Его размер

– Ну да, что ещё мужику для счастья надо? – проворчала я. – Голую бабу и пёрнуть повеселее, чтоб смешно было!

А следом заткнулась, потому что он опять начал облизывать меня.

Горячий шершавый язык прислонился ко мне, толкнув немного вперёд, но я упёрлась руками в простынь, а великан провёл этой массой плоти по мне, постаравшись сделать так, чтобы язык поглубже прошёлся у меня между ягодицами. Убрал его, жарко выдохнул, и полез опять, а затем снова, и снова, и снова. И елозил им старательно, заливая меня слюнями. То как мороженое облизывал, то задерживал язык плашмя так, чтобы вся моя задница утопала в мягком и склизком, то напрягал кончик, который просовывался мне в промежность, видимо, чтобы ощутить мой вкус.

Я лежала, чуть постанывая от его прикосновений. Не столько от удовольствия, сколько из-за того, что уже сил моих не было терпеть этот абсурд. Меня орально насилует огромный голый мужик! Серьёзно?! Да такое под веществами не всякий нарик увидит! А я – чувствую!

А затем я услышала. Нет, не только его жаркое дыхание, которое становилось всё тяжелее и чаще. А откуда-то сзади дальше – чавкающий ритмичный звук. Сначала пыталась понять, что происходит, а потом до меня дошло: он наяривает свой член, пока меня лижет. Он самозабвенно на меня дрочит, и уже скоро кончит, судя по частоте движений.

Не успела разобраться с тем, что происходит, как язык убрался, и вмиг стало холоднее. Тяжёлое дыхание послышалось откуда-то из-под потолка, а вот чавкающая дрочка совсем рядом. Я, стараясь не менять позы, изогнулась вбок, чтобы посмотреть, что сзади, и чуть не завизжала! Надо мной блестела огромная головка члена, которую часто и порывисто накрывала крайняя плоть, а в центре зияла дыра, из которой вытекала прозрачная смазка. И я была уверена, что смогла бы засунуть в эту дыру руку до плеча.

– Мамочки! – проскулила я, понимая, что сейчас…

А следом произошло именно то, чего я так боялось. Я будто в замедленной съёмке увидела, как дыра раскрывается, и сначала внутри темно, а затем оттуда выкатывается белое, а после этого стремительным потоком, как вынырнувший дельфин, стреляет прямо в меня.

Я успела лишь зажмуриться, а вот отвернуться нет, поэтому его сперма плюхнулась огромной каплей мне на спину и лицо, опять попав в нос и рот. Следующим толчком она полетела на мою задницу, ударив промежность, а потом ещё несколько раз, заливая меня всю.

Я почувствовала себя героиней ужастика из Девяностых! Одно дело – слюни, которые скользко смочили всё тело. Они хотя бы были относительно жидкими, пусть и вязкими. Сейчас же меня покрывала такая хрень, из-за которой волосы прилипли к щеке, а сама я чувствовала себя, словно на меня вылили литров двести густого йогурта. Но это был не йогурт. Это была конча огромного мужика! И она пахла трусами парней из пионер лагеря. Я тогда не знала, что это, когда в меня кинули, а сейчас поняла, что так пахнет мужская сперма.

Содрогнулась в сухом спазме и закашлялась, а сзади послышалось успокаивающееся дыхание. Великан опять лёг на бок. Так, чтобы я оказалась напротив его груди, и я почувствовала, как меня накрыла его рука.

Я попыталась изменить позу, но он подхватил меня в ладонь, накрыл второй и стал старательно вымазывать меня в своём семени с ног до головы, закусив губу от наслаждения. Я бы и попыталась вырваться, но было настолько скользко, что мои барахтанья лишь раззадоривали его, и он улыбался всё шире. В конце концов он обхватил мою талию большим пальцем, как тогда, фиксируя лёжа на своей ладони, а второй рукой стал аккуратно поглаживать мои скользкие от спермы груди. Приподнял их с боков указательным и большим пальцем, полюбовался, а затем отпустил и потянулся рукой себе к паху.

Я посмотрела туда и видела белеющий в свете огня огромный хер, который опять стоял. Великан взял его в руку и стал дрочить снова, неотрывно глядя на меня, а я лежала, начиная замерзать в этом комке засыхающих слюней и кончи, и думала лишь о том, чтобы он в порыве страсти не сжал меня слишком сильно.

Но мужчина этот оказался с железной волей, потому что даже когда он широко раскрыл рот, готовясь снова эпически эякулировать, палец, держащий меня, даже не дрогнул. Но радовалась я рано, потому что он потянулся рукой, в которой я была, вниз, направляя меня ногами к своему члену. Я ещё и раскорячилась неудобно так, что ноги опять коленями врозь раздвинулись, и он застонал, став дрочить быстро и сильно, и через секунду в меня опять полетел огромный белый жидкий комок, ляпнувшись прямо на живот и лицо.

В этот раз я хотя бы успела закрыть рот и нос руками, зато по промежности струя семени ударила так, что я не сомневалась – попало и внутрь. И во влагалище, и по испачканному анусу в зад! У меня такое только как-то раз в бассейне было, когда я прыгнула неудачно, но вода вытекает сразу, а вот эта дрянь… Эта дрянь точно нет! Божечки, какая же мерзость!!!

Радовало одно – залететь от такого красавца вряд ли получится, потому что его сперматозоид даже не заметит мою яйцеклетку! Слишком крохотная. Но то, что сперма протекла мне во влагалище с таким-то напором, не сомневалась. Это почти что как душ в себя направлять.

Вот и лежала я на руке великана вся в его конче, пытаясь понять, что это вообще всё было?

Ступень

Когда гигант отдышался, а монструозная елда скукожилась и спрятала головку в крайнюю плоть, рука, что держала меня, опять поднялась на уровень его лица, и я увидела абсолютно счастливую умиротворённую мужицкую рожу. Его глаза сонно слипались, а на губах плыла сытая улыбка. Он потянулся свободной рукой куда-то дальше, и я поняла, что он тянет на меня простынь. Только тут я заметила, что она не настолько большая, и сам великан лежит на огромной подстилке из сена. А ткань, похоже, он приготовил лично для меня. Интересно, это его носовой платок? Или трусы? Ах да, трусов этот сударь не носит!

Сударь тем временем уложил меня на ткань, накрыл одним краем сверху, а потом перевалил меня на вторую руку и стал заворачивать, как я в детстве закутывала в одеяло кукол. То, что я при этом всё ещё была с ног до головы перемазана в его конче, похоже, его заводило, и он даже не пытался меня вытереть, наоборот оставляя всю засыхающую на мне жижу внутри, и лишь заматывал слоями, чтобы мне, по всей видимости, было тепло. Впрочем, тут он оказался прав, и я наконец-то стала пригреваться.

Когда он закончил, то подтянул меня к груди поближе, склонил голову и задышал совсем рядом. Накрывшая свёрток ладонь будто гладила меня, и я подумала, что теперь знаю, как чувствуют себя котята, которых взяли в постель дети. Тоже вроде тепло, уютно, но вообще хрен его знает, что от этой здоровой херни ожидать!

Но, к моему удивлению, лежали мы так недолго. Едва дыхание мужика стало размеренным и глубоким, он внезапно встрепенулся, будто не планировал спать, а после поднял меня и потянулся мной куда-то назад. Положил чуть выше на выступ, который походил на удобную полку с приподнятым краешком, как у мыльницы, похлопал чуть-чуть по складкам намотанной ткани и улёгся спать на спину.

«Он что? Он меня вот так и оставит?» – удивилась я и повеселела, понимая, что, как только он заснёт, запросто выберусь и смогу сбежать. Но… пока ждала, от усталости и пережитого заснула сама.

Проснулась уже на рассвете от навязчивого и мерзкого запаха спермы. Я вся была в ней, я чувствовала, как к телу прилипла ткань, в которую меня замотали. Открыла глаза. Вернее, попыталась открыть, а на самом деле еле-еле разорвала слипшиеся ресницы. Даже рот склеился, а в уголках осыпалось.

– Боже, какая же мерзость! – выдохнула я, разлепив-таки губы. – И я в этом всём спала, о господи!

Подавила рвотный позыв и огляделась. Я лежала на невысоком выступе с углублением, который действительно напоминал полку. Может, выдолбили, а может, реально так природно получилось – неясно. Остальной пол больше напоминал рукотворный – настолько ровным казался, зато своды точно выглядели натуральными.

Похоже, великан прозорливо устроил меня подальше от себя, чтобы случайно не заспать. Значит, всё же не совсем глупый и убивать не собирается. Впрочем, его, пусть совершенно бестактное, но всё же бережное отношение вчера наводило на мысли, что я теперь – его любимая игрушка. Или зверушка домашняя? Хотя, судя по тому, что он со мной делал – личный Порнхаб. Который ещё и во рту подержать можно, ага.

Кстати, гиганта в пещере не было, а её саму освещал мягкий свет. Я задрала голову и увидела, что своды не сплошные, и там есть прорехи, в которых видна покачивающаяся буйная зелень, а кое-где внутрь свисали длинные вьюнки. Зал казался просто огромным, но, зная, кто тут живёт, это ощущение терялось. В полный рост этот Гулливер бы не встал, но сидеть мог вполне себе ровно, и даже на коленях башкой не бился. Ровный пол у противоположной стены весь был застелен соломой, на которой ночью спал гигантский мужик, слева маячил поворот, а за ним, похоже, выход.

Снизу чуть дальше потрескивал костёр в огромном по моим меркам очаге. По меркам же хозяина это скорее была плита. На которой грелся «чайник» в виде большого круглого казана, в котором я бы поместилась целиком и даже занырнула бы.

Дальше разглядывать убранство я не стала, а, прислушавшись, стала шустро выбираться из наверченных слоёв ткани. Засохшая сперма делала движения неловкими, осыпалась струпьями и вызывала просто дикое отвращение. Плюс, тело всё сильнее чесалось, и я уже просто мечтала поскорее выбраться отсюда и выкупаться хоть в самой ледяной на свете воде – лишь бы смыть с себя следы наглости великана.

Выбравшись из складок, я аккуратно спрыгнула на пол, заозиралась в надежде, что мои кроссовки и пижама где-то рядом, но, увы, не нашла ничего, и решила, что стоит пользоваться моментом и валить сверкая пятками хотя бы так! Вернусь как-нибудь! Хоть по звёздам, хоть по наитию! Пойду в полицию, а там уж пусть меня хоть в дурку проверять отвозят, лишь бы весь этот абсурд кончился!

«Бред сумасшедшего просто!» – потрясла я головой и, стараясь держаться у стенки, обогнула пещеру и бросилась к огромному выходу, из которого шло больше всего света. Бежала недолго – метров через пятьдесят пещера заканчивалась рукотворным порогом в человеческий рост, а за ним вдали уже виднелся лес и изломы гор на горизонте. Наверное, где-то там же и то самое озеро, в котором вчера меня полоскало это похотливое чудище, осталось забраться наверх и удостовериться.

Подошла ближе и поняла, что для меня это – серьёзное испытание. Это великану такая вот ступенечка – мелочь, а мне, голой, надо подпрыгнуть, ухватиться пальцами и как-то умудриться подтянуться на них, чтобы взобраться наверх. Причём, желательно, не до кости ободрать и так измученные колени. И, как назло, нигде нет ни выступа, ни осколков скал, чтобы зацепиться!

Но сдаваться было нельзя. Кто знает, что на уме у этого акселерата озабоченного? Может, он меня пощупает-пощупает, да и сожрёт? Или случится у него, как у большинства мужиков бывает, день не с той ноги, он психанёт и кинет меня в стену. Потом будет, конечно, извиняться, но мне-то с размозжённой головой уже как-то всё равно будет. Я и по соседям это знала, и по начальнику, как мужики истерики иногда закатывают. Вечно смеются с наших критических дней, а у самих ещё хуже ПМС бывает! А тут ещё и не разговаривает, дикарь какой-то.

В общем, делать нечего, и я, стараясь не плакать от боли, стала карабкаться наверх. Разодрала колени в кровь! Сорвала пару ногтей, трижды упала, причём последний – самый болезненный раз. Но всё же смогла! Смогла! Запыхавшись на трясущихся руках приподнялась и перевалилась через край, стараясь отдышаться. Порог я преодолела! Осталось спуститься с него с внешней стороны и…

А потом я поняла, что что-то не так. Скосила взгляд в сторону свободы, приподнялась на локте и с замиранием сердца подползла к краю.

Это был не порог. Это была огромная ступень. Отвесная, гладкая, с чёткой кромкой. А внизу, метрах в десяти виднелся милый коврик из плетёных лиан.

– Мне пиздец, – со вздохом констатировала я.

Села на край, свесив ноги и опёршись ладонями о кромку, взглянула в далёкую гладь того самого озера, что разлилось прямо напротив выхода, превращая пейзаж в самую прекрасную картину, какую можно представить, вздохнула и беззвучно расплакалась.

Было откровенно плохо. И физически, и морально. Колени и ладони саднило, мышцы ломило, голова чесалась, а внутри всё плыло с недосыпа. Накатывала слабость и иногда тошнота, когда я вновь и вновь вспоминала раскрывающуюся уретру, из которой на меня выпрыгнул ком титанической спермы. А ещё я чувствовала себя бесконечно жалкой, слабой и беззащитной. Меня предала подруга. Да и пусть, что так себе подруга на самом деле, но я всё же надеялась, что у нас всё наладится. Так-то давно зла на неё не держала, каждый может ошибиться, а она, как я до этого верила, всего лишь ошиблась, поэтому недостачу повесили на меня. А вчера эта самая «подруга» накачала меня какой-то наркотой и пыталась подложить под чужого мужика! А потом я бежала по лесу, ночевала под какой-то ёлкой, пила из речки. И теперь я сижу, вся истасканная, замученная и использованная, будто дешёвый презерватив. Воняю спермой, хочу пить и пи?сать, но не могу сделать ни первого, ни второго. Хотя? Я чуть приподняла булку и стала мочиться прямо под себя. Смысл терпеть-то? Куда ещё мне это делать?

Закончила и передвинулась на полметра вбок. Что делать, совершенно не знала. Куда бежать? Как? Зачем? Голой, босой, без денег, без связи, без питьевой воды даже. Куда? А если звери? А если тут и жуки такие же огромные есть? А если просто волки? Или обычная гадюка, а я пяткой на неё? Или просто не смогу найти выход из леса, да так тут и помру? Да и как голой помощи искать? У кого? На дороге голосовать, чтобы точно себе приключений найти? А то что-то мало мне насильников за последние сутки… Как ни возьми – везде не вариант.

Когда рядом послышались шаги, а затем из-за поворота появился бритый, мытый сияющий бодрый великан, я даже не дёрнулась. Так и сидела на краю с поникшей головой, а по щекам катились слёзы.

Мужик подошёл, оказавшись животом напротив меня, склонился, видимо пытаясь заглянуть в лицо, а затем опёрся руками на ступень рядом, которая доставала ему чуть выше пояса, ловко подтянулся и сел по соседству, возвышаясь на несколько метров. Поёрзал, а вниз полетело мелкое каменное крошево, которое ему, должно быть, казалось пылью, а следом я почувствовала очень бережное прикосновение к голове. Великан пытался меня гладить! Пальцем, по слипшимся волосам, по спине. И не так, как вчера похотливо, а как-то… сочувственно.

Я вытерла слёзы и глянула на него, а он едва заметно улыбнулся и кивнул. Затем перелез внутрь полностью и, протянув руку, подставил прямо мне под ноги, видимо, приглашая встать на неё. Я, чуть подумав, повиновалась. Аккуратно слезла, придерживаясь за большой палец, и села ему в ладонь, а он медленно и бережно меня приподнял и потащил назад в пещеру. Добрался до своего ложа, занёс меня над уступом, где валялась моя смятая «постель», и помог перебраться на всё ещё воняющую ткань. После уселся напротив сам, не стесняясь свесившихся между ног яиц, которые вальяжно улеглись на солому, став диваном для гигантского писюна, и полез к костру. Снял казан с огня, поставил перед собой на гладкий каменный пол, занёс руку над поверхностью, а потом деловито полез куда-то в угол. Там оказалось огромное ведро с водой, из которого он долил в «чайник» и стал пробовать температуру.

Только на третий раз остался доволен, спокойно задержав внутри пальцы, а после отставил ведро и потянулся ко мне. Я неосознанно подалась назад, и он замер, боясь меня придавить пальцами. Я привстала, а он аккуратно поддел меня под зад, приподнял и поднёс к котлу.

– Нет-нет-нет-нет! – завопила я, стараясь вырваться. – Не надо меня варить! Нет!!!

Но почти сразу заткнулась, похоже, понимая, что ошиблась. А мужик медленно опустил меня в тёплую чистую воду, подождал, пока я встану на дно, убрал руки и замер напротив, с улыбкой наблюдая за мной.

«О боже, ванна!» – пронеслось в моей голове, и я наконец-то застонала от удовольствия. Засохшая сперма стала опять склизкой, и я начала тереть кожу, отмываясь. Почти тут же догадалась нырнуть, чтобы волосы тоже начали отмокать, и принялась оттираться, уже не обращая внимания на то, как смотрел на меня великан.

«Похоже, он всё-таки не мудак, – думала я. – Нет, так-то мудак, конечно. И мразь. И насильник. И извращенец. И эгсги… Эксбиги… Эксгибиционист! Но хоть не совсем мудак. Может, и договоримся?»

Но о чём, я пока так и не смогла придумать. А он сидел и смотрел на то, как я тру свою кожу, а любопытная гигантская елда приподнималась.