История четвёртая. Вор у вора жену украл

Вселенная раскололась и соединилась. Охрана Императора взяла их с Юлией в кольцо, приготовившись стрелять во всё, что шевелится. А на площади в вихрях схлопывающегося портала стоит мой Тито. То есть дон Алберто Гарсия Мигель де ла Модена-Новарро. В парадной форме Академии. С церемониальным оружием (!). Вытянувшись в струнку, держа равнение на Императора. Темноволосый, синеглазый, – копия Алонсо.

Шаг вперёд, щелчок каблуками, чёткий поклон… У детёныша врождённая элегантность движений, как у отца и деда. А сейчас ещё и отточенность, привитая муштрой. На первом курсе основное внимание уделяется строевой подготовке и подтягиванию курсантов до определённого уровня знаний. До пяти лет их к поступлению в Академию готовят дома. Просто где-то их муштруют, где-то обучают азам работы с системами безопасности, где-то учат навыкам общения… В общем, в каждой семье свои приоритеты. А первый курс Академии – выравнивает детёнышей для прохождения дальнейшего обучения. Учить их начинают уже со второго. Тито в системах безопасности разбирается. Поэтому его комната в Академии и была закрыта на уровне третьего курса на первом и четвёртого – на втором. Таки ребёнок всё же расщёлкал и этот орешек! А вот работе с порталами его никто не обучал.

Так… Зять и сын делают ребёнку страшные глаза… Понятно… Малыш говорит стандартно вежливые фразы поздравления и приветствия, округло слетающие с языка… Язык ребёнку хорошо "подвесили". Ага, язык без костей… Император, да живёт он вечно! пристально смотрит на внука. От такого взгляда Вителлий Север начинает запинаться и злиться. А Тито хоть бы хны! Закончил с Императором, да живёт он вечно! переключился на Императрицу. Юлия расцветает, внимая внуку. Я, в который раз, поражаюсь уровню её воспитания. Поддержать говорящего даже не улыбкой, а взглядом… Хотя Тито достаётся и улыбка. Папуля, да живёт он вечно! задумался. Наследника ищет? Самому лень делать? Или уже… нет, вроде бы ещё не слишком поздно…

А вот я напрасно решила передоверять воспитание детей мужьям. Детей Вителлия Севера можно отдать Алонсо. А детей Алонсо будет воспитывать Алонсо. Потому что Вителлия Севера уже не будет. Сердце резануло болью… Сморгнула слёзы. Ещё почти семнадцать лет… И сегодня праздник… Близнецы ласково шипят, прижимаясь ко мне. Когда они успели подобраться?.. Взъерошила мягкие волосики… Смеются…

– Мама…

Ребёнок шепчет, тревожно глядя на меня. Я не буду ругаться, сын… Это хорошо, что тебе удалось поздравить деда в такой праздник. Протягиваю руку, Тито цепляется за неё, притягиваю его к себе. Почти семь лет. Сын Алонсо более самостоятелен, чем одиннадцатилетний сын Вителлия Севера.

Вителлий Север рассматривает Тито с нейтрально-любезным выражением лица. Малыш спокойно выдерживает взгляд легата-прим.

– Как тебе удалось добраться до сквозного портала, сын?

– Просмотрел график перемещений моего брата Лопе, и определил координаты. А потом просто прошёл через контур.

– Просто прошёл? Там возрастное ограничение.

– Я его слегка подрегулировал… мой альмиранте.

Тяжёлый вздох Алонсо… А я, не удержавшись, улыбаюсь. Вспомнила, как Вителлий Флавиан примерно в этом возрасте лихо вскрывал дверные замки и сигнализацию дедовского флаера. Тито чуть старше и уже находит общий язык с охранными системами. Наша порода! Смотрю на Императора, да живёт он вечно! и вижу одобрительную улыбку. Не улыбку, – у папули не дождёшься; но тень улыбки присутствует. Вителлий Флавиан деда разочаровал. Мáрия Кассий Агриппа, да живёт он вечно! в качестве преёмника не рассматривает. Тит… Вителлии Северы созданы, чтобы командовать армией. Государство им не потянуть. Обычные люди не любят ходить строевым шагом и жить по уставу. Дед смотрит на Лопе и теперь ещё на Тито.

Площадь дружно ахнула. Пока я размышляла, близнецы добрались до Императора, да живёт он вечно! Преподнесли ему обмусоленные сладости. Поняли, что все подарки дарят, и оторвали от сердца… по половине конфеты. Вскарабкались на колени к Императору, да живёт он вечно! и сидят, довольные. Шипят ласково. Взволнованы. Когда они спокойны, – стараются говорить, как все. А дед их очаровал. Отрицательно качнул головой на вопросительный взгляд барона Алека. Решил пообщаться с внуками?..

Алонсо в шоке. Вопиющее нарушение дипломатического протокола. Конечно, Алан и Ада – внуки Императора, да живёт он вечно! но… Но!

– Почему у них конфеты? Алонсо?

Вспомнила, что Тито никогда не получал сладостей, выйдя из за стола… Да и за столом детёныша особо не баловали. Несмотря на то, что конфеты у нас исключительно домашнего приготовления.

Алонсо покосился на барона Алека. Дымные змеи нежатся на дне изумрудных омутов, щупальца ледяной ауры ласкают мои бёдра… Начинаю злиться. Вителлий Север смеётся. Нет, он конечно держит равнение на Императора, да живёт он вечно! но уголок рта подрагивает… Наконец-то послышался шелестящий звук голоса барона:

– Дети учатся быть незаметными, Воробышек. Как раз в этом возрасте они осваивают необходимые навыки в процессе игры.

– Я поняла. Стащить сладости из буфета – это такая игра. А слово "нельзя" к ним не применяется?

Барон в абсолютном шоке смотрит на меня. Чувствую себя матерью-ехидной. Конечно! Если это первые дети за несколько сот (или тысяч?!!) лет, им позволяется всё. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Но куда Алонсо смотрит?! С возмущением поворачиваюсь к мужу.

– Удивительная, держи себя в руках.

– Кариссима, сейчас не время…

Смотрю на барона Алека, ожидая что ещё и он меня одёргивать будет. Чего уж там? Мужья объединились, в стремлении "соблюсти приличия". Барон мечтательно улыбнулся мне. Кольца ауры жарким обручем впились в бёдра, поползли выше… Убью! Дымные змеи начинают насмешливый танец… Ну ничего!.. Рожу ещё двоих стражей и отправлю их в Делон! Пусть барон воспитывает. Посмотрю, как ему будет весело! Или Вителлий Север? Как раз до трёхлетнего возраста он ещё успеет пообщаться с детьми… Опять расстроилась. Старательно смаргиваю слёзы. Носом не шмыгаю, чтобы нос не покраснел. Отвернулась от мужей к старшим детям. Что-то мне показалось, когда я смотрела на Вителлия Флавиана с женой. Разглядываю Катаржину, светящуюся тихой радостью и удивлением… Не показалось. Интересно, знает ли сын, что через семь с небольшим месяцев станет отцом? А я – бабушкой. Смотрю на отца, да живёт он вечно! Получаю разрешающий взгляд, и иду забирать распоясавшихся детёнышей. Парадный мундир Императора их привёл в восторг. Все эти пряжки, висюльки, балтеус…

Кассий Агриппа передаёт мне возмущённых близнецов, и удивлённо поднимает брови. Ну да, пытаясь говорить, я нарушаю церемониал. Но мои дети и так уже его нарушили.

– Ты станешь прадедом, отец. Катаржина носит ребёнка.

– Я ничего об этом не знаю…

– Я не ошибаюсь, мой император.

– Не сомневаюсь. Хорошо. Можешь идти к мужьям. Твоими детьми от герцога де ла Модена-Новарро я доволен.

– Спасибо, отец.

Низко склоняюсь, и, покрепче уцепив выворачивающихся из рук детёнышей, отхожу к мужьям.

Дети, предупреждающе зашипев на Вителлия Севера, радостно лепечут, рассказывая Тито о своих подвигах. Старший брат внимательно слушает. А я уже отвыкла от их произношения. Они выучили много новых слов, но я их не вполне понимаю. Тито в их возрасте говорил более чётко. Хотя, у него, конечно, не было клыков…

Церемония закончена. А меня с Вителлием Севером пригласили на короткую аудиенцию. Погладила близнецов по головёнкам, улыбнулась Тито и Алонсо, и пошла на шаг позади мужа.

Кассий Агриппа, да живёт он вечно! решил сразу разобраться с семейными отношениями. Тит вызван на ковёр вместе с нами. Бледный до синевы начальник службы имперской безопасности, так и не пришедший в себя после выходки близнецов-стражей, включил запись нашей встречи. И опять я вынуждена слушать нелепые обвинения от нашего ребёнка. А отца интересует кто подсказал Титу такие сведения о личности матери. А Вителлий Север тяжёлым взглядом смотрит на сына. Раскол в семье императора. Да ещё и при посланниках сторонних государств! Положим, никто не слышал его выступления, но одиннадцатилетнего наследника Вителлия Севера стоящего среди детей, отдельно от семьи, – увидели все. Ну за это детёныш уже получил от деда.

– Вероятно, у тебя много свободного времени, сын.

Голос легата-прим тих и спокоен. Очень спокоен. Мне страшно. Тит изо всех сил старается не расплакаться. Вот надо так давить на ребёнка? Вырастет, переосмыслит ситуацию. То, что при посторонних семья должна быть едина, он уже понял. А это самое главное.

И вообще, всё не так страшно. Ребёнок инициативный, расколупал защитный контур дедовой базы данных. А там, в числе прочего, для него неинтересного, оказалась выборка из браслета дорогой мамочки, надетого мной на Юлию. Мать ему была интересна. И детёнышу страшно не понравились некоторые сцены из миров Союза. Всё цензурно, папуле не нужны интимные подробности. Но… Но! Я не должна была улыбаться чужому мужчине. Ага, и рожать от него детей…

Заступаться не стала. Зная Вителлия Севера, – только хуже сделала бы! А перед папулей, да живёт он вечно! заступаться бесполезно.

– Как тебе вообще пришло в голову лезть в архив Императора?!

– Мне сказали, что будут представители наших врагов. Я хотел подготовиться. Узнать о них побольше…

– Молодец. Подготовился?

– Ты сказал, что маму украли, что ты её вернёшь! А она… она…

– Напомни мне первый Евгенический закон сын. Или вас не учат Евгеническим законам?

Насупился, смотрит исподлобья… по-волчьи… Вылитый отец. Вителлий Север, в смысле. А консул с весёлой издёвкой спросил:

– Нам с Императором, да живёт он вечно! ждать пока ты вспомнишь, курсант?

Папуля, поморщившись, объявил:

– Когда мы в семейном кругу, не надо употреблять ритуальные фразы. Мне есть чем заняться помимо выслушивания всякой ерунды от ближайших родственников.

И уставился на любимого внука. Пристально. Так же, как незадолго до этого рассматривал Тито. Тит поёжился, стараясь, чтобы никто этого не заметил. Наивный ребёнок. Можно подумать мы не общались с Кассием Агриппой, да живёт он вечно! Мне, после такого пристального взгляда, всегда хотелось быть сиротой…

– Безопасность дающей миру жизнь превыше всего.

– Продолжай, курсант. Расскажи об исключениях к этому закону. Поправки к нему перечисли.

Заинтересованно смотрю на мужа и отца. Это, пока меня не было, уже законы поменять успели? Ребёнок хлопает сияющими ледяным светом глазами и краснеет. Потом выдавливает из себя:

– Первый Евгенический закон обязателен для всех, во всех без исключения, случаях. Поправок к нему нет.

– Молодец! Вызубрил.

– Я не зубрил! Я учил!

Папуле надоело слушать, он хлопнул ладонью по столу, сказав:

– Довольно. Возвращайся в Академию, курсант.

– Мой Император отдай мне курсанта на три недели…

– Не сегодня, Вителлий Север. Ознакомишься с планом его обучения, дашь рекомендации… Потом посмотрим.

Вернулись с мужем к семье. Одновременно с нами вышла патрицианка из клана Юлиев: Вителлия Флавиана и Катаржину пригласили на чай к императрице. Значит, отец нашёл время сообщить жене о грядущих изменениях в составе семьи. Вот и славно. Юлия тактична. Общаться с папулей на ранних сроках беременности я бы не рекомендовала даже тренированной дорогой мамочке. Меня прикрывал Вителлий Север, а у Вителлия Флавиана так не получится. Он просто не поймёт, как иногда важно для женщины быть "за" мужем. За себя я спокойна. Давить на меня, в присутствии Вителлия Севера не будет никто. Впрочем, при Алонсо мне тоже только комплименты доставались. За барона Алека не говорю. В его присутствии люди дышать боятся. Повезло мне с мужьями, короче!

Глава десятая: О том, как воспитывают Вителлиев Северов

Журналисты так и рвутся в бой. Преторианцы консула с трудом (!) сдерживают напор. Ага "общество желает знать", в каких отношениях я состою с герцогом де ла Модено-Новарро и с бароном Алеком. Невероятное сходство маленьких стражей и Алонсо тоже углядели. Охотничий инстинкт!

Вителлий Север с улыбкой рассматривает ретивых корреспондентов. Начинает впадать в ипостась "Лютый"… Положила руку на локоть мужа. Он успокаивающе коснулся моих пальцев своими. Значит, стрельбы не будет. Аура барона хлестнула по периметру, защищаемому преторианцами. Журналисты откатились назад, продолжая выкрикивать свои вопросы. Безмятежно улыбаюсь. Близнецы раздражённо шипят. Не нравится им напор лучших представителей СМИ. Тито, моя радость, взял детей за руки. Правильно! Иначе за ними не уследишь.

– Прекрасная выправка у твоего сына, командор. И у чистокровного близнеца тоже.

– Строевая подготовка учит экономно расходовать силы.

Военные рассмеялись, включая подошедших к нам Мария, Маноло и Лопе. Это шутка для "своих". Понятна только военным. Милочка надменно-любезно улыбается Вителлию Северу и барону Алеку. В основном, конечно, барону. Не может забыть, как он её выставил из своей комнаты. Улыбка легата-прим приобрела крокодильесть, а барон Алек отвесил супруге Повелителя придворный поклон. Живая тьма взметнувшегося плаща заставила Милочку отпрыгнуть. Не удержавшись, рассмеялась. Выдержала возмущённый взгляд дочери и благожелательным кивком ответила на витиеватое приветствие зятя.

Маноло и Милагрос отбыли в миры Союза сразу после бала, на котором Милочка утёрла носы всем патрицианкам. Её учителя не напрасно тратили своё время и силы. Из дочери вылепили настоящую гранд-даму, с успехом конкурирующую с императрицей Юлией. А я, на официальных мероприятиях, всегда нахожусь на шаг позади Вителлия Севера. Не рядом.

Алонсо с детьми задержался. Он не Повелитель, ему можно. Тем более, что Император, да живёт он вечно! пожелал познакомиться с внуками. Вителлий Север отправил меня в родовые владения, контроль над которыми был возвращён ему после нашего шокирующего прибытия в столицу Империи от барона Алека. Наверное, Кассий Агриппа, да живёт он вечно! решил обезопасить Новый Вавилон от нашего в нём пребывания. Палатка консула произвела глубочайшее впечатление. И теперь я ежедневно пользуюсь порталом. Утром с мужем, после построения и подъёма флага, переносимся в столицу, вечером – возвращаемся в казарму… кхм… домой. Но строевой подготовкой заниматься я по-прежнему отказываюсь. К такому извращению я не готова.

Сегодня отмечали день рождения близнецов. Алану и Аде исполнилось три года. Дед подарил детям небольшую звёздную систему. Подобрали специально с двумя почти одинаковыми планетами. Почти, – потому что расстояние от местного солнца всё же разное. Одна поближе, другая, соответственно, подальше. Но обе пригодны для жизни. Вителлий Север, естественно, подарил оружие. Впрочем, как и Алонсо, и прочие родственники. Ага, за вычетом барона Алека.

Барон сделал особый подарок. Объявив, что в три года страж уже может (и должен!) приступить к созданию собственного родового гнезда, он устроился с близнецами в императорских садах, запретив их беспокоить. Долго объяснял им что-то… Дети сосредоточенно слушали. Такие серьёзные личики, – сплошное умиление. А потом… потом дети добыли по нескольку капель крови, расцарапав себе ручки собственными когтями. Дёрнулась бежать к ним из комнаты наблюдения, была перехвачена Вителлием Севером, и усажена в кресло. Хорошо, хоть не на колени. Всё-таки мужей у меня в этой комнате двое присутствует… Сижу, наблюдаю. Точнее, сидим, наблюдаем.

Дети посеяли капли своей крови в песочек, и протянули над ним ладони, что-то шепча. Вероятно, формулу сосредоточения. А песок, ровный вначале, начал выращивать из себя… нууу… я теперь понимаю, откуда берутся сказки об избушках на курьих ножках. Домики, сформировавшись, шустро подпрыгнули, и побежали к детям, прятаться. У них когтистые лапки. Правда, не куриные, а как у звериков. Во всём остальном – избушки. Дети довольны. Запрятали домики в карманы, и щебечут радостно с бароном. В шоке переглянулась с мужьями. Интересно, чем питаются эти избушки? Сомнительно, что они вегетарианки. Надо поговорить с бароном.

Барон сообщил, что домики меняются и растут вместе с детьми. Каждый страж постепенно создаёт именно тот дом, который ему нужен. А питаются они только в момент роста. Ага, всем, что найдут поблизости.

– Значит Делон, – это твой дом?

– Когда мне было три года, Воробышек, Делон напоминал игрушечную голубятню. На ножках. Наши дети уже создали подобие жилья. Их зáмки вырастут быстрее.

Консул заинтересованно спросил:

– А остальные баронские зáмки? Ты их тоже выращивал?

– Их выращивал Делон. По своему образу и подобию. Зáмок сам определяет, какая линия обороны ему нужна. Прорыв на Альмейне – невозможен. Девятнадцать зáмков надёжно перекрывают разлом.

– То есть бароны исполняют обязанности…

– Я неточно выразился, благородный Вителлий. Бароны населяют зáмки. Чтобы зáмок жил, в нём должны быть живые разумные. Хотя бы сорок дней в году. Но предпочтительнее – постоянно.

Слушаю беседу барона с консулом, смотрю на своё отражение и вижу, как у меня медленно округляются и стекленеют глаза. Алонсо молча смеётся. Ему хорошо… А я…

– Кариссима, что с тобой?

– Представила маленькую казарму на когтистых лапках, которая будет постепенно превращаться в военную базу. Или ты думаешь, что твой ребёнок создаст что-нибудь пу́тное?

Вителлий Север предвкушающе зажмурился. Я озвучила мечту его детства? Он ещё успеет увидеть фортификационное сооружение, которое вырастит наш ребёнок. Или их опять будет двое?..

Алонсо напрасно смеялся. Расти избушки будут на Модене вместе с близнецами. И если они начнут питаться тем, что попадётся… Страшно подумать, что я увижу, вернувшись. Учитывая величину замка Делон… Это же сколько и чего надо слопать, чтобы вырасти в такую махину?! Интересно, где у Делона ноги. И какие они? Кассий Агриппа, да живёт он вечно! к избушкам относится индифферентно. Ну правильно, – до наших собственных пройдёт около четырнадцати лет. Незачем волноваться раньше времени. Папуля общается с Тито и с Лопе. Мотивируя тем, что встретиться с этими внуками удастся нескоро, ибо они отправятся в миры Союза. На самом деле, отец присматривает себе преёмника. Потомки Вителлия Севера его в этом плане не интересуют. Их дело воевать. Как жаль, что среди моих детей нет ни одного нашей линии. Хотя, от Вителлия Севера это будет кто-то типа Чингисхана. Возникает вопрос: а надо ли нам такое счастье? Ответа нет.

Через два месяца Алонсо вернулся к себе, повторив, что ожидает меня через четырнадцать с половиной лет. Как быстро бежит время! Поскольку теперь нет необходимости посещать столичный мир, мы с мужем практически не покидаем казарму. Родовое гнездо, то есть. Изредка нас навещает барон Алек. Общается он в основном с Вителлием Севером. Со мной барон около часа гуляет в парке. В своём чёрном плаще, сотканном из живой тьмы, он дико смотрится на аллеях, среди выровненных по линейке деревьев и подстриженных по одному уровню кустов. Впрочем, барон Алек везде у себя дома. В этом он похож на папулю и Алонсо.

Вот и пришло время пополнить клан Вителлиев Северов. Секунд Вителлий Север и четырьмя годами позже Терций Вителлий Север названы без фантазии. В семье мужа всегда было по одному ребёнку. Учитывая, что все Вителлии Северы были легатами-прим, утверждение, что война их любит – не преувеличение. Отнюдь. Вителлий сам занимается воспитанием второго сына. Муштрует, как муштровали его самого. Ребёнок на четвёртом году жизни пишет музыку. Плачет и импровизирует. Стихи у него странные. Но применять телесные наказания я мужу не позволила. Ага, устроила безобразный скандал, вогнав в шок всю обслугу. Не при ребёнке, конечно. Ребёнок оставлен без сладкого и отправлен собирать листья с дорожек. Учитывая, что на дворе осень… Погуляет подольше на свежем воздухе. Попросила барона Алека поискать какие-нибудь поэтические сборники. В библиотеке Вителлиев Северов ничего такого нет. Клаузевица читать малышу ещё рано.

Выразила возмущение. Многие военачальники стихами не брезговали. Особенно восточные. У самураев вообще невозможно быть воином, не умея писать стихи. Кстати, да! Пусть пишет хокку. Офицеру полезно уметь выразить свою мысль несколькими словами. Начала вспоминать… Написáла страничку по памяти. Как положено, тушью. Каллиграфическим письмом. Только не на древнем японском, а на всеобщем. Древних языков я не знаю. И значки, которыми они писали мне непонятны. Может быть барон Алек знает? Надо спросить при случае. Писáла готическими буквами. Отдала детёнышу, приказала выучить, и написать о каждом трёхстишии, как он его понял. Вителлий Север отобрал у ребёнка листок, прочёл, и предложил лучше его высечь. Это будет гуманнее. Топаю на мужа ногами. Мне вредно волноваться перед родами, и я распустилась. Потом-то не поскандалишь… Надо пользоваться случаем. Но Вителлий Север уже просёк, что я просто развлекаюсь, хватает меня в охапку и уносит в спальню. Наутро сошлись на том, что ребёнок будет три дня разбирать одно трёхстишие. А муж приказал найти все сборники хокку, которые только есть в Империи.

– Решил заняться стихосложением, муж мой?

– Не ехидничай, кариссима. Мне интересно. Жаль, что я раньше не наткнулся на эти… хо-к-ку.

Ну? Я хочу сказать, что? Муж не перестаёт удивлять.

Выбрала для первого раза трёхстишие об осени:

"О кленовые листья!

Крылья вы обжигаете

Пролетающим птицам."

(© Кагами Сико.)

Детёныш задумался. Отправились с ним искать клён. Чтобы было наглядно. Нашли в дальнем уголке парка. Даже высаженные по линейке, осенние клёны радуют глаз. Набрали охапку листьев. Расставим дома. Если, конечно, это не будет нарушением внутреннего распорядка. Обратно возвращались втроём с Вителлием Севером. Он нас потерял, и кинулся за нами на флаере. Поскольку мне надо больше гулять, мы, не торопясь, вернулись к дому пешком. Малыш устал. Полдороги муж нёс детёныша на руках. Так странно видеть Вителлия Севера бережно держащего на руках спящего сына. Вспомнила досье, переданное мне отцом. Самого Вителлия на руках не носили. И смотреть клёны не водили. С трёх лет он жил по Уставу. Все ли Вителлии Северы росли без матери? Или неэталонных чистокровных допускали к воспитанию? Кстати, о чистокровных:

– Вителлий, а где твоя бабушка? Она жива?

– Жива, конечно. Ей только недавно двести лет исполнилось. Она вернулась в резервацию через полгода после рождения отца. Но иногда выезжает оттуда. Дед открыл на её имя счёт, куда внёс стандартную сумму за контракт с чистокровной. Бабушка не бедствует. У неё две семьи, а когда обе надоедают, она ездит по курортам. Я недавно виделся с ней. Перед тем, как отправился тебя забирать.

– Ездил за благословением?

– Типа того. Не ехидничай, кариссима. Ребёнок родится с вредным характером. Придётся применять систему наказаний.

– Познакомь меня с твоей бабушкой, Вителлий. Почему ты не заберёшь её сюда?

– Бабушка не любит это поместье, кариссима. Её выкрали из Резервации, привезли сюда и не выпускали, пока не пришло время зачать ребёнка. Ты знаешь, что чистокровные не могут сопротивляться инстинктам. Но это не значит, что бабушка забыла и простила. И она свободная женщина. Я не могу вот так просто забрать её сюда. Не смотри на меня так, кариссима. Ты моя жена. Мать моих детей. Тебя я вправе забрать откуда угодно.

Хотела поскандалить, покачать права, но устала. Отложила на будущее. И мы уже пришли к дому. Секунд так и не проснулся, когда Вителлий Север уложил его в кроватку. Слишком много впечатлений сразу…

– Почему ты сказал, что высечь ребёнка будет гуманнее, чем заставить его разобрать страничку хокку? Там всего шесть штук. Больше я навскидку не вспомнила.

– Кариссима, у тебя прекрасная память. К такой памяти ещё бы мозги… Не сверкай на меня глазами. Я тебя за другие достоинства ценю. Три дня на одно трёхстишие, – оптимальный срок. Один день, чтобы насладиться красотой стихотворения, впитать её… Второй день – осмысление и анализ. Третий день – сформулировать своё восприятие этого трёхстишия.

Молчу. Куда мне, безмозглой курице, о поэзии рассуждать. Холод стали в пальцах отрезвляет. Одно расстройство! И в драку с мужем не кинешься! А он бессовестно этим пользуется! Обзывается! Негодяй!

***

Муж с сыном разбирают хокку. Но музицирование продолжается. В этом Секунд пошёл в отца. Музыку он чувствует, вероятно, спинным мозгом. Интересно, как с этим дела обстоят у Тита. Первенец Вителлия Севера закончил Академию с отличием. Ха! Попробовал бы не закончить! Сейчас он отрабатывает контракт. Ага, на задворках Империи. Доложился Вителлию Северу по видеосвязи. Три недели, полагающегося после окончания Академии, отпуска провёл со старшими братьями. Я понимаю, что родовое гнездо Вителлиев Северов не стало домом для наследника рода. Он в нём так ни разу и не побывал. И ко мне он относится резко отрицательно. Но ведь так тоже нельзя? Консул не показывает вида, но он в шоке. Конечно, обвинять Императора, да живёт он вечно! в том, что они с Юлией плохо воспитали детёныша нельзя, можно под ЗОВ загреметь, но… Но!