Острова объяты тьмой

– Это всё, что тебя сейчас волнует? – изумленно уточнила она.

– Пожалуй.

– Я просто поражаюсь… – язвительно начала Анна, но кто–то позвал её по имени, и девушка вновь обратила внимание на запертых в клетках коллег. – Вы там как? Все живы?!

– Анечка! – со всхлипом пробормотала Марина Петровна.

– Ань, мы думали ты погибла! – присоединились к ней остальные.

– Почему ты держишь их здесь? – спросила она, взглянув на Тимура.

– У меня мало людей, чтобы следить за каждым, – ответил тот.

– Зачем за ними следить, они что, дети малые? – возмутилась девушка. – Или заложники?

– Остров небезопасен. Здесь дикие животные и ядовитые растения. За пределы виллы посторонним лучше не выходить.

– Думаешь, они настолько тупые?

– Я не думаю, Ань, я делаю.

– И давно вы знакомы? – вклинился в их диалог сидящий у самых прутьев Эдуард.

– Мне вот тоже очень интересно это узнать, – поддакнула ему Марго.

– Так, может, мы из–за неё и вляпались в эту задницу? – выкрикнул кто–то из вокалистов.

– Вытащи нас отсюда!

– Это ж какого хрена я в этом виновата? – возмутилась Анна, пытаясь вставить хоть слово в свою защиту, но коллеги и не думали слушать. Перепуганные произошедшими событиями, загнанные точно зверье в огромные вольеры и подгоняемые некоей первородной злобой, они принялись наперебой обвинять девушку едва ли не во всех смертных грехах. Кто–то даже умудрился выкрикнуть парочку проклятий, но никому, почему–то, не пришло на ум предложить разобраться в сложившейся ситуации. А сама Аня просто не представляла, есть ли у неё хоть малейшая возможность оправдаться.

Где–то с час назад, когда она очнулась от лихорадочного полузабытья, не с первой попытки встала с кровати и с мурашками перед глазами добралась до ванной, в голове начал прорисовываться хоть какой–то план дальнейших действий. Для начала, Аня хотела отыскать остальных. И ей нужен был чемодан с вещами, чтобы сменить заляпанную кровью и грязью футболку.

– Гутенморген, – отозвался Юстас, когда Анна, окончательно придя в себя, выглянула за пределы комнаты.

Высоченный и тяжеловесный, он стоял напротив двери, криво, но радостно улыбаясь. При всём его обмундировании: патронаже вдоль груди, нескольких ножен на бёдрах и короткого пистолета–пулемёта в руках, от него так и разило простодушной доброжелательностью.

С трудом прорвавшись сквозь двойной языковой барьер (собеседник, то ли немец, то ли австриец по происхождению, не понимал и слова по–русски, к тому же имел слабые представления об английском) Аня узнала, что её чемодан безнадежно утерян, а выходить ей разрешается только в непосредственном сопровождении самого Юстаса.

– Клейфиг? – не поняла девушка, когда он попытался пояснить, где разметили её коллег. – Можешь меня отвести?

– Йа, натюрльих, – согласился Юстас.

И действительно отвёл.

Теперь Анна, что пару минут назад была готова требовать от Тимура либо выпустить всех, либо засунуть её в клетку к остальным, стояла с опущенной головой. И совершенно не понимала, что делать дальше. А коллеги, тем временем, всё продолжали требовать от неё какой–то справедливости.

– Анна, – с укоризной позвал Максим Сергеевич.

– Что? – хмуро отозвалась девушка.

– Не думал, что ты способна на такое предательство.

– Какое ещё предательство?!

Притихшая труппа ожидала от начальника каких–то дальнейших слов или действий, но тот лишь удрученно покачал головой, всем своим видом показывая, насколько разочарован поступком собственного секретаря.

Голосить принялись с новой силой, но как гром среди ясного неба прозвучала пара–тройка коротких автоматных очередей. И резко повисла напряженная тишина.

– Ну вот и заткнулись. – Тимур в знак благодарности кивнул опустившему оружие Юстасу и повернулся к Анне. – Да, за это тоже прости, – со вздохом продолжил он. – Можешь остаться здесь и дальше выслушивать необоснованные обвинения от любимых коллег. Все уяснили? – повысил голос парень, обращаясь к остальным. – Не–о–бос–но–ван–ны–е. Это значит ровно то, что она тут действительно не при чём… И нет, Ань, клетки я не открою.

– Понятно, – поджав губы, угрюмо проговорила Анна. – А ещё варианты?

– Ну, можешь присоединиться ко мне за… что у нас сейчас, обед?.. Нет, судя по солнцу, у нас ещё поздний завтрак, да. Можешь присоединиться ко мне за завтраком.

– И чем мы там займемся? Пожрём и светски побеседуем?

– Да. Мы, наконец, поговорим, – отозвался он, не скрывая скользнувшую по губам презрительную усмешку, – как блядские цивилизованные люди.

– Предложение просто отпад, Тимур.

– Выбор за тобой.

Аня бросила краткий взгляд в сторону вольеров. По лицам её коллег сразу становилось ясно, что если бы не громила, возвышающийся за спиной девушки с оружием наперевес, они бы без промедлений вылили на неё весь свой страх и накопившийся гнев.

Наверное, нужно было как–то поддержать людей. Узнать, что им необходимо из вещей, кормят ли их? Вон, девчонки–вокалистки совсем перепуганные, а у заместителя Марины Петровны, кажется, форменная безостановочная истерика. Марго смотрит волком, Пётр Фомич без сознания, хоть и перебинтован. Эдик с хористами, игнорируя всех, о чём–то тихо переговариваются в противоположном углу вольера. А Максим Сергеевич…

– Анна, мне все равно, какие отношения между вами, – негромко произнёс директор, когда спина Тимура виднелась уже где–то в конце аллеи. – Но ты обязана вытащить нас отсюда.

– Вечно вы про свои сраные отношения! – гневно ругнулась Аня и сама же устыдилась своих слов.

Спускать собак на Максима она не видела смысла, тот тоже был не виноват в сложившейся ситуации. С другой стороны, вместо того, чтобы встать на сторону девушки, он, конечно же, предпочёл оставаться рыцарем–защитником в сияющих доспехах, что обещает свободу своим подданным и ничего для этого толком не предпринимает.

Нет, он предпринимал. Да ещё как.

Будучи запертым, истекающим потом и явно измотанным, Максим умудрялся давить на неё даже сквозь железные прутья вольеров. И взгляд его, всё высматривающий в лице девушки нечто недоступное пониманию, будто сверлил нервы. Она не выдержала и отвернулась с ощущением жгучей неприязни внутри. И если ещё совсем недавно Анна размышляла над тем, чем действительно может помочь этим людям, то сейчас явственно поняла, что единственное, чего ей хочется, так это сбежать от них. Но куда?

Она каким–то невероятным образом оказалась на безымянном тропическом острове посреди Тихого океана, с одной стороны осуждаемая невесть за что собственными коллегами, с другой же окруженная мордоворотами с огнестрельным оружием в руках. И единственный человек, который хоть как–то мог объяснить происходящее, сейчас преспокойно сидел на своей вилле и лопал каких–нибудь лобстеров (или что там у него сегодня на завтрак), тогда как сама Аня…

– Какого ж чёрта! – раздосадовано ругнулась девушка, и, бросив ни к кому особо не адресованное "я вернусь", направилась вслед за Тимуром.

***

Поднимаясь по узким деревянным ступеням, что с заднего двора виллы вели наверх, к небольшой крытой террасе, она задумчиво наблюдала за маячившей перед собой спиной Юстаса. Чуть пониже, на кожаном поясе как какие-то брелоки болтались колечки от гранат, штук сорок, не меньше. Да и сама граната, округлая и вытянутая, точно правильной формы авокадо, висела тут же, только с другого бока.

"Охренеть", – подумалось Анне.

В их бесконечной переписке Тимур не раз упоминал, что вынужден пользоваться услугами телохранителей. Называл он их, правда, наёмниками или (что проскальзывало чаще) тугомордыми придурками, если те в чём–то косячили. Однако Анна и подумать не могла, что эти так называемые косяки выходили на уровень "подорвать не тот автобус".