О природе вещей

Если б притом не была бесконечна материи сила,
В коей зачатым могло быть такое созданье, то вовсе
Не родилось бы оно, не могло б ни расти, ни питаться.
Ты на мгновенье представь себе, будто первичные тельца
Вещи какой-нибудь всюду в числе ограниченном бродят.
Где и откуда и силой какой они встретиться могут
В море великом материи и сонме частей чужеродных?
Думаю, в случае этом столкнуться им нет основанья,
Нет. Наподобие разных вещей при кораблекрушеньи
Всюду в пространстве разбросаны были б они как попало.
Так перекладины, мачты, носы корабельные, кормы,
Райны и весла порою на берег кидает стихия,
Как бы давая людям указание, чтобы старались
Козней коварных морей избегать, их лукавства и мощи
И не вверяли себя никогда легкомысленно волнам
В пору, когда улыбается ласково тихое море.
Так, если предполагаешь ты некое ограничение
Телец первичных, то всюду должны бы они, разметавшись,
Вечно блуждать и по волнам материи вечно носиться,
И никогда б от толчков не вступили они в сочетанье,
Ни оставаться в связи меж собой, ни расти не могли бы,
Между тем явно в природе всегда происходит два дела:
Родится каждая вещь, и, родившись, она возрастает.
Значит, понятно, что численность каждого рода зачатков
Не ограничена, так как собой они все наполняют.
Преобладать не должны вредоносные только движенья,
Чтоб погребать постоянно все блага и радости жизни;
Но родотворные, благоприятные росту движенья
Также не могут бессменно служить поддержанию жизни.
Так с равным счастием вечно ведется борьба сих начал двух;
Испокон века повсюду такая борьба происходит.
Здесь достается победа началам ликующим жизни,
Там побеждает их смерть. Так мешается плач погребальный
С криком младенца, впервые увидевшим света сиянье.
Не было ночи, ни дня, ни зари, вслед за ночью идущей,
В кои нельзя было б слышать младенческих криков в смешеньи
С плачем, обыденным спутником смерти и служб погребальных.

Нужно еще одну истину в нашем ученьи отметить
И постоянно держать у себя ее в памяти твердо.
Между предметами всеми, которых природа известна,
Не состоит ничего из частиц лишь единого рода.
Нет ничего, что в себе не включало бы смеси зачатков
Разных. Чем большим количеством свойств обладают предметы,
Чем их способности шире, тем больше и телец первичных
В них заключается разных по роду и внешнему виду.

Прежде всего, много телец первичных земля заключает:
Те, из которых, при помощи быстро текущих потоков,
Вечно питается море, и те, что огонь порождают.
(Так как во многих местах зажигается пламенем почва;
Больше всего в извержении Этны свирепствует пламя.)

В почве, затем, есть и то, что плоды и привольные рощи
Может на свет произвесть к услаждению рода людского;
То, из чего она реку, и зелень, и тучные пастьбы
Может доставить животным, бродящим по горным тропинкам,
А потому как великую матерь богов и как матерь
Всяких животных и рода людей ее чтут повсеместно

.

Греции древней поэты когда-то ее представляли
На колеснице большой, парой львов приводимой в движенье,
И говорили они, что богиня в воздушном пространстве
Держится, так как не может земля опираться на землю.
Диких зверей приобщили сюда в знак того, что потомство
Действием нежных забот материнских должно приручаться.
И голова у нее украшалась стенною короной,
Так как в наилучших местах на земле города основались.
Образ божественной матери в этом наряде доныне
Возится всюду по странам различным, внушая всем ужас.
Также у разных народов она по обычаям древним
Матерью Идой зовется нередко, и толпы фригийцев
С ней путешествуют, ибо в стране этой стали впервые
Злаки расти на земном всем пространстве, как ходит преданье.
И от жрецов, приуроченных к ней, наставленье исходит,
Что, кто не чтит божества и к родителям неблагодарен,
Тот, значит, сам быть не хочет достойным того, по их мненью,
Чтоб от него на сем свете живое потомство родилось.
Громко повсюду литавры звучат и пустые кимвалы,
Дико и грозно гнусавые звуки рогов раздаются,
Дух возбуждают размером напевы фригийские флейты.
Пред истуканом оружье несут в знак жестокого гнева,
Чтоб своеволье умов и нечестие сердца в народе
Сдерживать страхом великим и святостью властной богини.
И, когда в шествии пышном богиню по городу возят,
Распространяет беззвучно на смертных она свои блага.
Путь устилают ее серебром драгоценным и медью,
Щедрым, богатым даяньем, и розами, будто бы снегом,
Всю осыпают ее, как и спутников, с нею идущих.
Вооруженный отряд, что названье фригийских куретов
Носит у греков, тут пляшет, себя ударяя цепями.
Скачут куреты размерно, пьянея от пролитой крови,
И на главе потрясают священные, страшные гребни
В память куретов из Дикты, которые, как повествуют,
Детские вопли Юпитера встарь заглушали на Крите;
Между тем вооруженные дети вокруг колыбели
Юного бога с размерностью медью о медь ударяли,
Чтобы Сатурн не сожрал его, злобой великой объятый,