Королева ульев

Хорошо бы мир сам был как книга: вот вопросы, вот ответы. Вот тайны вселенной, а вот всё, что хочется узнать о них. Заглянешь в указатель и попадёшь прямо на нужную страницу. Например, узнаешь, почему мама с папой всё время ссорятся, а мама тебя не любит. Почему Кузнечик всегда такая грустная и как помочь ей развеселиться.

Для двухлетней Сверчок это были самые большие тайны. Она понятия не имела о других, куда более важных, которые определяли жизнь всего племени. Тем более не подозревала, что сама когда-нибудь может стать ключом к их разгадке.

Течение её мыслей прервал какой-то крик снаружи. Встрепенувшись, малышка больно ударилась рожками о стенку комода и чуть не свернула на пол взятую тайком лампочку с огнешёлком. Успела подхватить лишь в последний момент и вздохнула с облегчением. Если подпалить материну книгу, то лучше уж и весь дом заодно, чтобы скрыть следы, – риск будет не больше.

Крик раздался снова, и она с любопытством высунулась наружу, но тут же спряталась обратно, прикрывая лампу крылышками – на кухне загрохотали тяжёлые шаги.

– В улье… изменник! – монотонно отчеканил материнский голос… но в то же время какой-то чужой. – Не дать… изменнику… уйти!

Сверчок затаила дыхание, перепуганная насмерть. С кем разговаривает мама? Почему она говорит так… странно?

Новые шаги… должно быть, Кузнечик, дома больше никого нет. Однако разговоров не последовало – обе драконихи тут же выбежали вон.

Приотворив дверцу, малышка выглянула снова. На кухне никого, но с улицы доносится топот множества драконов. В споре любопытства со страхом, как почти всегда у Сверчок, победило любопытство. Она поглубже засунула книгу, подняла лампу и выскользнула из комода, торопясь к лестнице наверх, к материному кабинету, откуда открывался вид из окна.

Сама улица выглядела как всегда, Сверчок летала по ней каждый день. Древокаменные стены, выложенные бирюзовой мозаичной плиткой, блестят в свете огнешёлковых фонарей. Аккуратно ухоженные садики тут и там, тротуар с линией из чёрных камушков, чтобы драконята не заблудились по дороге в школу и обратно.

Однако вместо мирных и вежливых соседей, которые чинно прогуливались в это время, Сверчок увидела внизу настоящую армию, ощетинившуюся клыками и когтями. Выражение «массовые беспорядки» она узнала позже, когда подросла, но и оно не очень подходило: толпа на улице не бурлила, не шумела, а двигалась организованно и в зловещей тишине, окружая беглеца и методично отрезая ему все пути отступления.

Он скорчился в центре воинственного круга, прижав к телу полосатые чёрно-красные крылья. Уже в годах, старше большинства знакомых малышке драконов. Лет сто, наверное. Довольно крупный, с тусклой чешуёй, он двигался утомлённо и медлительно, словно болели кости.

– Отпустите меня! – В чёрных глазах его мелькнула мутная белизна. – Я никому не угрожаю, просто не хочу быть, как все.

– Не положено! – ответила размеренным хором драконья толпа.

Такие же странные голоса, как был у мамы… но не только. Сверчок вздрогнула и пригляделась.

Глаза! У всех мертвенно-белые, точно мраморные шарики или сброшенная змеиная кожа.

Трое драконов шагнули вперёд, выставив когти и хвосты с ядовитыми жалами. В холодных взглядах – бесстрастная и безжалостная готовность убивать.

В одном из преследователей Сверчок узнала свою сестру Кузнечик.

Сердце малышки заколотилось от ужаса, она сжалась под окном, не в силах понять, что происходит.

Что случилось с сестрой… И со всеми остальными?

Снизу опять донёсся крик, и Сверчок заставила себя выглянуть ещё раз. Старика уводили. Вяло сопротивляясь, он шагал в тесной группе… драконов? Все, как один, друзья и соседи, они стали чем-то совсем другим, тёмным и незнакомым… страшным. Как теперь с ними общаться, как разговаривать?

Она уловила движение в дверном проёме напротив. Прячась в тени, там стояла синяя дракониха из шелкопрядов… И глаза у неё были нормальные, живые, хоть и перепуганные. Окинув взглядом улицу, Сверчок насчитала ещё пятерых шелкопрядов, следящих из-за окон и дверей. Кое-кто смотрел равнодушно, будто видел не впервые, но глаза у всех обычные и взгляд не пустой и бесстрастный как у ядожалов.

Значит, то, что происходит, касается только родного племени. Шелкопряды в стороне… как и она сама! Почему?

Разум малышки охотно ухватился за новую загадку, пытаясь отвлечься от пережитого ужаса. Может, она просто ещё маленькая? Нет! В странной толпе попадались и драконята – они так же точно скандировали те же слова, повторяя за взрослыми. Бомбардир, главный задира в классе, был среди тех, кто уводил старика, и даже Комарик, который вылупился из яйца всего месяц назад, скалил зубки и таращился мутным взглядом вместе со всеми.

А может, этому учат малышей взрослые, просто её никто не любит, вот и забыли… или поленились? Или учителя в школе, а она, как обычно, читала под партой и всё пропустила? А может, всех ядожалов от мала до велика созывают на тайные собрания, а её не позвали, чтобы не задавала лишних вопросов…

Только вот… Кузнечик непременно рассказала бы, будь оно так! Научила бы делать такие страшные глаза и шагать со всеми вместе по улице, окружая и хватая беспомощных драконов. А главное, Кузнечик сама ни за что не стала бы этим заниматься!

Нет, стала! Она была там!

Внизу хлопнула дверь. Толпа ядожалов на улице уже рассасывалась. Те, кто увёл старика, – и Кузнечик среди них! – ещё виднелись вдали, остальные сонно моргали, зевали и брели по домам.

Значит, вернулась мама! Сверчок выскочила из кабинета и едва успела прошмыгнуть в ближайший чулан. Через щёлочку было видно, как мимо мелькнула оранжевая с чёрным чешуя и крылья, слегка жужжащие, словно их обладательница сердилась, а сердилась она частенько и обычно на младшую дочь.

Вообще-то, странно. Мама никогда не выходила из кабинета по утрам и не терпела ни малейшего шума, который мешал ежедневной работе.

Дверь захлопнулась, и Сверчок облегчённо выдохнула. Очень хотелось кинуться следом и засыпать маму вопросами, так и бурлящими в голове. Самое главное: когда вернётся Кузнечик? И что, во имя всех ульев, творилось сегодня на улице?

Однако на этот раз какое-то смутное чувство удержало малышку от необдуманного шага и помогло сдержать любопытство. Она тихонько, на одних когтях, прокралась наверх в комнату сестры и свернулась клубочком под синим шёлковым одеялом. Зажмурилась, чтобы не плакать, и стала ждать.

Кузнечик появилась только поздно вечером, усталая и обветренная. Отец вернулся ещё раньше, и Сверчок долго слушала, как они с матерью ужинают, обмениваясь злобным шипением. Малышку к столу не позвали, никто её не искал, но это было привычно. Во всём доме о ней заботилась только сестра, кормила и собирала в школу, и она же одна старалась хоть иногда собирать семью за столом. Спустя год именно Кузнечик отвела младшую сестрёнку к глазному лекарю и заказала очки.

Стоит ли удивляться, что Сверчок так любила её – и больше ни одного дракона на свете.

Когда сестра вошла в комнату, сердце малышки радостно забилось. Она выскочила из постели и кинулась навстречу. Первым делом схватила за плечи и жадно заглянула в глаза. Нормальные, не белые!

– Погоди, – отмахнулась Кузнечик, – но голос её звучал мягко. Отцепив от себя когти малышки, она поморщилась, болезненно поводя крыльями. – За один день в улей Осы и обратно, вымоталась вконец.

– Зачем? Тебя заставили? Что вы сделали с тем старым драконом? Почему у тебя утром были такие глаза? Вы все так странно себя вели – почему? – Все вопросы вывалились разом, из глаз хлынули слёзы, которые Сверчок подавляла весь день. – Голоса такие странные… И все такие злые! Кузнечик, что с тобой случилось?

Сейчас сестра утешит её! Махнёт крылом и со смехом объяснит, что это такая игра для всего племени, и Сверчок тоже скоро научат – ничего страшного, ничего особенного.

Однако в ответном взгляде Кузнечик не было ничего утешительного.

– Что со мной случилось? – озадаченно переспросила она. – Разве с тобой не случилось то же самое?

– Нет… – в страхе всхлипнула малышка. – То есть я не знаю, что это было, но я точно не стала такой злой и страшной, как все! У вас у всех стали белые глаза, Кузнечик! Все так рычали на того старика… вы разве не видели, как ему плохо?

– Ну так это была команда всему улью, – пожала крыльями сестра. – Клыки и когти! Каждый должен подчиниться, до последнего дракона. Ты тоже, никто не может остаться в стороне.

Жёлто-оранжевая чешуя Кузнечик потемнела от беспокойства. Сверчок ни разу не видела её в таком волнении.

– В стороне от чего?

Сестра хмуро потёрла лоб, затем повернулась и плотно закрыла дверь, хотя родители наверняка уже спали, да и вообще редко поднимались в комнаты дочерей.

– Такое бывает нечасто, – начала она, – но иногда королева Оса управляет драконами напрямую… ну, то есть не приказами и не с помощью стражников, а через наш разум – мы сами делаем то, что она хочет.

– Что? – изумилась Сверчок. – Как это? В смысле… как такое может быть.

– Очень действенный способ! Вот, к примеру, сегодня у нас в улье хотел укрыться беглый изменник. Королева подняла всех драконов, и его тут же схватили. Мы доставили преступника к королеве, а остальных она тут же распустила.

– Но… вы сами так решили? А вдруг кто-то занят или не может… или не хочет? Или она может заставить кого угодно и когда угодно?

– Как это, не хочет? – укоризненно покачала головой Кузнечик. – Оса – наша королева, Сверчок! Если она прилетит и прикажет, разве ты не подчинишься? То же самое и сегодня, просто… не приказывать же ей каждому дракону отдельно, она не может быть сразу везде!

«Нет, не то же самое!» – сердито подумала Сверчок и продолжала вслух: – Значит, ваши лапы и крылья двигаются сами собой, и голос говорит тоже сам? Вы не можете их остановить? Сказать: «Нет, спасибо, в другой раз»?