Тайна ворона

Сихо ничего не могла сказать, и Ямагами раздраженно прорычал:

– Отвечай!

– Я спала.

– Я не мог глаз сомкнуть, а ты спокойно спала?!

– Какая мерзкая девица, правда, Ямагами-сама? А ведь она ваша мать, – прошептал Оодзару, покачивая божество.

– И правда, – согласился тот. – Совершенно верно. Ты ужасна. И это моя мать?!

Сихо молчала, и Ямагами впился в нее взглядом.

– Может, ответишь что-нибудь? – сердито завопил он и вдруг разразился рыданиями, от которых чуть не лопались барабанные перепонки.

– Ах, бедняжка Ямагами! – Оодзару, ухмыляясь, смотрел на Сихо, все так же качая дитя на руках.

– Проси прощения! Ну же! – несколько раз повторил ребенок, и Сихо, подчиняясь, упала на колени.

Пол оказался твердым и холодным, но ей ничего не оставалось, кроме как извиняться:

– Простите меня, простите.

Отпустили ее лишь после того, как младенец, наплакавшись, уснул, а обезьяна куда-то исчезла. В ушах не переставало звенеть, и девушка не сразу заметила, что вокруг никого нет. Ее снова потянул за руку ятагарасу. Все то время, пока Сихо бранили, он стоял где-то рядом.

– Еда, – коротко бросил он.

Вернувшись в свою темницу, девушка увидела там онигири из белого риса и воду в бамбуковой фляге. Она должна бы чувствовать голод, но есть не хотелось.

– Я не буду.

Юноша слегка нахмурился и отвернулся, будто говоря: «Как знаешь».

Справив нужду, Сихо свернулась калачиком на циновке, но ей было холодно и никак не спалось. Все, что произошло со вчерашнего дня, казалось кошмарным сном. Бабушка, наверное, с ума сходит от беспокойства. Занятия в школе скоро начнутся, и если не вернуться вовремя, то учителя и друзья заметят неладное.

Обычно на каникулах Сихо бы в это время поливала растения на балконе или читала. А может быть, даже пошла куда-нибудь с подружками, которые появились у нее только в старших классах. И когда она вернулась бы домой, нагулявшись, ее бы с улыбкой встретила бабушка с готовым ужином.

– Прости…

Но, конечно, бабушка не могла ее услышать.

Как ее и предупреждали, делать здесь ничего не приходилось. Часов у Сихо не было, поэтому точного времени она не знала, но каждый день повторялось одно и то же: раз в несколько часов ее вызывали, ругали, потом она смотрела, как Ямагами плачет, пока не уснет, и возвращалась в свою темницу.

«Ямагами действительно не ест и не пачкает пеленки, но ничуть не хуже обычных младенцев ревет ночи напролет», – вертелось в тяжелой от недосыпа голове Сихо.

Когда она возвращалась в свою спальню, ятагарасу приносили ей еду, но девушка почти не притрагивалась к пище. После того как это повторилось несколько раз – наверное, с момента ее появления здесь прошло уже два дня, – девушку снова навестил Надзукихико.

– Мне сказали, ты почти ничего не ешь. Мы тебя не отравим. – У нее на глазах он сунул в рот онигири, но Сихо бессильно покачала головой.

– Дело не в этом…

– Спи, когда можешь, и ешь, когда появляется время. Иначе долго не продержишься.

– Аппетита нет.

– Что за капризы? Значит, заставляй себя, – не дрогнув, но и без всякой злости заявил Надзукихико. – Если ты умрешь, придется снова проделать все то же самое. От тебя требуется жить и растить Ямагами.

– Если меня все равно убьют, лучше умереть от голода, чем дать разорвать себя на куски, разве не так? – в отчаянии спросила девушка.

Надзукихико помолчал.

– Хорошо. Если ты вырастишь для нас Ямагами, я сделаю все, чтобы ты без помех вернулась домой.

– Правда?

– Обещать не могу, но постараюсь.

«Врет», – интуитивно поняла Сихо. Просто утешает, потому что ее смерть ему невыгодна.

– Чтобы этот ребенок завершил свое развитие и превратился в божество, нужна мать. Раз он съедает ту, которая оказалась бесполезной, значит, верно и обратное: после того как задача будет выполнена, можно и отпустить мать живой. Если выстоишь, я как-нибудь постараюсь дать тебе свободу, – невозмутимо объяснил Надзукихико. – Я вовсе не желаю тебя убивать, поверь.

Говорил он серьезно, но глаза его были холодны и прозрачны, как стекло.

– Ладно…

«Врешь ты все», – добавила про себя Сихо и взяла у него онигири.

Она чувствовала нежный аромат. Сладкий женский запах, не такой, какой исходит от цветов или конфет. А еще она чувствовала, как кто-то гладит ее по спине. Знакомое прикосновение. Это мама.

Раньше, когда Сихо засыпала, наплакавшись, мама часто приходила ее вот так утешать. Девушке стало стыдно, ведь она уже старшеклассница, а ее ласкают, как маленькую, но еще больше она радовалась этому забытому ощущению, и сердце ее успокаивалось.

Как же давно мама так не делала. Очень давно. Конечно, ведь она умерла шесть лет назад.

Сихо распахнула глаза. Первым, что она увидела, была не собственная кровать, а переплетения грубых волокон циновки. Суставы ломило, щек касался холодный воздух. Она повернулась к входу – там стоял какой-то ятагарасу.

Естественно, мамы здесь быть не могло. Даже осознав, что видела сон, девушка почему-то не расстроилась. Ощущение казалось настолько реальным, что она даже подумала, будто мама действительно приходила к ней.

«Все хорошо, Сихо, все хорошо, держись», – говорила мама.

Внезапно девушка почувствовала, что проголодалась, и запихала в рот онигири, которые взяла у Надзукихико, но так и не стала есть. Жадно жуя совсем остывший рис, она вдруг, впервые после прихода сюда, абсолютно ясно осознала свое положение.

Уже не раз с тех пор, как живет здесь, девушка укоряла себя за то, что ослушалась бабушку, ведь та не стала бы без причины так холодно говорить о человеке. Если подумать, это было очевидно. Как же глупо вышло!

И все же это не значит, что теперь они имеют право ее убить. Сколько себя ни вини, а Сихо уже попала в беду, и нужно как-то выкручиваться самой.

Ее бабушка – упорная женщина, а значит, всеми силами будет пытаться найти внучку. Наверняка она уже вместе с полицией ворвалась в Сандай. Проблема лишь в одном: внучку захватили не люди, а какие-то чудовища. Вряд ли даже полиция доберется до этой священной земли, да и неизвестно, насколько они поверят во всю эту историю с человеческими жертвами и посвящениями.

Ей надо хотя бы ускользнуть из священных земель и попросить помощи у кого-то не связанного с деревней. Интересно, правда ли, что если она сбежит отсюда, то попадет в Ямаути, мир ятагарасу? По крайней мере, пещера с источником и большим камнем, через которую ее привел сюда Оодзару, должна вести наружу. Нельзя просто принять на веру россказни Надзукихико.