Волшебство любви

Издержки стиля Серова не позволяли разглядеть лицо девушки, поэтому там мог быть кто угодно, но Харитон представлял на месте этой богини Асю. Он снова загорелся ею. Увидев старые работы и вспомнив все, что пережил с Соловьевой, герой вновь воспылал страстью к ней.

«Я потерял богиню. Она была прекрасна, – думал юноша, – жаль, что все кончилось так быстро».

Тогда парень еще полагал, что не виновен в расставании, поскольку оно случилось по общему согласию после осознания отсутствия взаимных чувств.

Поэтому пока Харитон испытывал лишь сожаление, но с каждой новой работой, с каждым днем и месяцем, чувство сожаления перерастало в угрызение совести. Но о ней попозже.

***

Наконец пришла настоящая весна. Снег растаял, солнечных дней стало больше, и настроение Аси стало подниматься.

Она достала свой велосипед и впервые за полгода выехала в парк. Пока без Бочкина, потому что его транспортное средство пока не было привезено.

Но Егор быстро втянулся в это дело, и теперь герои катались вместе. Парень был спортивным, и ездил быстро, поэтому Ася поначалу уставала, пытаясь нагнать юношу. Потом он стал снижать скорость, а она привыкла к нагрузке и прибавила темп.

С наступлением тепла возможностей для активного отдыха стало больше, и Бочкин придумал для девушки новые тренировки. Соловьева еще никогда не была такой спортивной. Она заметила, как на ее нежных руках и ногах появились мышцы, а на животе вместо привычной гладкости и упругости проступили твердые кубики.

Все чаще девушка прижималась к Егору просто так: когда отдыхала после марш-бросков, когда стояла вместе с ним в лифте или в общественном транспорте. Парень замечал это и понимал, что чувства становятся все теплее. Он и сам испытывал радость, обнимая Асю.

Героиня любила ложиться на колени к юноше. Она по старой памяти смотрела в небо, вспоминая, как всматривалась в облака вместе с Харитоном и придумывала, на что они похожи. Теперь все было иначе. Егор не занимался такими пустяками, как ребяческое разглядывание облаков, и девушка сама отвыкала от этого.

Как-то раз в мае родители Бочкина уехали на дачу на выходные, а он остался дома. Егор жил с родителями и младшей сестрой, которой недавно исполнилось шестнадцать. Она тоже уехала на дачу, а юноша решил организовать нечто особенное. Сначала он как обычно встретился с Асей. Герои погуляли днем вместе, а потом парень сказал:

– Приходи к восьми ко мне. У меня для тебя сюрприз.

– Хорошо. Ты будешь один? – спросила Соловьева.

– Да. Родители с Настей уехали на дачу.

Девушка была удивлена, почему герой выбрал именно вечернее время для приглашения к себе домой.

Ася уже была там один раз. Ей понравилась квартира Бочкиных. Она была небольшой, но уютной и опрятной.

Девушка в нетерпении смотрела на часы. Ей казалось, что вечер – необыкновенно романтическое время, и что Егор сможет превратить его во что-то очень запоминающееся, поэтому нужно было морально и физически к этому подготовиться.

Соловьева надела любимое и самое красивое по своему мнению платье – синее с темно-фиолетовыми цветами.

Придя к парню на квартиру, Ася была поражена:

Егор был нарядным, на нем была белая рубашка и черные брюки, его волосы были аккуратно причесаны.

– Что это ты так официально оделся? Мы куда-то идем? – спросила героиня.

– Нет. Только на кухню, Ася, – сказал юноша.

Он проводил гостью в комнату, где ее ждал особый сюрприз: стол был красиво накрыт, окна зашторены, на скатерти стояли свечи и бутылка шампанского.

– Это все для нас? – удивилась Соловьева.

– Для нас. Садись, Ася, – пригласил парень.

Герои сели друг напротив друга, их взгляды соединились, и наступила тишина, предвещающая что-то очень важное.

– Скажи, зачем вся эта официальность? И вообще, почему ты достал шампанское? Ты же не пьешь, – спросила недоумевающе девушка.

– Я подумал, что немного, тем более сегодня можно, – сказал Егор.

Он открыл бутылку и налил по половине бокала каждому.

– Я пригласил тебя не просто так, как ты уже это поняла, – начал речь юноша, – мы встречаемся с тобой уже четыре месяца, и я решил, что пора это сказать.

Ася замерла в ожидании, прекрасно понимая, что сейчас скажет герой, но при этом ей хотелось услышать это, чтобы волшебные слова признания разнеслись по ее сердцу как огонь по сухой траве, и она почувствовала настоящее неописуемое счастье.

– Ася, – парень взял руку девушки, – ты ангел, ты чудо, я хочу сказать тебе: я люблю тебя.

Улыбка озарила лицо Соловьевой, она не могла вымолвить ни слова, ее мысли замерли, сердце забилось сильнее. Запах горящих свечей одурманивал Асю, а взгляд парня отправлял душу в неописуемый полет.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала героиня, – спасибо за вечер, ты лучший, – она сжала сильнее руку юноши и не собиралась отпускать.

– Предлагаю выпить за нас, – сказал Егор, взяв в другую руку бокал.

– Давай, – согласилась девушка и тоже взяла бокал.

Тонкий звон бокалов. Шипящие пузырьки шампанского. Обжигающий вкус алкоголя во рту. Тепло в теле и на душе. Колыхающееся пламя свечей. Огонь в глазах. Взгляды, которые невозможно разорвать…

Глава 18 Фантазии о прошлом

Теперь поговорим о грустном – о хандре Серова, которая началась у него где-то в мае. Тогда герой впервые задумался над тем, почему же все-таки происходили ссоры с Асей. Он вспоминал свои поступки и слова, все больше разочаровываясь в самом себе.

«Я был эгоистом, – понял юноша, – я не хотел ничего, что предлагала мне Ася. Я мог хотя бы из уважения к ней соглашаться. Хотя я кажется так и делал. Но потом мне надоела фальшь».

Вспомнилась история про платье, и парню стало стыдно:

«Вот зачем я сказал ей про платье. Не так уж оно и вызывающе выглядело. В конце концов, не в платке же ей ходить, как в XIX веке? Эх, если бы я жил в то время, то…»

Харитон начал думать, как бы сложилась его судьба и судьба Аси, будь он дворянином. И вот, что он надумал.

***

«На балу я увидел прекрасную даму лет семнадцати. На ней было чудесное кремовое платье, ее талия была затянута в тугой корсет, ее русые волосы были пышно завиты.

Незнакомка стояла рядом со своими родителями. Ее отец, Александр Соловьев, – видный чиновник – о чем-то наставлял девушку.

Я подошел к Соловьевым и спросил позволения пригласить дочь на танец. Мне разрешили, и я, взяв за руку это нежное создание, повел ее в центр зала.

Ее звали Асей.

Кружась в танце с прелестной дамой, я все время смотрел на свои туфли. Мне казалось, что они чем-то испачканы. Я не хотел производить плохого впечатления о себе неопрятным видом.