнес он и обратился к Сунь У-куну: – Подойди, расспроси, за что их наказали.

Сунь У-кун беспрекословно повиновался.

– Эй, братья-монахи! – крикнул он, подходя к ним. – Из какого вы монастыря и за что вас заковали в колодки?

Монахи разом опустились на колени и, отбивая поклоны, отвечали:

– Господин хороший! Мы невинно пострадавшие бедные монахи из монастыря «Золотое сияние»…

– А где находится ваш монастырь?

– Здесь, за углом, совсем близко.

Сунь У-кун привел монахов к наставнику, и Танский монах ласковым голосом обратился к ним:

– Братья! Расскажите же мне, за что вас так обидели.

Монахи переглянулись, а один из них сказал:

– Господин! Мы не знаем, кто вы и откуда пришли, но лицо ваше кажется нам знакомым. Здесь говорить опасно, давайте пойдем к нам в монастырь, и мы поделимся с вами нашим горем.

– Ну что же, – отвечал Танский монах. – Ведите нас к себе в монастырь! Пойдем и узнаем обо всем, – добавил он, обращаясь к своим ученикам.

Вскоре они подошли к воротам монастыря, над которыми висела вывеска с семью золотыми иероглифами: «Возведенный по царскому указу монастырь „Золотое сияние“».

Наставник и его ученики вошли в ворота монастыря, и глазам их представилась неприглядная картина:

Давно уж опустел чудесный храм:
То не благоуханный фимиам
Под сводами старинными струится,
То ветерок, пробившись в щели, мчится
И развевает пыль по сторонам.
Своею кровлей, некогда узорной,
Пусть пагода восходит к облакам,
Но двор ее порос травою сорной,
Святилище не привлекает взоров,
Никто не молится, никто не служит там.
Войдя в него, пойдешь не по коврам,
А по шуршащему покрову листьев мертвых.
Повисла паутина по углам,
На росписях поблекших распростерта.
Сколь ни ходи по внутренним дворам —
Повсюду мрак, унынье, оскуденье,
Не слышно ни молитв, ни песнопений,
Лишь только птиц неугомонный гам.
Пуста курильница пред изваяньем Будды,
Расхищены священные сосуды,
И все открыто четырем ветрам.

К горлу Танского монаха подступили слезы и неудержимым потоком полились из глаз. Тем временем монахи открыли двери храма, упираясь в них своими колодками, и предложили Танскому монаху поклониться изваянию Будды.

Сюань-цзан вошел в храм, мысленно воскурил фимиам перед Буддой и сразу же вышел во двор. У столбов, поддерживающих крышу храма, он увидел еще нескольких подростков-монахов, тоже скованных цепью. Этого Сюань-цзан уже не мог вынести и направился к настоятелю монастыря. Там уже собрались все монахи и встретили наших путников поклонами и расспросами:

– Почему это у вас разная наружность? – заинтересовался один из монахов. – Уж очень вы не похожи друг на друга. Неужто вы все из великого Танского государства, находящегося в восточных землях?

Сунь У-кун рассмеялся.

– Каким образом ты узнал, что мы из восточных земель? Ты обладаешь волшебным способом угадывания? – сквозь смех спросил он и, не дожидаясь ответа, сказал: – Да! Мы из восточных земель. Но скажи нам, как ты об этом узнал?

– Господин! – отвечали монахи. – Какие могут быть у нас волшебные способы? Все очень просто: мы незаслуженно обижены и нам некому доказать свою правоту. Целыми днями мы ходим по городу, собирая подаяния и горько жалуясь на свою судьбу. Должно быть, эти жалобы тронули духов, так как вчера ночью мы все видели один и тот же сон. Нам приснилось, что явится Танский праведный монах из восточных земель, который спасет нас, и мы сможем рассказать ему о наших обидах. И вот сегодня, когда ты появился, глядя на твой необычный вид и одеяние, мы поняли, что ты и есть праведный монах из восточных земель.

Своею кровлей, некогда узорной, Пусть пагода восходит к облакам…

Эти слова очень обрадовали Танского монаха.

– Скажите мне, что это за край, – спросил Сюань-цзан, – и за что вас здесь обидели?

Монахи опустились на колени, и один из них начал жаловаться: