НезаРазные истории

@paloma_blanka

a.paloma@ya.ru

Балкон

Ласковое утреннее солнце заливает лучами маленькую кухню типовой многоэтажки. Три на четыре, развернуться особо негде, но все вычищено до блеска. Солнце так весело играет в стакане с молоком, так радостно подсвечивает микроскопическую пыль в воздухе и горячий пар над плитой, где стоит кастрюля с кашей.

– Рома, завтрак! – зовёт сына мать, и в глубине квартиры тут же слышится топот маленьких ножек.

Тридцатилетняя Лида, поставив на стол тарелку с овсянкой, подошла к раскрытому окну и, осмотрев с шестого этажа двор, глубоко вдохнула майский воздух.

«Какой прекрасный день, – подумала она, – в такой хорошо бы повеситься».

На улице что-то сильно хлопнуло в воздухе, и Лиде показалось, что кто-то выстрелил. «Вот бы в меня…», – прозвучал голос внутри, и от этой мысли тело слегка задрожало в каком-то мучительном ожидании.

Этот голос появился давно. С тех пор, как она родила Рому, 5 лет назад. Когда вместо окситоциновой эйфории пришла тошнота от бессонницы, боль от растрескавшихся, кровоточащих сосков, мучительные сцеживания, когда в раковину вместе с желтоватым жирным молоком капали Лидины слезы. Когда из подруг остались только такие же замученные «счастливые мамочки в декрете». Когда пошли ссоры с мужем: он пытался вернуть ее убитое либидо не хорошим сном и личным временем, а игрушками из сексшопа. Каждую ночь Лида ложилась в кровать и с каким-то пугающим удовольствием думала: «Вот бы не проснуться».

Потом Рома подрос, все как-то вошло в рутинную колею, но легче не стало.

– У вас послеродовая депрессия, – сказала как-то педиатр, осматривая приболевшего Ромку, и посмотрела на отца семейства, – вам надо заняться женой, мужчина.

– Ты ленивая бестолочь, которая сидит на моей шее, – сказал муж, когда врач ушла, – многие с тремя работают, а ты с одним не справляешься. Вон, Ника: близнецы, свой бизнес, и мужик у неё довольный ходит, как кот.

– Ника, – грустно ухмыльнулась Лида. – Ты сам на неё смотришь, как кот.

Ещё через два года муж ушёл. («Ты безнадёжна, я не могу жить с живым трупом»). Рома тихо рос. Голос рос вместе с ним.

А потом началась эпидемия. Почти весь мир, от Азии до Европы, от Китая до России посадили на карантин, пытаясь бороться с бациллой неизвестного происхождения. Люди самоизолировались в своих квартирах, совершенно не понимая, чего ожидать.

Лида сохраняла спокойствие. Ее одинокая жизнь не сильно изменилась. Только Ромка перестал ходить в садик. Телефон не звонил. Магазин раз в три дня, сына —соседке. Вечером – нехитрый ужин и такая же нехитрая работа за компьютером. Бывший не появлялся пятый месяц. Голоса нарастали.

Именно этим утром Лида ощутила, что больше не сможет. Сосущая дыра в солнечном сплетении превратилась в чёрную воронку, пожирающую ее изнутри. В неё летело все: сын, бывший муж, вся ее прошлая жизнь.

– Ты поел? – не поворачиваясь, спросила Лида.

Сын в упор смотрел ей в спину, она знала этот его тревожный взгляд.

– Сынок, сходи, пожалуйста, к тёте Рите в соседнюю квартиру, скажи, мама просила посидеть с тобой полчасика.

– Но я не хочу, мам.

– А я прошу тебя. Скажи, маме очень надо.

Рома был чувствительным, слишком послушным ребёнком. Как бы страшно ему ни было, он не мог сделать что-то наперекор маме. Лида довела его до двери, открыла замок и вдруг крепко обняла.

– Иди. Тетя Рита позаботится о тебе, – и, спохватившись, протянула тканевую полоску. – На, маску надень.

Ребёнок топтался на месте.

– Это ненадолго, малыш.

Рома поплёлся в дальний конец общего коридора, в квартиру тети Риты, с которой мама изредка пила чай на кухне и могла оставить Рому, чтобы съездить по делам.

Лида прикрыла дверь. Закрыла глаза. Увидела маму. Безнадежно, непоправимо неживое тело, качающееся под потолком в общей ванной коммуналки на ул. Радищевской. Услышала скрип аварийной трубы и старой веревки. «Да, мама, я тебя понимаю. Я думала, что никогда не пойму». Лида закрыла балконную дверь снаружи, задрала подол домашнего платья, обнажив красивые ноги бывшей ученицы балетного училища, и начала карабкаться на карниз.

– Каждый имеет право на свой выбор. Это твоя жизнь, и ты имеешь право уйти, если тебе тяжело, – вязко, но убедительно звучал Голос.

– Рома! Ты изуродуешь его жизнь, – голос сознания слабо тянул ее назад.

Лицо матери смотрело в упор неживыми глазами.

Лида села на корточки на край балкона, держась рукой за стену. Молодая зелень внизу была такая… вечная, безмятежная. Рождалась, зрела, умирала, сгнивала под слоем снега и снова рождалась.

– Смерти нет. Есть переход. А потом снова рождение. Я просто отдохну. Столько, сколько мне нужно. Потом снова рожусь… А Роме будет лучше с отцом, теперь ему придётся вспомнить про сына. Это ведь лучше, чем расти с живым трупом, – бормотала Лида.

– Лида… —услышала она тихий Реальный голос ее соседки. Рита стояла в комнате, высунувшись на балкон в открытую форточку. – Лидочка, шшшшшшш… Не шевелись, умоляю тебя.

Лида вздрогнула, обернулась, увидела перепуганное лицо подруги, затем снова посмотрела вниз. Там уже замерли на газоне редкие прохожие, но держались поодаль, соблюдая социальную дистанцию. Толстая женщина закричала ей снизу: «Доченька, не надо!», и Лида поняла, что пора. Ещё минуту, и она не сможет.

– Лида, девочка… – аккуратно, словно боясь каждым словом опрокинуть женщину, говорила Рита. – Лидочка, Рома не переживёт. Ты для него все. Отцу он не нужен. Ты мать, он тебя любит больше всех на свете. Все будет хорошо.

– Пусть заткнется, она тебя не понимает, – завизжал Голос. – Муж ее на руках носит, родители под боком, смотрит на тебя, как на нищенку. Все знают, что ты плохая мать, просто никто не хочет проблем.

Мать открыла глаза:

– Да, теперь ты знаешь, каково это. Ты долго меня осуждала. А теперь ты знаешь.

– Пора, – сказала Лида и распрямилась на дрожащих ногах.

– Стой, баба! – кричали снизу.

Молодой парень достал мобильный и начал снимать.

– В полицию звоните!

Сзади кто-то невидимой рукой держит между лопаток. От руки в спину идет холод. Лида чувствует: мать. Ещё мгновение, и Лидино тело перевесит невидимую границу и, повинуясь законам гравитации, полетит вниз. Только Страх, животное наше начало, первичное и всеобщее, этот подлый страх, ещё держит ее.

– Ты искалечила меня, мама, – прошептала дочь. – У меня не было детства, одна боль. А теперь я больше не могу.

– Лида, милая, не слушай эту тварь в голове, – заплакала Рита, словно услышав ее мысли. – Ромка в детдом попадёт, всю жизнь ему сломаешь! Ты не твоя мать!

– Ты, как я, дочь. Ты тоже сдалась. Пойдём, – ласково позвала ее мама.

– Стой, не надо!!! – истерично завизжали внизу. – Слезай!

Мужской голос дико заорал:

– Ребёнок, там же ребёнок! Дуууууррраааа!

Ее качнуло, мягко, как тихой волной у берега, и потянуло вперёд и вниз…

– Нееет! – вдруг захрипела Лида, словно вынырнув из-под воды и начав задыхаться. – Я не ты! Я не предам его, как ты меня. Я не умру! Только не я!

В ту секунду, когда Лида свалилась назад, на гору картонных коробок, внизу раздался истошный бабий визг. Несколько мужчин рванулись к стене дома, толстая женщина скорчилась, как от удара в живот, и закрыла руками лицо, молодая девушка сухими губами забормотала молитву, а парень, снимавший на телефон, вышел в live.

Маленькое, вывернутое, как робот на шарнирах из Роминой коллекции, детское тело лежало в яркой, радостной новорожденной зеленой траве – вечной, беззаботной. Солнце сияло и ласково улыбалось всему миру.

@alenaperepada

facebook.com/kukolochka

Согласны ли вы…

«Согласны ли вы быть вместе и в горе, и в радости, и… на карантине?» – фраза репортера в сюжете о разводах прозвучала с экрана телефона, наводя Ольгу на определенные мысли. Молодая женщина никак не могла отойти от последней ссоры с мужем и в уме проигрывала разные сценарии их дальнейшей жизни.

Пандемия-2020 стала большим испытанием на прочность для многих семей. Эксперты делали прогнозы, что количество разводов увеличится минимум в 1,5 раза.

В голове не смолкали отголоски недавней ссоры. Опять вылезла на поверхность былая рана.

– Я никогда не забуду, как за моей спиной вы решили купить квартиру твоим поближе к нам, а про моих родителей никто не подумал. Это все ведь было сделано за наши деньги. Как ты мог?

– Да ты не знаешь всего. Эти деньги к тебе не имеют никакого отношения, – пробурчал Иван.

– Тогда чьи же они? Мои родители подарили нам квартиру, мы ее продали, немного добавили и только благодаря этому смогли переехать в центр. Иначе на 2 квартиры точно бы не набралось!

– Хватит! – перешел на крик муж.

– Нет, не хватит! Я этого не забуду и не прощу, пока моих поближе не перевезем. Они не становятся моложе. И вот сейчас карантин, а я даже не могу их навестить, помочь чем-то. Дети скучают по бабушке. Я тебе этого не прощу! Слышишь, никогда! – хлопнув дверью, она упала на подушку и разрыдалась.

Из головы не уходила последняя встреча с родителями.

Оставался последний день, когда можно было пользоваться своим авто: карантин решили ужесточить, полностью перекрыв транспортную артерию. Оля судорожно побежала по магазинам, чтобы отвезти продукты родителям. Не было понятно, когда все это закончится, а отец с матерью живут в 15 километрах от них. Прикупив букетик сирени, Ольга отправилась к ним, намереваясь оставить пакеты под дверью и сразу уехать. Ведь, как только в стране был объявлен карантин, ее дети сразу слегли с температурой 40. К врачам обращаться не стали, чтоб не загребли в больницу. Переболели, как обычно, и быстро пошли на поправку. Оля боялась быть потенциально заразной. А вдруг COVID-19? Душа сжималась от мысли, что даже не получится увидеться родными. Раздался звонок:

– Доча, ну что, ты приедешь? – спросил любимый голос на том конце.

– Да, еду уже, пап. Я оставлю пакет у двери, заходить не буду.

– Что же ты? Давай мы спустимся, хоть пообщаемся. Целоваться не будем, наденем маски.

Так и сделали. От сердца отлегло. Сидели на скамеечке возле дома, мило общались. Где-то вдалеке, средь бела дня, завязалась драка между несколькими мужчинами. Там был и милиционер, который то ли разнимал, то ли участвовал в потасовке.

– Наверное, нарушили предписания карантина, – предположила мать.

– Будет им. С ментами лучше не связываться. На руку дать немного и разойтись, – добавил отец.

К Олиной семье подошла соседка, пенсионерка, с просьбой помочь разобраться в телефоне с денежными приложениями. Родители очень подозрительно на нее смотрели пару минут, потом выдали:

– Что это вы так близко к нашей дочери встали? Нужно соблюдать социальную дистанцию! А вы прям навалились!

– Ой, да это все ерунда, – с этими словами соседка, поблагодарив за помощь, ушла восвояси. А они пошли к машине за пакетами с продуктами и прощаться. Им так было не по себе от того, что не обнять друг друга. Но более всего Ольгу тронул момент, когда она дала задний ход. Пока машина не скрылась за поворотом, мать с отцом стояли в своих масках, с полными пакетами в руках, и такие уже старенькие, родные, – и все смотрели вслед отдаляющейся дочери. Эта картинка, наверное, навсегда останется в ее памяти.

Оля все лежала и думала:

– Как же так. Я должна что-то предпринять. Вот закончится карантин, займусь поиском квартиры поблизости.

В сердце все ныла обида. Тут, будто для нее, заиграл новый романс популярной певицы: «Ты больше мне не говори обид, которых нет. От них бросает в дрожь… Моих ночных обид щемящее мерцанье, ты не терзай, не береди души». Песня была о расставании.

«Наверное, это знак», – подумала Ольга. Через пару месяцев она узнает, что песня молодой певицы вышла в момент разрыва звездной пары.

«Раз он не верит в законы жизни, которые гласят, что мужчина становится финансово успешным благодаря женщине, придется ему показать это на законодательном уровне страны», – все думала она.

Дети не давали затянуться конфликту.

– Мам, а если ты больше не будешь женой папы, вы можете пожениться на других?

– Теоретически да. Но вряд ли я захочу.

– Значит, у меня может появиться новый папа? – с горечью в голосе спросила дочь.

– Нет, папа навсегда останется твоим единственным папой. Он у вас замечательный отец. Вы будете видеться с ним, как только захотите. И мы всегда будем вас любить.

Карантинные дни, похожие друг на друга, тянулись долго. Однажды муж приболел, поднялась температура 38.5. Оле пришлось за ним ухаживать. Потихоньку стали разговаривать друг с другом:

– Надеюсь это не COVID. Как ты умудрился заболеть, если был постоянно дома? Или ты специально, чтоб привлечь мое внимание?

– Не знаю.

– Задай себе вопрос: зачем мне эта болезнь, и сразу станет все понятно, – вспомнила законы психосоматики Ольга. На следующий день Ване стало намного лучше, и он пошел на поправку.

Дети постоянно конфликтовали, видимо, брали пример с родителей. Пришлось частенько отправлять их в мультики. Но кода заканчивались мультфильмы, начиналась драка. Обстановка накалялась. Некуда было друг от друга деться, некуда было бежать. Уставшая от забот и хлопот Оля закрылась в своей комнате, попросив не беспокоить. Через некоторое время в дверь стали настойчиво и вымогающе стучать.

– Что нужно? – в ответ никто не отзывался. Разъярённая Оля схватила плащ и была готова обрушить весь гнев на стучавшего, а потом убежать на улицу, скрыться ото всех хотя бы в машине. За дверью стоял муж, держа в руках тарелку с горячим сэндвичем. И в этом было столько любви, от которой отчаявшаяся женщина разомлела, злость куда-то моментально испарилась.

Потом они вместе заказали ужин для родителей и решили собрать им продукты через доставку, но те отказались, заверив, что все есть, и поблагодарили за ужин.

– Дорогой, а мы можем купить квартиру поближе, а потом родители продадут свою и вернут нам деньги? – аккуратно подошла к вопросу Ольга.

– Что-что? – переспросил муж. Оля повторила. На что он ответил:

– Надо подумать. Очень хорошие дома на той стороне улице.

Дневниковые заметки карантина

Ну вот и до нашей страны добрался COVID-19. Думаю, этот период запомнится как один из самых удивительных в нашей жизни.

В какой-то момент многомиллионный город опустел, приостановилось оживленное движение, закрылись стройки. Лишь редко-редко можно было встретить напуганных, облаченных в маски и иногда в перчатки, прохожих, спешащих в магазин или аптеку. Это единственные два предлога, под которыми можно покидать свои дома. В остальных случаях провинившихся ждет приличный штраф.

Кажется, воздух стал чище, но его очень сложно вдыхать через маску.

Звонче запели птицы на фоне воцарившейся тишины.

Тишину, однако, периодически нарушает объявление в рупор от доблестных правоохранителей —предписание не выходить без крайней необходимости. После чего включаются всем известные песни народных артистов, те, что со словами: «Эй, азиз юртим, Сени куйлайман». Что в переводе означает: «Эй, моя дорогая родина, Я пою тебе!», или слова из другой песни «Я никому тебя не отдам, моя страна!» Для большего устрашения сотрудники милиции передвигаются на бронетранспортере. Это зрелище шокирует. Становится страшно до жути. Все это по меньшей мере напоминает войну.

* * *

Вспомнилось, в детстве я очень любила, когда вечером внезапно вырубали электричество. Свечей на всех не хватало, и мы собирались за одним столом, пили чай, общались, играли в настольные игры, шутили, смеялись. Мне так хотелось, чтобы свет не давали, и очень радовалась, когда электричества не было хотя бы 2-3 часа. Но иногда свет включали раньше, и все растекались по своим углам: отец садился перед телевизором, брат брался за книгу, мама возвращалась к пасьянсу. Я думала, что время на карантине вызовет у моих детей подобное чувство единения, когда всех сплотила непредвиденная ситуация. Не тут-то было. Младшенький пятилетка от избытка энергии и невозможности выгулять ее на улице крушит всё вокруг. Порой доходит даже до битья посуды. А однажды разъярённый малыш побежал на меня с вилкой.

Сегодня, после очередного «выхода из берегов», поругала обоих. А они в ответ выдали мне:

– Мама, ты же о нас мечтала! Разве можно так обращаться со своими мечтами?

– Да! Разве можно обижать свои мечты? – подхватил второй.

Занавес. Не обижайте свои мечты, дорогие друзья.

* * *

Прошло сколько-то дней карантина. Нам пришлось заново учиться понимать друг друга, выстраивать личные границы, утеплять отношения. Как-то все резко обострилось. Кажется, эта пауза нам дана для того, чтобы заново познакомиться друг с другом, узнать про каждого нечто важное. Да и жизнь свою переосмыслить, что ли… Вкусить все ее прелести в моменте «здесь и сейчас», понять, куда двигаться дальше.

Так мечталось взяться за стопку книг, с укоризной смотрящую с полки. Но почему-то времени ни на что не хватает, хоть и казалось, что его теперь вагон и большая телега. Мамы с двумя и более детьми поймут.

* * *

Сегодня на базаре нас встретил душ из антисептика. Если бы я знала, не взяла бы ребенка с собой. Бедная, прошла, ещё и вдохнула нечаянно. Кашляла потом всю дорогу. Уверили нас, что хлорки в составе нет. Я-то знаю, как она пахнет. Может, мы ее пить будем, чтоб уж наверняка? Злость берет, что я не в силах что-либо изменить.

UPD: через некоторое время объявили, что представители нацгвардии, стоящие у входа на рынок, будут разрешать детям обходить этот ужасный коридор из антисептика.

* * *

Мне кажется, мы живем в каком-то бреду. На нас надели намордники под предлогом вируса: чтоб не открывали рты. В странах Европы суды завалены исками, а мы слишком покорные и пугливые. Почему нельзя садиться за руль собственного автомобиля? Как я смогу заразить кого-либо?

На сегодняшний день, 21 апреля 2020, государство собрало штрафов на 38 миллионов долларов. Куда пойдут эти деньги? Помогли бы людям, которые выживали от зарплаты до зарплаты, а теперь их отправили в отпуск без содержания.

У подруги пожилая тётя лежит дома с приступом, совсем одна. Она не может перевезти ее к маме, чтоб та за ней присмотрела. Скорая отказывается, вызовов много. Маразм крепчает.

Сегодня меня выбила из колеи ещё одна ситуация. Пришли представители СЭС и облили хлоркой весь подъезд. А у нас в подъезде нет окон. Дверь открыть невозможно. Едкий запах щиплет нос и дерет горло. Будто тараканов травили, чтоб не вылезали из щелей. Очень неприятно. Перед тем, как выйти из дома, набрали с детьми воздух, задержали дыхание и понеслись вниз, с четвёртого этажа… На втором детям не хватило дыхания. Хочется плакать.

* * *

Сегодня попыталась зайти на работу, тексты начитать. Благо, офис находится неподалёку от дома. Меня не пустили. В списках не значилась. В интересное время живем. Человек хочет работать, не пускают. Кажется, людям уже дурно от безделья.

* * *

Ура, наш город вошёл в жёлтую зону. Теперь можно передвигаться свободно. Детям разрешили гулять. Но многие по-прежнему остаются дома, так как общественный транспорт не пустили.

Сегодня мою машину остановили, потому что я ехала без маски. Интересно, они считают, я могу кого-то заразить?

* * *

Задумалась сегодня: а ведь это все происходит с нами впервые. Мы живем в быстро меняющейся реальности. Этот отрезок времени останется на страницах истории, про него напишут книги и стихи, снимут не один триллер.

Подруги сегодня делились, какие инсайты случились с ними за этот непростой, но потрясающий период. Кто-то перешел на вегетарианство и здоровое питание, открыл для себя новый мир, без привычной еды. Кто-то впервые занялся благотворительностью. Одна подруга лучше узнала своего мужа. Оказалось, что он изменился за годы совместной жизни в лучшую сторону. Для родителей школьников карантин стал настоящим испытанием, для большинства – пыткой. Моей подруге пошло на пользу, сын стал отличником.

Одна девушка научилась снимать непонятные, но смешные ролики. Друзья требуют завести свой влог.

Многим понравилось это время, потому что не надо было никуда торопиться и бежать, что-то планировать, можно было просто выдохнуть и наслаждаться.

Стала задаваться вопросом: «Что за это время произошло со мной впервые»?

– Впервые попробовала заниматься йогой с онлайн-инструктором. Сильно переживала, когда закрылись фитнес-центры. Мое тело привыкло к физкультуре, и без спорта было бы очень плохо.