Квант справедливости

– Да было все, только по телевизору ничего не говорили, – сказала Алина.

– Не говори ерунды, ты тогда не жила еще. Я помню, когда маленький был, гуляли по улицам, и тихо было, никто не пропадал, никого не убивали. А сейчас! Куда ни плюнь – везде бандитизм и разврат!

Алина вздохнула: «Ну почему мне достался именно этот алкоголик с консерватизмом поверх эгоизма?»

– А кем вы работаете? – спросила Данилова.

– Я уже никем. На пенсию вышел. Раньше в НИИ работал, между прочим, старшим инженером. А сейчас так, кому что сделать, починить, в деревне меня все знают, вот и благодарят кто чем: кто хлебушка даст, кто пузырь подгонит.

– А в деревне много людей живет?

– Нет. Сейчас одни пенсионеры остались. Домов всего пятнадцать. Из них два, значит, пустуют. В три приезжают на лето внуки, а остальные так, как это называется, отшельники, забытые всеми.

– Внуков у вас еще нет? – спросила Алина.

– Нет. Женя пока не нашел себе красавицу. Город большой, а хороших людей мало. Вот как получается. Все в своих интернетах сидят, никто семью заводить не хочет, так мы без внуков и останемся. Это, правда, тоже не просто так. Говорят, наша планета перенаселена, поэтому этакая штука как интернет, может быть, и спасает нас от голода.

– Почему интернет? Может демографическая политика в целом? – поправила девушка.

– А ты умная. На кого училась-то? – улыбнулся водитель.

– На ветеринара. В школе я была хорошисткой.

– Ой, как кстати. Слушай, красавица, у меня пес заболел, жалко его, умный такой. Не посмотришь? А я тебе помогу с твоим мужем разобраться.

– Я согласна на все. Только помогите мне.

– Вот и славно. А то я испереживался за Альберта. К ветерану этому везти я знаю как дорого, а у меня каждая копейка на счету.

– Ветеринару, – поправила девушка и засмеялась.

– Вот вишь, какой я смешной человек, – сказал Илья Кузьмич, – уже почти приехали, кстати.

Глава 7 Призрак в доме

Наконец «Семерка» съехала с основной дороги на проселочную, где стоял указатель: «Горки 1,5 км».

– Только я вас попрошу, проведите меня в дом так, чтобы никто не увидел, – сказала Алина.

– А что так? Ты это, наших не бойся, они – люди мирные, – заявил Илья Кузьмич.

– Я просто не хочу, чтобы обо мне распускали слухи. Я же совсем не похожа на местную. Скажут еще, что я проститутка.

– А, ну это да. Ладно. Мой дом недалеко от окраины. Да хотя тут везде окраина, всего пятнадцать домов!

Проехав участок неровной грунтовой дороги, машина приблизилась к домам, и девушка заметила, какое это колоритное и нищее место: дома были все из дерева, некоторые – срубы, а некоторые и вовсе, как сараи, из досок. На низеньких покосившихся заборах висели тряпки, а где-то вдалеке бегали куры.

Конечно, Данилова не привыкла к такой жизни, но все же выросла в небогатой семье и частенько бывала в деревне у бабушки. Тот быт был очень схож с этим, и ностальгия по детству и беззаботным летним каникулам подогрели душу девушки.

«Жигули» остановились перед ни чем не выдающимся домом. Водитель выглянул из машины и оценил обстановку. Рядом никого не было, а значит Алина могла спокойно попасть в дом.

– Пойдемте, – сказал тихо Илья Кузьмич, девушка вышла через водительскую дверь и последовала за героем.

Мужчина открыл дверь дома, и Алина оценила его интерьер. Посреди комнаты, как и полагается, стояла настоящая русская печь, слева стоял стол, застеленный старой клеенкой в цветочек, шкафчики для посуды и раковина. Справа стояла односпальная кровать, а рядом с ней находилась дверь, очевидно, в другую комнату или веранду. С потолка свисала старая советская люстра с одной-единственной лампочкой.

Данилова прошла внутрь, и хозяин дома закрыл за ней дверь.

Героиня заметила, что возле кровати лежал несчастный пес породы немецкая овчарка. Увидев хозяина, он подал слабый голос, похожий на скуление.

– Вот, Альберт, поприветствуй гостью, – сказал Илья Кузьмич.

– А почему его назвали Альбертом? – поинтересовалась Алина.

– Оля хотела его просто Мухтаром назвать, но я посмотрел на него и сказал, он слишком умный, чтоб его так называть. Вот и назвали в честь великого ученого – Альберта Эйнштейна.

– Похвально, что вы цените науку, – заметила девушка, – а ваша жена ценила?

– Нет. Она работала продавщицей в универмаге, и единственную науку, которую она признавала – это математику.

– А ваш сын в какой работает специальности?

– Тоже инженер. Только он занимается электроникой и этими, как их, микросхемами. Ты это, дочка, садись за стол, я сейчас чего-нить сварганю, ты, наверное, голодная. Что-то Альберт на тебя совершенно не обращает внимания. Он обычно или лает или хвостом виляет. Видно, ему так плохо, что не до тебя.

– Я должна вам кое в чем признаться, только я вас прошу, не горячитесь и не думайте, что поехали умом.

– Чтоб я умом поехал? – удивился герой, – да такого быть не может. Я сорок лет в науке!

– А вы послушайте. У вас есть зеркало?

– Есть, сейчас достану, если надо.

– Принесите, пожалуйста.

Пока хозяин дома лез в шкафчик над раковиной, девушка подумала: «Хоть бы он не поднял шум и все понял. Хотя если бы мне кто-нибудь признался в том, что он призрак, я бы тоже подумала, что сошла с ума».

– Вот, – герой протянул Даниловой зеркало, и она поднесла его к лицу. Алина увидела стену позади себя.

– Посмотрите на меня в зеркало, – сказала девушка. Она развернулась с зеркалом к собеседнику, чтобы он увидел ее.

Увидев в зеркале пустоту вместо болезненной гостьи, Илья Кузьмич ошарашенно посмотрел на Алину и спросил:

– Я во сне? Или спился?

– Нет, это наяву. Я призрак.

– Ох ты ж, говорила мне Нюра, надо меньше пить, а я хлестаю водку как компот.

– Не вините себя, вы не бредите. Я здесь потому что мой муж меня чуть не убил. Мое тело сейчас лежит в двадцати километрах отсюда, там, где вы меня подобрали. Только вы поможете мне.