Забыть тебя невозможно
Вот нет чтобы со своим парнем тоже все самой разрулить, а не меня заставлять наступать себе на горло.
– Уокер! Мне нужно с тобой поговорить! – восклицаю я, резко преградив ему дорогу.
– Со мной? Ты ничего не попутала? – с усмешкой спрашивает Мэтт.
– Нет, я ничего не попутала. Мне нужно поговорить с тобой, – чуть ли не по слогам повторяю я.
– Хорошо, раз нужно, значит, поговоришь. Только я сначала в душ схожу. Не хочу, чтобы ты умерла от моего запаха. – Он приподнимает ткань майки и начинает стирать ею пот с лица.
А я чувствую, что точно умру сейчас. И не только от терпкого аромата его кожи, который меня нисколько не отталкивает, а, наоборот, пробуждает некие первобытные инстинкты, но и от вида его влажных, четко прорисованных кубиков пресса.
Рот наполняется слюной, а пальцы покалывает от желания коснуться их, ощутить рельеф и убедиться, что они реальны.
Господи, Верόника! Очнись! Впервые, что ли, мужской пресс видишь?
У Райана он еще круче был. И плечи шире. И мышцы больше. Помимо усердных тренировок по баскетболу, бывший как минимум пять раз в неделю посещал тренажерный зал, отчего его фигура стала реально массивной.
А Мэтт… он выше Райана и более сухой, жилистее и, сволочь, выглядит, по моему мнению, в разы эстетичнее. Ему не в журналисты подаваться нужно было, а в модели нижнего белья.
– Насмотрелась или еще так постоять? – Довольно ухмыляется Мэтт, словно заряжая мне отрезвляющую оплеуху. Причем сразу по обеим щекам, что начинают гореть ничуть не меньше, чем после удара.
– Было бы на что смотреть, – фыркаю я и откидываю волосы назад. – Я люблю побольше.
Сама не осознаю, как последняя фраза умудрилась сорваться с губ. Но прозвучала она крайне двусмысленно. Черт!
– О, в этом я уже имел честь убедиться. Но должен сказать, в этом мы с тобой похожи. Я тоже люблю побольше. – Уокер спускает взгляд с моего лица ниже.
И даже несмотря на то что я выбрала сегодня блузку, наглухо закрывающую зону декольте, я тут же скрещиваю руки на груди. И мысленно сдавливаю ладонями шею Мэтта.
Побольше ему, видите ли, нравится. Мне-то к чему эта информация? Я своим размером более чем довольна. Увеличивать до пышных форм, как Лана, уж точно не планирую.
Да и вообще. О чем мы тут треплемся? Пора переходить к делу!
– Очень за тебя рада, Уокер, но я ждала тебя не для того, чтобы поговорить о размерах. Я хотела объяснить…
– Я же сказал, что сначала хочу принять душ, – перебивает он на полуслове, чего я терпеть не могу в общении с людьми.
Мэтт пытается обойти меня, но я расставляю руки в стороны, не позволяя ему это сделать.
– Не волнуйся! За минуту от твоего запаха я не умру.
– Зато я умру.
Рваный выдох вылетает из горла, когда Мэтт бесцеремонно укладывает ладони на мою талию, отрывает от пола и перемещает в сторону, словно я мешающий ему булыжник.
– Эй! Ты обалдел?! Я же сказала, что надолго тебя не задержу!
– А я сказал, что хочу принять душ. Причем уже трижды, но до твоего зернышка явно туго доходит. – Он пару раз стучит пальцем мне по голове, а затем уходит к раздевалке, взрывая во мне пороховую бочку злости.
– Я и так простояла тут всю тренировку! Считаешь, мне больше заняться нечем, кроме как тебя ждать?! – сотрясаю воздух возмущениями, глядя, как он и не думает останавливаться.
– Видимо, нечем. Но ты не волнуйся, я постараюсь быстро. – Засранец подмигивает напоследок и скрывается за дверью раньше, чем я успеваю выплюнуть хоть слово.
Он, должно быть, издевается надо мной. И окончательно я убеждаюсь в своей правоте, когда проходит пятнадцать, затем двадцать, тридцать минут, а Мэтт все не выходит и не выходит. Даже когда все остальные баскетболисты, включая Райана, покидают раздевалку, Уокера, черт побери, нет!
А стоит мне прождать его после ухода всех парней еще целых полчаса, мои нервы все-таки не выдерживают. Злость приобретает такие масштабы, что я плюю на еще одно правило университета и точно ураган влетаю в мужскую раздевалку.
Я убью этого козла! Честное слово, убью! Если только сама раньше не умру от вони.
Как они тут вообще переодеваются? Здесь стоит такой смрад, что, выйдя из душа, от одного лишь запаха можно вновь стать грязным.
Я сжимаю пальцами нос и прохожу дальше, вдоль шкафчиков, что стоят в несколько рядов. Но, миновав их все, так и не нахожу Уокера.
Что за черт?!
Он через окно, что ли, сбежал?!
Однако стоит мне задаться этим бредовым вопросом, как до моего слуха доходит звук капающей
воды.
Не может быть! Он все еще моется? Чистоплюй хренов! Даже я так долго не намываю свои телеса. Мне его до самой ночи ждать придется?
Ну уж нет! С меня хватит!
Набрав полную грудь воздуха, чтобы не ощущать стойкую вонищу в комнате, я устремляюсь прямиком к душевым, готовясь высказать Уокеру все, что я думаю о его тормознутости.
Да только добравшись до банной зоны, я понимаю, что там тоже никого нет, просто три из шести душей кто-то забыл выключить.
Пар от горячей воды заполонил половину помещения. Мне приходится ступить чуть дальше, прямо по воде, чтобы убедиться наверняка, что в самых дальних кабинках за прозрачным ограждением тоже никого нет.
Несколько шагов – и я опять никого не нахожу. Собираюсь выругаться в голос, но весь мат застревает в горле, когда я каждым волоском на коже ощущаю, что за моей спиной кто-то появился.
– Все-таки не насмотрелась, Верόника? – вкрадчивый шепот забирается в раковину уха и будто пронзает тело ударом тока в двести двадцать вольт.
Я взвизгиваю от испуга, в прыжке разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и впечатываюсь взглядом в Мэтта. Мокрого. Окутанного облаком пара. И практически голого. Одно лишь белое полотенце прикрывает бедра, открывая полноценный доступ к его идеальному торсу.
– Тебя не учили, что нехорошо подглядывать за людьми в душе? – без тени улыбки спрашивает Уокер, не отражая в карем взгляде ни намека на веселье. Там только нечто темное сгущается в радужке глаз. Хищное, голодное и готовое сожрать меня, как волк, который только что поймал испуганную зайку.
Но я никакая не зайка. И пусть от его пронзительного взора я начинаю мелко дрожать, но могу с уверенностью заявить, что это происходит уж точно не от страха.
– А тебя не учили, что нехорошо заставлять девушек так долго ждать?
– А я заставил долго ждать? – Притворно удивляется Мэтт, делая шаг ко мне. – Прости. Видимо, потерял счет времени. Но раз ты пришла сама, можем приступить к разговору прямо здесь.
О каком разговоре он говорит? Кто-нибудь может напомнить? Я сейчас вообще ни о чем думать не могу. Как и говорить, впрочем.
Пульс подскакивает вверх, оглушая своим биением все мысли, тело покрывается испариной, а легкие наполняются ароматом его кожи с примесью ментолового геля для душа. Эта обалденно вкусная смесь как по волшебству затмевает все остальные неприятные запахи, долетающие до нас из раздевалки.
– Ну так что, Верόника, ты начинаешь говорить или тебе помочь? – своим излюбленным спокойным тоном спрашивает Мэтт. Но его спокойствие обманчиво. Я вижу это по недоброму взгляду, чувствую в агрессивной энергии. Она бьет из него ключом.
В инстинктивном желании увеличить между нами расстояние я начинаю отступать назад. Да только ничего не получается.
Я делаю шаг назад. Он – шаг вперед. И так до тех пор, пока я не упираюсь спиной в стену. Мэтт вбивает ладони в плитку по обе стороны от моей головы, своим запахом заводя сердце на полную катушку, а телом отрезая все пути отхода.
Вот теперь мне становится страшно. И боюсь я не только своих неподдающихся контролю реакций, что вызывает опасная близость Уокера. Меня пугают еще и его глаза – хитрые, бездонные, потемневшие до цвета жженого кофе, в которых ярко горит лишь одна фраза…
Ты попалась, Верόника!
Глава 12
Мэттью– Предупреждаю, Уокер, я буду кричать! – грозно выдает прижатая к стене мегерка, откровенно забавляя меня.
И это хорошо. Для нее же лучше. Злить меня еще больше, чем ей уже удалось, не стоит. Я хоть парень спокойный и никогда не имел проблем с агрессией, но эта пигалица пробуждает во мне отнюдь не самые лучшие качества, с которыми, как оказалось, не так уж просто совладать.
Стоит только вновь вспомнить их поцелуй с ботаном, и все нутро порабощает желание обхватить руками ее горло, сжать до жалобного писка, прибить девчонку намертво к стене и впиться до боли в сладкие губы, чтобы на хрен стереть с них вкус и запах другого мужчины.
Но я этого не делаю. Ничего из того, чего нестерпимо хочу. Уже говорил, что не люблю брать желанное при помощи силы. Особенно если это касается девушек. Да и совсем не хочется пугать Верόнику еще больше. Она и так уже на грани паники. Пусть и отчаянно пытается казаться невозмутимой, но страх в ней выдают расширенные зрачки, напряг во всем теле и высоко вздымающаяся грудь, которую она, умничка, сегодня додумалась скрыть как полагается.
– Конечно, будешь. Я даже не сомневаюсь, – полушепотом произношу я и вместо исполнения своих далеко не ласковых желаний наклоняюсь к ее лицу ближе. К румяной щеке. Но не касаюсь ее. Только глубоко вдыхаю, забивая бронхи цветочным запахом Верόники.
– Ты что делаешь? Совсем ополоумел? – дрогнувшим голосом спрашивает она, поворачивая голову в сторону, чем не помогает себе, а лишь открывает мне доступ к своей шее, по которой я едва ощутимо скольжу кончиком носа.
И мне правда кажется, что я немного тронулся умом. Еще никогда меня так не штырило всего лишь от запаха девчонки.
– Нюхаю. – Передвигаюсь носом к ее уху.
– Я вижу, что нюхаешь. Только зачем? Ты что, животное? Прекрати немедленно и отодвинься от меня! Мне неприятна твоя близость! – шипит Верόника вполне правдоподобно, однако предательские мурашки, проступающие на тонкой коже, красноречиво говорят об обратном.
Мегере нравится. И ничуть не меньше, чем мне. Я чувствую это. Без слов. Без пояснений. И уверен, она тоже чувствует, как взрывается воздух в пространстве между нами, невидимыми искрами пощипывая всю поверхность кожи.
– Если я тебе настолько неприятен, то оттолкни меня. Сам я этого сделать не могу, – на полном серьезе произношу я возле ее приоткрытого рта и на всякий случай готовлюсь в любой момент ощутить толчок. Но его не следует.
Верόника не отталкивает. Она вообще старается не соприкасаться со мной, впечатываясь в стену так, словно жаждет пройти сквозь нее. И глазками своими изумленными хлопает, в которых переливаются все оттенки серого, разбавленные всего одним немым вопросом.
И я честно отвечаю на него:
– Нравишься ты мне очень, Верόника.
Не вижу смысла врать и притворяться. Никогда так не делал. И сейчас не собираюсь. Правда, моя честность нисколько не удовлетворяет мегерку. Скорее, наоборот, злит, пугает и удивляет еще больше.
– Как ты смеешь мне такое говорить?!
– А что тут такого?
– Что такого?! Ты в самом деле не понимаешь?!
– Забыла? Я же тупой.
– Оно и видно! Ты вчера только с Аланой поссорился, а сегодня уже ко мне лезешь! Ты считаешь это нормальным? Хотя о чем это я? Конечно, для тебя это в порядке вещей.
– А почему должно быть не в порядке? Тем более если я не поссорился с Аланой, а расстался с ней.
– Об этом я и пришла с тобой разговаривать. Ты совершил ошибку.
– Да ладно? А ну-ка, просвети.
– Она тебе не изменяла. Все, что было у нее с тем парнем, который прислал ей подарок, случилось еще летом. До твоего приезда. Сейчас между ними ничего нет. И не только потому, что для Аланы, кроме тебя, никого не существует, но и потому, что я встречаюсь с этим парнем. Так что обижаться на Лану и тем более расставаться с ней не было повода, – тараторит мегера, не спуская взгляда ниже моей шеи.
– Встречаешься, значит? – усмехаюсь я, пряча под усмешкой раздражение.
– Да.
– Это с тем, что большой, или с тем, что еще больше?
– Я встречаюсь со Стивом, – вздернув нос выше, чуть ли не с гордостью заявляет Верόника.
Нет, ну точно смешная.
– Как погляжу, вы с Аланой любите делить одних и тех же парней на двоих. Сначала Алекс, теперь этот Стив. Так чем же я не устраиваю?
– У меня никогда ничего не было с твоим братом! – выпаливает она пылко, с намеком на оскорбление. – Моральные уроды не в моем вкусе. Этим же ты меня и не устраиваешь!
– Зато Стив устраивает?
– Полностью!
– И тебя нисколько не смущает, что он рисует твою подругу в обнаженном виде, а потом дарит рисуночек ей?
– Нет, не смущает. Он его подарил Алане сто лет назад, а она даже не открывала, потому что ее не волновало, что там лежит. Все это в прошлом. С недавних пор Стив – мой парень, поэтому если не хочешь получить от него по своей наглой роже, отойди от меня сейчас же! – распыляется Верόника, искренне веря, что я купился на ее бурную речь.
Она серьезно думает, что я не понимаю, что она делает?
Поцелуй напоказ именно в тот момент, когда я оказался рядом, с парнем, который, без сомнений, неровно дышит к Алане. А теперь смехотворные попытки оправдать свою тупую подружку, которая не способна решить самостоятельно свои проблемы. И все это после того, как Верόника сама требовала, чтобы я расстался с Аланой, и с самого начала была негативно настроена против наших отношений?
Они с Ланой реально меня считают дебилом, который поведется на этот спектакль? Так хочу их расстроить. Я не дебил.
– Не переживай за мою наглую рожу. Я умею и цивилизованным способом решать проблемы с людьми, так что со Стивом я обо всем договорюсь, – беззаботно произношу я, не отодвигаясь от Верόники ни на сантиметр.
– О чем обо всем? Ты хоть слышал, что я тебе сказала?! – Верόника возводит взгляд к потолку и вновь начинает свою лживую балладу: – Стив – мой парень, а Алана тебе не изменяла. Помирись с ней и прижимай ее где хочешь, а от меня отодвинься!
Но я даже не думаю двигаться с места, любуясь, как еще немного – и у Верόники пар из ушей повалит.
Вот завелась, однако! Кайф!
– Мэтт, мать твою, я сказала – отойди!
Она не сдерживается и с силой вбивает ладони мне в грудь, но тут же резко отстраняет, будто соприкосновение со мной обожгло их.
А меня от этого секундного контакта в самом деле нехило коротнуло. В груди каждую секунду новая точка вспыхивает, жар стремительной лавиной стекает к паху, доводя и так напряженный член до состояния стали.
И от внимания Верόники не укрывается мой каменный стояк. Да и к чему его скрывать? Пусть знает, что не только нравится мне, но и что хочу ее до боли в яйцах.
– Мэ-этт, – ее громкий голос срывается на стон, когда я прижимаюсь бедрами к ней крепче.
И это огонь!.. В прямом смысле слова. Он растекается по венам, палит кожу изнутри. До боли. До ожога. До нехватки кислорода. В точках соприкосновения наших тел и в горячем воздухе между губами, где переплетается наше дыхание.
Мне пиздец как нравится к ней прижиматься, ощущать изгибы и выпуклости ее стройной фигуры. А еще чувствовать ладони, вновь впечатавшиеся в меня, и слушать, как Верόника произносит мое имя. Как выкрикивает его или настойчиво шепчет – неважно. Хочу слышать это снова и снова.
– Скажи еще раз, – прошу я на выдохе и вдыхаю вновь. Но уже иначе – тяжелее и громче.
– Алана тебе не изменяла.
– Да плевать мне на это. Имя мое произнеси.
– Что, значит, плевать? – совсем тихо бормочет она, лаская мне губы своим дыханием.
– То и значит. Я не поэтому с ней расстался.
– А почему?
– Я уже ответил на этот вопрос. К тому же ты сама сейчас чувствуешь причину. Или для тебя она недостаточно большая? – ухмыляюсь я, наслаждаясь тем редким случаем, когда Верόника не сразу находится с ответом и мило краснеет, словно впервые в жизни ощущает член, мечтающий прорваться к ней сквозь полотенце и всю ее одежду.
Это поистине упоительное зрелище! Круче только ее отчаянные попытки убедить меня и, самое главное, – себя, что ей противна моя близость.
– Я повторяю в последний раз, Уокер, отойди от меня, или я буду кричать! – предсказуемо оставив мой вопрос без ответа, выпаливает Верόника.
И на сей раз я готов прислушаться к ее отчаянной просьбе. Но отнюдь не из-за ее возможных криков. Пусть кричит, сколько влезет. Ее все равно вряд ли кто услышит. Дело в том, что как бы меня ни увлекало ее сопротивление, теперь мне хочется его из нее искоренить.
И сделать это, пока она считает меня вторым Алексом, а я лишь продолжаю убеждать ее в этом, не получится. Как ни крути. Поэтому, наверное, пришла пора завязывать с никому не нужными играми и просто стать с ней тем, кем я являюсь в действительности.
– Ладно, Верόника, я тебя услышал, – спокойно отвечаю я на ее злобный выпад, но не спешу отходить сразу же. Слегка задев уголок губ, провожу пальцем по щеке, убираю прилипшую прядь волос за ухо и аккуратно, с осторожностью прохожусь рукой по всей длине ее золотистого шелка.
И все то время, пока я наслаждаюсь мягкостью ее волос, Верόника замирает без движения, перестает дышать и смотрит так, словно я – привидение, что намеревается ворваться в ее тело и поглотить душу без остатка.
Первого мне уж очень сильно хочется, а насчет второго… пока еще не знаю. Со временем станет ясно. А пока…
– Да расслабься ты. Ничего я с тобой не сделаю. Можешь бежать, удерживать больше не стану. – С мягкой улыбкой успокоив девчонку, я неохотно отстраняюсь и, клянусь, слышу ее тихий выдох, в котором не улавливаю ни капли облегчения.
Неужто разочаровалась, вредина? Хотелось подольше побухтеть на меня и поделать вид, будто я тебе не нравлюсь в той же мере, в какой ты нравишься мне? Ну… расстраиваться не стоит. У тебя обязательно еще будет возможность поиграть в недотрогу. И очень скоро. Это я гарантирую.
Сейчас же я молчаливо отхожу в сторону, освобождая ей дорогу к выходу. Однако Верόника, явно не ожидая от меня столь легкого отступления, так и продолжает сверлить мое лицо, будто жаждет раскрыть непостижимую тайну, которую я от нее скрываю.
Но нет во мне никаких тайн. Я ничего не скрываю и уже сказал все, что ей нужно было знать. Осталось лишь убедить мегерку, что каждое мое слово – правда.
– Долго стоять еще будешь? Или ты мне еще не все сказала? – первым нарушаю тишину между нами, разом выводя ее из ступора.
– Все.
– Тогда топай отсюда, если, конечно, не хочешь помочь мне одеться. – Опускаю руку к полотенцу и без колебаний срываю его с бедер.
Мне стесняться нечего. А вот мегерка мигом прикрывает руками покрасневшее лицо и, ничего не видя, срывается с места.
Пробегает мимо меня, врезается плечом в один из шкафчиков и чуть не поскальзывается на мокром полу. Сдавленно ругается, бурчит что-то о том, что я придурок, каких еще поискать, а затем как пуля вылетает из раздевалки.
А я остаюсь стоять один, абсолютно голый, с болезненным стояком, и ржу на всю комнату точно идиот. Смеюсь и все никак не могу вспомнить, когда в последний раз я так раскатисто смеялся. Искренне. А не потому, что надо было, лишь бы не поникнуть духом окончательно, пока день за днем смотрел, как неумолимо увядает самый родной и близкий мне человек.
Глава 13
Веро́никаЗнаю, Лана ждет не дождется моего приезда или звонка. Однако ей придется помучиться до завтра. Я морально не готова сейчас сообщать ей, что мой разговор с Уокером прошел безрезультатно. А также не готова поведать ей о ситуации на лекции и о том, что произошло между нами в раздевалке.
Да! Теперь уж я точно все расскажу Алане. И плевать, если она не поверит. Я все равно расскажу, потому что не хочу от нее скрывать подобные инциденты. Она должна знать. Просто расскажу обо всем завтра с утра, на свежую голову, а сегодня больше не хочу ни говорить, ни думать об Уокере.
Хватит! У меня явная передозировка его в крови. И это нужно исправлять! Срочно!
Вернувшись домой, я первым делом принимаю душ, чтобы стереть запах Уокера со своей кожи. Переодеваюсь и звоню Стиву, чтобы предупредить, что скоро приеду к нему. Правда, мое «скоро приеду» выливается в почти два часа, половину из которых я торчу в пробках, а вторую жду заказ в любимой пиццерии, так как не додумалась заказать пиццу заранее.
Обычно ее готовят быстро, но сегодня же пятница, а значит, весь Спрингфилд выбрался из дома в центр. Вот и результат: трафик на дорогах ненормальный, рестораны и кафе переполнены, работники зашиваются, а на улицах везде шум и гам.
Когда-то я любила всю эту пятничную движуху. Вместе с Аланой мы тусовались каждый уик-энд, зависали в самых популярных клубах города, веселились, выпивали и танцевали до самого рассвета.
Мы реально были сумасшедшими. Сейчас даже поражаюсь, как нам хватало сил и здоровья так зажигать каждые выходные. Сейчас не уверена, что осилила бы оттанцевать хоть половину ночи. Особенно после такого длинного и непростого дня.
Мне хочется завалиться на диванчик, наесться пиццы до отвала и спокойно провести вечер с другом, перед которым еще предстоит извиниться.
– Привет, впустишь провинившуюся? – состроив невинную гримасу, спрашиваю я.
Я стою у квартиры Стива с огромной коробкой пиццы в руках, один невероятный запах которой вполне способен загладить мою сегодняшнюю оплошность. Однако Райт не торопится отвечать утвердительно, заставляя стоять меня на пороге.
– Пожалуйста… Прости за то, что сегодня подставила тебя. Я совсем не хотела этого. – Виновато склоняю голову набок.
– Рруг-гаться на меня б-больше не будешь? – Он сжимает веки в испытывающем прищуре.
– Не буду.
– А целоваться л-лезть?
Я срываюсь на смех.
– Даже если начнешь меня умолять.
Заметив на губах Стива дружелюбную улыбку, я вхожу в его просторную студию, оформленную в минималистичном стиле. Комната выполнена в светло-серых тонах, в отделке интерьера преобладают натуральные материалы, потрясающий вид из окна выходит на центральную площадь, и самое поразительное – здесь царит безупречная чистота. Постель гладко застелена, на рабочем столе идеальный порядок, полы сверкают, кухня блестит, а на поверхностях ни одной крошки или пылинки невозможно найти, сколько ни старайся.
– Ничего себе! Да ты тот еще чистюля!
– Скорее, педант.
– Ну да, как я это раньше не поняла. Идеально выглаженные рубашечки, идеально чистые ботинки, идеально уложенные волосы и идеально чистая квартира. Теперь мне будет стыдно приводить тебя к себе в комнату. После твоих апартаментов мне кажется, что я свинья, – усмехаюсь я, а затем в самом деле чуть не хрюкаю от удивления. – Обалдеть! Это что еще за коллекция такая?
Я подхожу ближе к огромному стеллажу, где за отполированными стеклами красуется пара десятков бутылок с виски, которые в обычных продуктовых магазинах вряд ли возможно увидеть.
– Это что-то в-вроде моего хобби.
– Хобби? Ты алкоголик, что ли?
– Н-нет! К-конечно, не алкоголик, – посмеивается Стив. – Я не пью их, а только коллекционирую самые с-старые и редчайшие сорта в-виски.
– А в чем смысл? – хмурюсь я, и Райт делает то же, явно не понимая суть моего вопроса. – В чем смысл тратить деньги на покупку отменного виски, чтобы оно потом просто пылилось на полке? Они же явно все не из дешевых.
– Да, ты п-права. Не из дешевых. Но смысл в т-том, что разлив каждой из этих б-бутылок происходил задолго д-до нашего с тобой р-рождения, а некот-торые разливались в года в-важных исторических событий. Например, вот эта, – он указывает на бутылку, отделанную драгоценными металлами, – разлив этого в-виски происходил в пятьдесят т-третьем году п-прошлого века в честь кор-ронации королевы Вик-ктории. Выпуск б-был прекращен в 2003 году. Сегодняшний мировой запас этого виски – всего двести п-пятьдесят пять бутылок стоимостью д-десять тысяч долларов каждая. Разве не к-круто, что одна из них есть у м-меня?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
