Антропиус

– Да?

– А нет, не важно!

– Ну что вы такой робкий, Эдуард! Не бойтесь, скажите! Или вы боитесь, что я вам откажу? Не попробуете, не узнаете!

– Барбара, понимайте, тут такая ситуация: вас хочет каждый мужчина в этом баре…

– И что? – прервала она меня.

– Просто вы стоите здесь, беседуете со мной.

– Ближе к делу!

– Почему именно я?

– Потому что у вас быстрее всех «встал» на меня!

– Да что вы?! – и я резко посмотрел на свои штаны.

– Ха-ха-ха! Эдуард, вы еще и наивный! Вас нетрудно разыграть!

– Я вам поддался. Не люблю ставить женщин в неловкие положения.

– Да что вы? Прям таки настоящий джентльмен. А кроме неловких положений в какие вы можете еще меня поставить?

– Что, простите?

– Намеков вы тоже не понимаете… Тяжелый случай!

– Да все я понимаю!

– Ну а как же! Ладно, мне становится скучно с вами! Au Revoir! – на этой фразе она развернулась и пошла к выходу.

Я не знал, что мне делать… Сердцебиение участилось, адреналин подскочил. И я выдал следующую реплику:

– Барбара! Не думал, что вы так просто сдадитесь! Неужели это все, на что вы способны?

Она продолжала идти к выходу, делая вид, что не слышит меня. Недолго думая, я устремился за ней. Схватив ее за руку, я сказал:

– Неплохое начало для любовной саги!

– Эдуард, я вас не понимаю!

– И не надо! – на этом моменте я ее поцеловал. Она сначала оттолкнула меня, сказав:

– Да что вы себе позволяете?

– Что хочу, то и позволяю. Кто-то минуту назад предлагал постановку по-всякому. А сейчас превратился в робкую девочку! Барбара, я вас хочу: здесь и сейчас!

– Робкий мальчишка превратился в озабоченного мужика? Ну что ж, мне нравится! – она ответила взаимностью, наши губы соединились.

– Потанцуем? – предложила она.

– И не только! – ответил я.

А вокалист все пел:

«И все же я нуждаюсь,
Но правды нет в моей нужде
Протягивая руку, каюсь,
По вечерам звоня тебе.

Я знаю, что это не в моде:
Влюбляться безумно! Дурак!
Но нужда эта даже в природе,
И я не стыжусь, говоря тебе так!»

После нашего страстного не по форме, а по содержанию танца мы отправились в отель, где я окончательно потерял рассудок. Не успев переступить порог номера, мы набросились друг на друга: это была дикая, животная страсть, которая покрывала наши тела потом, а сердца наполняла безумием. Ибо безумие – следствие любви. Все мои печали перестали существовать в тот же миг. Я влюбился! И мой объект обожания стонал так сладостно, так мелодично, что ни от одного соседа мы не получили замечаний на следующий день.

И все это действо продолжалось шесть дней: Мы гуляли, наслаждались природой, наслаждались друг другом, любили, горели огнем. Тогда мы были беззаботными юными влюбленными, для которых пищей являлись наши чувства друг к другу. Я не мог отпустить ее ни на минуту: ибо без нее мой мир разрушался, а я становился точкой в небытие. Но нашей сказке не суждено было длиться вечно!

На седьмой день нашего романа мне нужно было возвращаться на родину: съемки закончились, и больше не было причины, по которой мы могли бы здесь еще остаться. Я не знал, как сказать это Барбаре: я метался из стороны в сторону, проговаривал объяснения тысячу раз, я пытался оттянуть неизбежное. Я бубнил одну и ту же фразу: «Я понимаю, но, Барбара, мне нужно возвращаться домой, я не могу больше здесь оставаться, как бы я не хотел…»

– Я понимаю… – подслушав мою репетицию, сказала Барбара.

– Барбара… Как? Что ты тут делаешь? Мы же должны были встретиться в шесть часов вечера.

– Я знаю, но твой товарищ Николай сказал мне вчера, что вы уезжаете…

– Вот же сукин сын!

– Не ругайся на него! Он был мертвецки пьян и не соображал, что говорит.

– Барбара!

– Не надо больше слов, Эдуард! У меня было много времени, чтобы все решить!

– И что же ты решила?

– Не перебивай! Дай мне договорить «от» и «до».

– Хорошо…

– Всю ночь я думала, взвешивала все «за» и «против». Я не могу без тебя жить! Ты мне нужен, как глоток воздуха! Я хочу, чтобы ты всегда был рядом! Поэтому я решила: я еду с тобой!

– Но ты не можешь…

– Нет, могу! Но при одном условии.