Мартовские иды

Отличная книга! Совсем не историческая, несмотря на название, сюжет и героев. Совсем не политический памфлет, вопреки уверениям комментаторов. Книга-размышление, книга-калейдоскоп. Ее даже цитировать не получится - захочется просто переписать почти каждый документ. Мне очень понравилась композиция - четкая, продуманная, немного похожая на книги-бродилки (когда надо от одной части текста по указателям вернуться к другой, ну или не надо, но хочется). Некоторая психологическая и фактическая размытость изображения - словно мы смотрим на происходящее и видим лишь неясное отражение (поэтому тут и повествование в отдельных письмах, заметках, доносах, официальных и полуофициальных посланиях - много голосов, но все слышны как в тумане). Как в античном театре, персонажи один за другим произносят свои монологи, в которых о чем-то рассказывают, на что-то жалуются, обращаются к богам, или к хору, или к зрителям. Каждое действующее лицо здесь - загадка. Больше всего размышляет Цезарь, но понятнее …Далее

События, о которых мы знаем лишь из учебников, где изложены сухие факты, предстают в этой книге в совершенно ином, новом свете. Цезарь - не просто диктатор, Клеопатра - не просто царица, Брут - не только вероломный предатель... Живые люди, мыслившие, любившие, страдавшие. Как мы. Развратная и порицаемая всеми Клодия не только интриганка, но и несчастная женщина с разбитым сердцем и поломанной судьбой. Клеопатра - не только воплощение богини, каковым она себя считала, но и нежная, трепетная мать, для которой дети ценнее, чем все мыслимые и немыслимые богатства Египта. Цезарь - удивительно мудрый правитель, сомневающийся во всем, пытающийся найти истину и справедливость... и страдающий по любимой и давно потерянной дочери. Катулл - гениальный поэт, потерявший разум от болезненной, разрушительной страсти. Имена, дошедшие до нас из глубины веков, обретают значение и жизнь, и перед нами разворачивается история, прекрасная, как представление в древнем театре, но жестокая и кровавая, потому ч…Далее

Иосиф Сталин - Торнтону Уайлдеру 15 марта 1948 годаДарагой Торнтон! Вы все харащо написали про природу власти и ее взаимоотношэние с чэловэком, этай самай властью абличенным, равна как и с другыми, окружающыми его людьми. Устамы Цыцерона вы вэрно падмэчаетэ, что Цэзар был учитэлем и учитэлем плохим, паскольку любил, чтобы у нэго учились, и сам нэ замэчал этой сваей пагубной страсти. Это все харашо, но я бы хотэл отчасти аспорит мнэние Цыцерона, отчасти его даполнить. Цэзар был плохим учитэлем нэ патому, что любил учитэльствовать, а патому, что нэ умеэл быть с учениками дастаточно строгим. Нэрадивые ученики должны быть оставлэны на втарой год, а лучшэ и на всэ двадцать бэз права переписки. Нэ важно, усваивают они что-нибудь, или нэт, главное, чтобы баялись. Цэзар слишком нэбрежно атносился к сакральной сторонэ власти, хотэл быть добрым товарищэм своим ученикам - а это совершэнно нэдопустимо, паскольку ученикам всэгда нэимется прэвзойти учитэля. Если нэ сковывать их ум и тэло железной ди…Далее

Ох, какая книга! Мне не хватит слов, чтобы описать, насколько она хороша. Глубокая. Увлекательная. Необычная. Трогательная. Мрачная… Вечная. Вот, этого слова достаточно: «Вечная». Она обо всем (если это возможно): о неизменности человеческой жизни, об осмысленности смыслов, о том, что время не останавливается. Что, в каком-то смысле, мы все современники великих личностей, великих испытаний, великих империй и великих разрушений этих империй. Мы все современники Римской империи, эпохи Возрождения, Викторианской эпохи, Октябрьской революции и Второй мировой. Все великие истории живы (реальны) и поныне – потому что живы мы. «История, которую мы читаем, как правило, лишь цепь предположений, прикидывающихся фактами». Никто, по сути, не знает, как было на самом деле. Даже очевидец событий не видит полной картины, его опыт ограничен его личностью, и опыт другого очевидца может быть полной противоположностью его знаний. Можно быть безумно счастливым человеком, живя при диктаторском режиме, а…Далее

Цезарь готовится сбросить богов, скоро Клеопатра закрутит с Марком Антонием, на сцене уже появился Октавиан. И мартовские иды уже не за горами. Аве, император!Цезарь в этой книге эдакий добрый царь, который не просто думает, а знает, что он отец народа. Один из других персонажей по этому поводу очень кстати пишет, что Цезарю хочется быть учителем, хотя сам он в этом никогда не признается. И это очень верное замечание.Итак, эпистолярный роман в четырех книгах, накладывающихся друг на друга хронологически, и сочетающих несчетное количество сюжетных линий - больших и маленьких, интересных и не очень.Я даже не могу сказать, что это стреляет. Это, не знаю, решетит сознание со скоростью самого скорострельного оружия, существующего в мире (и я даже понятия не имею, что это за оружие).Это тысячи историй, тысячи возможностей зацепиться за отдельную фразу или деталь и обсуждать, обсуждать, обсуждать - пока язык не отсохнет.Роман, богатый как сюжетно, так и внесюжетно, он полностью вырвал меня из…Далее