Будешь моей

Грубое слово резало слух и вызывало смущение. Оно напомнило ей, что рядом взрослый мужчина, старше ее на целых семь лет. И что творилось в его голове она понятия не имела.

– Катерина сказала, что ты не ела, – строго проговорил Андрэ.

– Екатерина Семеновна, – инстинктивно поправила Оля.

– Раз дерзишь, то можешь и к ужину спуститься! – Сталь в голосе заставила ее впиться ногтями в ладонь.

– Я не голодна.

– Ты не обедала.

– Откуда ты знаешь? – Она не понимала, почему шептала.

Казалось просто не могла говорить в полный голос. Возможно она охрипла. Оля даже вспомнить не могла, говорила ли она вообще что-то в эти дни.

– Я прилетел утром. Видел, что ты не завтракала и не обедала.

– Я съела запеканку на полдник.

– Не на самой воде живешь? Удивительно!

Его сарказм лишь добавил девушке злости.

– Тебе какое дело?

Она дернулась, чуть повернула голову, но затем быстро снова приняла то же положение.

– Мне? – Он опять саркастически фыркнул.

Это его манера, полная высокомерия, выводила из себя. Как будто она дурочка несмышлёная, которой скоро постучат по носу. И ее предположение подтвердилось, когда он вдруг произнес:

– Мне есть дело, потому что отныне ты – моя!

– Что? – пораженно выдохнула Оля. – Что это значит?

– То, что ты подчиняешься мне во всем. И когда я говорю есть – ты открываешь рот и засовывать туда пищу, – грубо добавил Андрэ.

Девушка даже не успела возмутиться на подобное заявление, как неожиданно он просунул одну руку под ее бок, вторую – под колени и с легкостью поднял на руки.

– Ой! Что ты делаешь? Ты что больной?

Она замахала руками в воздухе, но мужчине на это было наплевать. Он целенаправленно двинулся в сторону ванной.

– В этом доме, моем доме, – поправил себя Андрэ, – появятся новые правила. И ты будешь им следовать.

– А иначе что? – возмутилась в край разозленная девушка.

– А иначе ты окажешься на улице среди бомжей.

– Ты чокнутый! – визгнула она.

– Ругательства на мой счет запрещены. Отказ от еды запрещен. Отныне ты спускаешься в условленное время и садишься со мной за стол.

– Пошел ты! – Закричала она. – Отпусти меня! Отпусти!

Она попыталась взбрыкнуть ногами, извивалась всем телом, но его захват был достаточно крепким. Во всей этой кутерьме, девушка и не заметила, как они оказались в ванной комнате прямо перед душевой кабинкой. Когда Андрэ наконец поставил на ноги проснувшуюся бунтарку, то одной рукой ему пришлось удерживать ее на месте и не дать расцарапать ему лицо, а другой он потянулся к крану, чтобы включить воду.

Напор холодных струй хлынул на Олю. Шокированная, она застыла. Зубы моментально застучали, а хлопчатобумажная пижама облепила тело.

– Что ты творишь? – Вопрос прозвучал сжато, потому что она вся тряслась от холода.

– Сейчас ты в моей власти. Я не потерплю никаких капризов, сцен гнева или самобичевания. – Твердо произнес мужчина. – Ты еще не поняла, но вместе со всем имуществом мне в наследство перешла и ты!

– Я не предмет…

– Но и не дочь, и не наследница. В завещании моего отца ты – никто! Нуль без палочки. И денег на будущую жизнь у тебя нет. Я могу в любую минуту выбросить тебя на улицу и ты зачахнешь где-то в подворотне.

Его слова разрывали душу на множество мелких кусочков.

– Ты находишься здесь только потому что я теперь владею тобой!

– Это незаконно…

– Незаконно? Докажи! – Снова этот самодовольный тон.

Он выдержал паузу, пока Оля молчала, потому что в голове не осталось никаких связанных мыслей. Это потом их будет целый поток. Сейчас она была слишком сбита с толку, чтобы дать мужчине отпор. Только и могла стоять, растеряно хлопать ресница и всхлипывать под струями воды, смотря в упор на мужчину.

Статный, широкоплечий, с крепкой, подтянутой фигурой и сильными руками, которыми он с легкостью удерживал ее на месте. От него волнами исходила власть и вседозволенность. Один взгляд на жестокое лицо с точечными скулами вызывали сотки мурашек на коже. Или возможно это холодная вода?

Андрэ выжидающе смотрел на девушку. Затем с непреклонной интонацией приказал:

– Сейчас ты примешь душ, приведешь себя в порядок и спустишься на ужин. Я даю тебе на это двадцать минут.

Оля молчала. Зубы начали стучать. Тело задрожало.

Медленно он разжал пальцы. Удостоверился, что она стоит, не падает. Затем сделал шаг назад. Его глаза прошлись вдоль ее тела, вызывая у Оли дикое желание прикрыться. Мокрая пижама облепила ее, откровенно прорисовав изгибы. По крайней мере, обхватив себя руками, она прикрыла грудь. Однако это не уменьшило эффект от мужского взгляда. Казалось, он поедал ее. И это не на шутку испугало девушку.

– Я жду тебя внизу. Напоминаю, у тебя есть двадцать минут.

После это он развернулся и резкой походкой покинул ванную. Только после хлопка двери в спальне, Оля расслабилась. Она быстро закрыла кран, вылезла из душевой и принялась стаскивать с себя мокрую одежду. Пальцы дрожали, не слушались. Ткань тяжело поддавалась. Все же она как-то стянула ее, а затем кинула в корзину к грязному белью, несмотря на то что мокрое. Обмотавшись полотенцем, Оля из последних сил побрела обратно в спальню. Взгляд сразу упал на закрытую дверь. Сейчас ей стало безумно жаль, что на них не было замка.

Андрэ напугал ее. Вот только выполнять его приказ она не собиралась. У нее просто не осталось сил, чтобы это сделать. Оля кое-как переоделась в другую пижаму и снова отправилась в кровать. Это эмоциональное противостояние с ее сводным братом окончательно истощило девушку.

Мужчина просидел за столом около получаса, но Оля так и не спустилась. Со злостью смяв салфетку, Андрэ поднялся и снова направился наверх. Однако перед ее комнатой все же затормозил. Дверь приоткрыл тихонько. Свет как раз упал на кровать, осветив ангельское личико. Малышка спала. Мокрые волосы облепили впавшие скулы. Бледность бросалась в глаза. Пальцы так и были сжаты в кулаки. А с девичьих губ срывались мучительные всхлипы.

Мужчина вздохнул, а затем тихонько закрыл дверь.

Сегодня он позволит ей это неповиновение, а завтра еще раз четко объяснит новые правила этого дома. Больше никакого самоуправства. Отныне она будет делать все, что он пожелает.