Альпинист. Покорить СССР. Книга 2

Я вновь и вновь перечитал записку. Кино тут будет только одно – вечером привезут фильм и начнут показ. И скорее всего показ будет совместным, потому что крутить два раза на два лагеря не будут из-за продолжительности фильма – начнут в семь у нас, а значит, второй просмотр для второй группы будет не раньше девяти. А это уже нарушение режима. На это не пойдут. Значит один показ. Совместный. И значит, мы сможем встретиться с Лесей.

Я улыбнулся. Со стороны, наверное, выглядело глупо, но мне было пофигу. А потом рванул в комнату. Нужно было принять душ – от меня пахло потом. Выгладить бы еще одежду. Да и чистое что-то поискать нужно. Не охота выглядеть перед Лесей неопрятно. А еще нужно подумать насчет подарка. Хотелось удивить девушку. Впрочем, в кино, где будет несколько сотен глаз, да еще и охрана вряд ли получится долго говорить с Лесей. Но это и не важно. Главное, что я увижу ее.

Однако планам моим не суждено было сбыться.

В коридор вошел Молодов, крикнул:

– Информация для всех. В семь часов – отбой!

– Так рано?! – начали возмущаться все. – Обычно в девять ложимся. Ну совсем же детское время!

Я тоже принялся возмущаться, потому что были у меня на вечер совсем другие планы, гораздо интереснее сна.

Но Молодов был неумолим.

– Отбой в семь. И точка.

– Но ведь сегодня кино…

– Кино отменяется, – отрезал Молодов.

Эта новость вызвала еще больше возмущения.

– Ничего не могу поделать – указ высшего руководства, – пожав плечами, произнес Молодов, и мы поняли, кто был инициатором этой отмены. – К тому же завтра вам понадобятся силы. Мы отправляемся в командировку.

– В какую командировку? Куда?

Молодов окинул всех загадочным взглядом, от которого нам стало не по себе. А потом негромко ответил:

– Мы отправляемся на Эльбрус.

Глава 2. Командировка

Зачем идете в горы вы? Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово!

Слова известной песни крутились в голове и все никак не хотели уходить. Действительно, зачем на Эльбрус идти, если он и с самолета прекрасно виден? Впрочем, я был не против туда и сходить. Но не так скоро! Не так варварски, что ли, вмешиваясь в мои планы. На этот вечер у меня были абсолютно другие дела. Я хотел встретиться с Лесей.

Но Молодов был другого мнения.

– Именно, в командировку на Эльбрус. Поэтому все мероприятия отменяются, кроме единственного – собрать вещи и как следует выспаться. Завтра предстоит сложный и долгий путь.

– А женский отряд летит? – не смог сдержаться я.

Молодов глянул на меня, едва заметно улыбнулся. Ответил:

– Не знаю. Там у них свой тренер, и какие ему поступили распоряжения, я не ведаю.

И потом, вдруг став предельно серьёзным, добавил:

– По периметру лагеря сегодня усиление. Не вздумайте в самоволку уйти. Как в прошлый раз не получится. Сейчас стрелять будут.

– Стрелять?! – воскликнули мы разом.

– А вы от Айдыновича чего-то другого ожидали? Ну ладно, стрелять может в вас и не будут, по залп в воздух в случае чего точно организуют. Так что без глупостей у меня тут. Сидеть в казарме и не высовываться. Предстоит первый выезд, очень серьёзное мероприятие. Там, на Эльбрусе, уже и важные люди собрались – перед ними тоже нужно отчитаться о проделанном этапе работы. Так что не подведите. Без озорства, без дурачества. Предельно сосредоточено.

– А почему именно на Эльбрус? – спросил кто-то из парней, за что тут же получил множественные упреки за глупый вопрос. – Нам же на Пик Победы нужно?

– До Пика Победы еще очень и очень далеко. Сейчас – тренировки. А Эльбрус – это отличный полигон. В этом месяце там много снега, что нам нужно. Спасательные работы, вытаскивание условного пострадавшего из трещин, ночное восхождение, подъем, спуск по снегу и фирну и прочее – очень хорошо там это все отрабатывать. Этот опыт вам сильно пригодится при подъеме на Пик Победы.

– При марше, – заметил кто-то совсем тихо.

– На самый верх пойдем, – проигнорировав замечание, продолжил Молодов. – По точкам походим, по южному склону. Заодно посмотрю, как вы в группах работаете.

У меня было двоякое чувство. С одной стороны, конечно же хотелось попасть на Эльбрус, я его никогда раньше не видел. С другой – встретиться с Лесей тоже было большое желание. Однако судьба или рок вновь вмешивались в мои планы.

Сбор рюкзака был не долгим, взяли только самое необходимое. Молодов сказал, что одежду и прочее выдадут в новом лагере.

А потом отбой. И никакого сна, хотя я и старался уснуть. В голове словно в густом киселе плавали мысли: о новой жизни, о горах, о девушке. И совсем немного – о прошлом. Вновь вернулось это странное ощущение нереальности, словно все происходит не со мной. Мысли сплетались, путались, трансформировались во что-то совсем уж необычное, и я не заметил, как уснул.

Пробуждение было ранним.

Громоподобный голос возвестил:

– Подъем!

И по комнатам тут же стало топать множество ног, сдирая с нас одеяла.

Помимо самого Молодова к нам в казарму зашло несколько солдат и под их молчаливые хмурые взгляды мы собрались гораздо быстрей.

– Погрузка на машины – и в аэропорт, – скомандовал один из солдат.

Из лагеря нас вывезли на двух крытых машинах, практически автозаках, от чего настроение и без того упадническое, стало скорбным. Однако, когда мы приехали в аэропорт и увидели самолет, на котором нас должны были доставить до нужной точки – огромный, красивый Ан-10, то настроение поднялось.

Ребята оживились, стали обсуждать предстоящий полет. А когда дали команду рассаживаться, то вовсе раззадорились и Молодову пришлось даже нас успокаивать.

Наконец, все заняли свои места. Утробно загудели моторы самолета, и мы вскоре уже были в небе.

Всю дорогу летели под рассказы Молодова, которого пробило на словесный поток. Вся его молодость прошла у подножия Эльбруса, и он с теплым трепетным чувством сейчас об этом вспоминал.

– Да я на Эльбрусе… с молодых лет… Посчитать, пальцев не хватит на руках… Каждый участок знаю, каждый отрезок, каждый маршрут…

Молодов мечтательно закрыл глаза, вспоминая былые деньки.

– А сколько восхождений? И с большими группами, и с малыми. Но раньше, конечно, не так все было, как сейчас. Это сейчас там все обустроено, все удобства. А раньше.... Да вот даже телеграф взять.

Молодов растянулся в довольной улыбке.

– Стояло такое угрюмое серое здание, покосившееся сильно. И не работал никогда. Там персонал с трудом понимал, что нужно делать. Технически не грамотный. И телеграммы отправлялись только экстренные. Других не принимали. А отправлять нужно на базу три весточки за время похода – в начале, в середине, и в конце. Это закон. Информировать базу обязательно, родных, чтобы не волновались. Бывало, сунешься к старой той телеграфистке, тете Армине, чтобы отправить весточку, а та злая как собака, с порога, только услышит про поход и горы – тут же гонит.