Сведи меня с ума

– Как же я ненавижу ваше мохнатое сообщество! – сквозь зубы тихо прошептала Соня.

*****

Чистая прозрачная вода ни капли не искажала звериные глаза, что напряженно уставились в потолок. Ни одного пузырька воздуха. Дыхание задержано на до невероятности долгий срок, и если бы он был человеком, давно бы захлебнулся. Или замерз от переохлаждения. Но обжигающая кровь волка, бегущая по венам, заставляла сжимать руки в кулаки так, что вздувались вены, ярко выделяясь на теле толстыми синими змейками.

Даже холодная вода не приносила желанного успокоения. Зверь внутри него с бешенством рвался на волю, требуя уступить контроль ему. Давно Алек не чувствовал такого безумства. После потери Химены у него не было ни дня раздора с внутренней сущностью. До вчерашнего вечера.

Второй раз за его длинную жизнь именно человеческая женщина подрывала его силу воли и взывала к его дикой стороне, к волку. И если первый раз это было закономерно, предопределено самой природой, то сейчас мужчина не понимал ни своего порыва, ни своего зверя, который требовал пойти и найти эту девушку. И не просто найти, а взять ее, сцепиться по животным законам и сделать своей. Каким бы невозможным это ни было.

Чтобы избежать искушения, он и погрузился в ванну с ледяной водой, что должна была охладить горящую в венах кровь и помочь ему вернуть контроль над своим телом. Но стоило мужчине мысленно представить образ наглой чертовки, как снова, словно наяву, слышал ее протяжные хриплые стоны, ощущал притягательный аромат и наслаждался сладким вкусом нежной плоти. И это сметало все усилия к черту.

Алек еле вырвался из дома друга. Выбежав из подсобки, он понесся к чёрному выходу, расталкивая по пути людей и срывая двери с петель. Он бежал с такой скоростью, словно за ним гнался сам дьявол. Выскочив на улицу, мужчина не остановился. С каждой минутой все больше теряя контроль, он кинулся в сторону леса. Человеческая одежда рвалась на нем, мышцы трансформировалась в процессе бега, а глаза заволакивало красной пеленой. Из-за внутреннего конфликта, спровоцированного борьбой зверя и человека, превращение проходило очень болезненно. Алек сдерживался изо всех сил, стараясь уйти как можно дальше от территории друга.

На ходу ломались кости, волк безумствовал, вырываясь наружу, практически перехватывая контроль. И это внутреннее сражение стало для Алека одним из самых тяжелых в жизни. Он – тот, кто учит всех членов своей стаи держать себя в руках, тот, который славится единением со своим зверем, сейчас нарушал все собственные правила и наставления.

Удалившись в глубь леса на несколько километров, мужчина резко остановился на небольшой поляне и, когтями разрывая на себе остатки одежды, наконец сдался превращению. Зверь задрал морду к небу, и устрашающий вой понесся по лесу, заставляя всю живность прятаться по своим норам. Дикий первобытный хищник, страдающий от одиночества. Даже самому сильному вожаку необходима своя самка, а сейчас ему казалось, что свою он потерял вновь.

Несколько часов он бежал в сторону собственной территории, пока в обращенном виде не пересек, возвращаясь, границу поселения своей стаи. Он рычал и брызгал слюной, заставляя собратьев с опаской смотреть на своего альфу. Никто не мог понять, что с ним произошло, но никто и не рисковал подойти достаточно близко, чтобы выяснить это. В один миг их уравновешенный альфа превратился в опасного зверя, и это настораживало и пугало.

Только на рассвете возле своего дома Алек нашел в себе силы вновь вернуться в человеческое обличье. Поднявшись наверх, в свою комнату, он даже не смог заставить себя завалиться в постель и проспаться. Вместо этого начал метаться в четырех стенах, ощущая настолько сильный призыв вернуться на территорию друга и найти девушку, что это сводило его с ума. Поэтому он и выбрал ледяную ванну, как один из способов усмирить себя.

Алек резко вынырнул из воды, расплескав ее по кафелю. Волк внутри него до сих пор был полон ярости. Он обезумел, в голове метались бессвязные мысли, Алек смог различить только инстинктивный порыв к охоте и поимке добычи.

Стоя посреди комнаты и ощущая, как стекают по телу и падают на мягкий ковер капли, он понимал, что и это было зря. Ни в чем он не найдет успокоения, пока не поддастся животному призыву и не пойдет за ней. Вот только человек в нем не собирался так поступать. Ни за что. Он не был убийцей и не собирался им становиться.

Посмотрев в окно на полуденное солнце, Алек подсчитал, что провел в воде около двух часов, выныривая только дважды, дабы пополнить запас кислорода, и снова погружаясь в холодную жидкость. И это не смягчило ни одну мышцу в его теле, не говоря уже об очень твердом и пульсирующем органе, который после вчерашнего вечера ни на минуту не переставал болеть.

Мужчине казалось, что он просто взорвется и останется импотентом. Но даже угроза этого не меняла принятого им решения. Он не рискнет девушкой. Какой бы желанной она ни была. Какой бы притягательной ни ощущалась. Никогда он не повторит своей ошибки. Для его совести достаточно одной смерти, для его души и этого было слишком много.

Алек давно принял решение остаться одиноким и, как ни странно, его волк поддерживал это решение. Он мог покрыть самку на одно полнолуние, ту, которая хоть и желала места альфа-суки, но после не требовала ничего. Удовлетворив животную похоть, он оставлял волчицу, и, бывало, что та, испытав разочарование из-за отказа вожака связаться с ней, находила себе другую пару.

И все равно каждая ждала, что именно с ней зверь сорвется. Каждая надеялась. Но вот проходил период его горячки, а зверь так и не выбирал пару, словно в его стае не было волчицы, достойной его силы. И теперь, словно в насмешку, его волк снова сгорал от желания к человеку. Возможно, с ним что-то не так? Может это быть болезнь наподобие безумия или сказа? Почему после настолько жестокого урока и потери истинной пары его снова тянет к человеческой женщине?

И Алек пришел к выводу, что, скорее всего, его зверь сходит с ума. И если ситуация не изменится, то ради блага стаи ему придется подумать об отставке с поста главы. А так как сила зверя не позволит ему подчиняться другому, то единственный путь, который он видел перед собой, это изгнание.

Возможно, одиночество – это его рок? За ошибки и грехи необходимо платить, а он слишком долго избегал наказания. Зверь завыл внутри. Дикий. Необузданный. И мужчина со злости пнул деревянную тумбочку, та от силы удара разлетелась на щепки.

Тяга к человеческой девушке была практически непреодолимой. А сопротивление грозило новыми терзаниями. Можно ли с такой силой желать женщину? Как будто прошедшая стороной горячка вернулась в его тело с удвоенной силой: «Покрой ее или же сойди с ума от неистраченного семени, в одиночестве, без потомства и пары».

Запустив руки в волосы, он с силой сжал их и с диким ревом упал на колени. Запрокинул голову. Вой полетел далеко за пределы комнаты, и стая ответила горестным скулением, показывая, что его боль нашла отражение в сердце каждого члена стаи.

Глава 4

Металлические кованые ворота медленно разошлись в разные стороны, открывая путь черному джипу. Охрана уважительно кивнула Дрэйку, приветствуя альфу дружественной стаи. Для любого вожака такие знаки почтения были вполне привычными, поэтому, никак не среагировав, он плавно нажал на газ и въехал на чужую территорию. Зверь внутри недовольно завозился, чувствуя вокруг силу другого самца, но все же остался спокойным. Ведь это теперь не просто стая, вожак которой его друг и собрат, а стая, альфа которой, скорее всего, станет еще и родственником. Несмотря на негативное отношение Сони к данному факту.

– Потерпи, дорогая, мы практически на месте, – ласково приговаривала Соня, платком стирая пот с бледного лица сестры.

Автомобиль петлял по внутренней дороге, направляясь к главному дому, что уже показался впереди. Сара затуманенным взглядом пыталась что-то разглядеть, но мозг, измученный болью и пришибленный лекарствами, слабо осознавал, куда ее привезли. Сознание то и дело уплывало, голова кружилась, а мысли путались, как при алкогольном опьянении.

– Дрэйк, что с ней? – встревоженно спросила Соня.

– Скорее всего, реакция на успокоительное. Эмилия предупреждала, что не знает, как оно подействует на Сару. Реакцию человеческого организма на сочетание в человеческой крови наших гормонов и медикаментов предвидеть тяжело.

– Она то стонет от боли, то смеется, то бормочет что-то невнятное… Меня пугает ее состояние.

– Зато большую часть пути она проспала. Я не представляю, как бы мы по-другому смогли ее довезти.

– Да, но…

– Соня, успокойся. Вот увидишь, рядом с ним ей сразу же станет легче. Кстати, Алек нас уже встречает. Прошу тебя, будь сдержанной.

– Не указывай, как мне себя вести! Это моя сестра, и по его милости с ней произошло такое.

– Ты являешься членом моей стаи, моей парой и должна поступать по нашим законам. Помни об этом, пожалуйста, когда решишь высказать альфе чужой стаи свое мнение о нем.

Соня надулась, но промолчала. Они припарковались перед домом, Дрэйк снова повернулся к ней и предупреждающе посмотрел.

– Посидите пока в машине. Сначала я с ним поговорю, а после выходите. Хорошо?

– Дрэйк…

– Сделай, как я прошу!

– Как скажешь.

– Спасибо. И не думай, что я не волнуюсь за Сару. Теперь она и моя сестра тоже, и я буду говорить с ним не только как альфа, но и как ее брат.

Соня пожала плечами, но больше не спорила. Все ее внимание вернулось к младшей сестре.

* * *

Алек вышел на крыльцо встречать друга. Когда ему доложили, что прибыл альфа Северной стаи, он не усомнился, что случилось что-то непредвиденное. Вариант, что причина этого – его небольшое приключение с золовкой Дрэйка, Алек откинул сразу. Если бы друг и разгневался на него из-за того, что они с Сарой переступили определенные границы, то точно не примчался бы впопыхах и без сопровождения. Для того чтобы альфа так поспешно ступил на территорию другого вожака, не заручившись при этом его разрешением, требовалось что-то посерьезней неудачного траха.

Джип резко затормозил перед домом. Дрэйк выскочил из него и быстро направился к Алеку. Агрессия так и сквозила в движениях друга, что полностью опровергало умозаключение Алека относительно цели визита. Ему все-таки приехали бить морду, подытожил мужчина. Его бета, Нисан, тихо зарычал за его спиной, чувствуя исходящую от чужого альфы угрозу, но Алек своим авторитетом вожака подавил его защитные рефлексы как раз перед тем, как кулак друга рассёк воздух и со всей силы обрушился на его лицо.

– Сукин сын!

– Маму не тронь, – предупредил Алек, ощупывая челюсть.

– Я тебя на куски порву!

– Это вызов нашему альфе? – прозвучал за его спиной встревоженный и сердитый голос друга и беты.

– Нет, семейные разборки, – бросил Дрэйк, и бровь беты удивленно выгнулась, а глаза загорелись любопытством.

Но, в отличие от беты, Алек понимал, что к чему, поэтому сразу же настроился на компромисс. Друзьям такие удары прощают, альфам – нет.

– Дрэйк, я все понимаю, – он поднял руки в примирительном жесте, – я поступил глупо…