#Виновата. Родиться женщиной

Виктор надел трусы и вышел на балкон, чтобы закурить. Прятаться он даже и не думал. Никто бы и не стал искать Белецкого здесь. Уж тем более его жена. Хотя та не была круглой дурой, даже наоборот. И обо всём догадывалась. Возможно, что с первого прикосновения Виктора ко мне. Он ещё стоял на балконе, но не курил, а устало смотрел в одну точку, не обращая внимания на проезжающие машины, солнце, скрывающееся за горизонтом, шум улиц и едва уловимый запах булочек с корицей из пекарни внизу.

– О чём думаешь? – положив руку на плечо Виктору, спросила я. Он отстранился.

– Ни о чём, ехать надо, – вздохнул он, виновато посмотрел не на меня, а словно сквозь, и вернулся в комнату. Кажется, Белецкий не хотел разговаривать.

– Может, останешься на ночь?

– Нет, надо ехать домой. Меня потеряет семья.

– А ведь у нас тоже могло бы что-то получиться, – проронила я, но тут же пожалела и попыталась усмехнуться, чтобы не казаться слишком сентиментальной. Что-то внутри ёкнуло, и уже невозможно было остановиться. – Мы почти пятнадцать лет с тобой занимаемся этой ерундой. Признайся уже, что не можешь без меня.

– Ерундой, – с сарказмом повторил он. – Ты и сама это понимаешь. Мне с тобой комфортно. Тебе со мной, как я вижу, тоже. Но свою семью я не порушу.

– Ну да, – оскалилась я. – Ты бы меня не потянул. Как ты там говорил? Женщина иногда должна быть слабой, чтобы мужчина смог стать ей опорой?

– Говорил, – безразлично кивнул Виктор, натягивая помятые брюки.

– Банальщина.

– Ты права, с тобой было бы тяжело. Ты никому не даешь спуску. С тобой приходится считаться.

В словах Вити чувствовалась лёгкая нота негодования и усталости. Но он всё говорил верно.

– Разве это плохо?

– Для женщины – очень. И всё же ты – талантливый предприниматель. Этого у тебя не отнять.

– Я – просто человек. Жаль, что в первую очередь ты видишь во мне ходячую вагину. Можешь идти.

Виктор ничего не ответил. Видимо, не хотел ссориться. Он вызвал такси, собрался и так же молча уехал. Вечер субботы казался бесполезным. Я думала заказать пиццу и открыть бутылку вина, но даже это было делать лень. Доходил одиннадцатый час вечера, я в полудрёме сбежала от рутинной жизни. Полудрёма через некоторое время преобразилась в крепкий сон. Так я проспала до середины воскресенья. И продолжила бы это делать, если бы не психотерапевт, которого я не видела уже месяц, но кое-как справлялась. Она знала всё обо мне, не исключаю, что даже больше, чем я сама. Возможно, мне и не стоило знать столько же.

Она напомнила о себе лаконичным сообщением:

«Маргарита, мы месяц с Вами не виделись. Всё ли у вас хорошо? Я стала брать клиентов по воскресеньям. У меня сегодня в семь есть окно. Дайте знать, если заинтересует»

Хотя среди психотерапевтов бытует мнение, что писать клиенту первым – это моветон. Да и вопрос походил, скорее, на навязывание услуг, но Анастасия права – нам было, о чём поговорить. Даже несмотря на то, что я считала её так себе специалистом. За год наших сеансов она не добралась до главных причин моего морального опустошения, но мне всегда было, что сказать. И это помогало. Правда, месяц назад я, видимо, возомнила о себе многое. Пустота не отступила.

Я уже представила, как сижу в её маленьком кабинете с белоснежными стенами, мебелью и даже цветами. И рассказываю про то, что закрыла свой гештальт ещё десять лет назад, а сейчас плыву по размеренному течению сытой жизни, полной гедонизма и безразличия к окружающим. Анастасия хлопает глазами и всматривается в меня сквозь линзы дорогой оправы. Потом поправляет молочный пиджак, кажущийся на фоне кабинета серо-жёлтым. Что-то пишет в тетради, помеченной моим именем. Всегда отмечала этот необычный подход. Наверняка, такие тетради скрывают много жизненных перипетий, комплексов и переживаний.

– Вы так и не решились рассказать о своём гештальте, своей цели, – монотонно произнесла Анастасия. Не думаю, что ей было это интересно, но за десять тысяч в час она бы стерпела любую историю, которая возникла бы у меня в голове. Я решилась рассказать.

– Когда мне исполнилось восемнадцать, я устроилась горничной в гостиницу. По первости было тяжело, но я привыкла и втянулась. За шесть лет мне удалось вырасти до управляющей. Может, вы помните, в начале нулевых «Гранд-Отель Петербургский» был одним из самых популярных и востребованных.

– Весьма быстрый рост! – Анастасия пыталась казаться соучастной, а я не закатывала глаза только из вежливости.

– Да нет, первые четыре года я оставалась горничной. Меня очень не любила прежняя управляющая. Но потом сменился почти весь штат, а также, владелец. И меня, наконец, заметили. Каждые полгода я росла по карьерной лестнице. И поверила в себя. Это было очень важно для маленькой неуверенной девочки из пригорода Петербурга. Но, как оказалось, за всё приходится платить. Банально, но правда.

– Что вы имеете в виду, Маргарита?

– Я просто приглянулась хозяину гостиницы, Аркадию Памфилову. И имела глупость ответить взаимностью.

– Вы влюбились?

– Как девчонка. Я помню до сих пор, как он привёз меня в Париж и сделал предложение у подножия Эйфелевой башни. До жути избитый приём романтичных манипуляторов.

– И вы согласились.

– Верно. И он захотел ребёнка.

– Дети – это прекрасно.

– Откуда мне знать? Мы трахались год, но я не беременела. Шёл второй, а Аркадий начал уставать от всего этого. И остыл. Когда зачатие всё-таки произошло.

– Но что случилось?

– Его равнодушие меня тихо убивало. Вместе с нашим будущим сыном. Всё закончилось, когда я увидела, как он трахал очередную управляющую. На своём дубовом столе. После этого случился выкидыш.

– Это ужасно, я соболезную, – добавила Анастасия. Её комментарии начинали раздражать.

– Я в тот же день подала на развод. Он обещал не оставить от меня и мокрого места, если хоть что-то отсужу. А мне ничего от него не было нужно. Это раздражало Аркадия ещё сильнее. Как и мой новый тогда ещё любовник.

– Вы рассказывали только про Виктора.

– Это он и есть, – усмехнулась я. – Бывший друг Аркаши. А что было потом? Я обследовалась у гинеколога, он сказал, что я больше не смогу родить. Так всё и закрутилось. Мне захотелось доказать этому подонку, что я чего-то стою и без него. Виктор помог с вложениями. Дело пошло, да так, что в один прекрасный день, я перекупила у администрации Петербурга часть здания, где располагался Гранд-Отель, который со дня на день должен был закрыться, а Аркаша признать себя банкротом. Сейчас я владею всем зданием. И сижу за тем самым столом из дуба, на котором Аркаша трахал эту суку.

– А с ним что случилось?

– Посадили за финансовые махинации и заказное убийство на двадцать лет. Не поделился с кем-то особо важным.

– Вернёмся к вашему гештальту.

– Я хотела отомстить и показать, что я сильнее. Что я представляю ценность.

– Цель, стало быть, достигнута.

– Разве в этом есть толк, когда всем на тебя наплевать?

– А Виктор?

– Он любит свою жёнушку. Души в ней не чает. А я вечно наедине с пустотой. Нужен ли мне мужик? Отнюдь, я думаю, что эту пустоту уже ничто не может заполнить.

– Мне кажется, вы поставили себя в жесткие рамки и не даёте за них зайти.

– И что мне делать?

– Путей решения может быть много. Прислушайтесь к своему сердцу.

В этот момент у меня появилось ощущение, что даже печенье с предсказанием даст мне более толковый совет, чем специалист с тремя дипломами.