Блики прошлого. Наследие

– Как это?

– Разве ты не знаешь, что каждый камень, каждый метал, несет в себе информацию…

– А-а-а, вон ты, о чем… Конечно я его почищу.… Во всяком случае, теперь понятно, кто меня сюда поманил… Да-а, хотя правильней было бы сказать зазывал…

– Поздравляю, Дея! Это ваша первая победа в исследованиях дома.

– А мне кажется, что тот призрак…

– Дея, Дея не думайте о нем, …по крайней мере, сейчас…

– Про какой такой призрак ты говоришь? – переменилась в лице Агафья. Она стала серьезной и даже слегка приподняла левую бровь. Дее ничего более не оставалось, как подробно рассказать о случившемся.

– Ах, ты, Боже ж мой… – запричитала экономка, качая головой. – Опекун объявился, значит опять.… Видать, опять перемены будут…

– Агаша, что с тобой? Про какие перемены, ты, говоришь?

Женщина присела напротив Глеба и замолчала, упершись невидящим, немигающим взором в стол. Дея смотрела на нее и не понимала, что происходит. Почему ее рассказ произвел на Агафью такое впечатление.

Горчевский же сообразил, что они сегодня столкнулись с тайной, которую в деревне стараются избегать.

– Агаша, какой Опекун? О чем ты? Кто такой??

– Так уж повелось в нашей деревне, – чуть помолчав начала Агаша, – …когда, кто-нибудь из жителей случайно, а… может и не случайно, кто ж его знает, видел Опекуна, то в его семье обязательно что-нибудь происходило. Да, вот только не появлялся он давненько… Эхе-хе-хе…

– Агафья, расскажите подробней про него, …про Опекуна.… Это вы призрака называете так?

– Да-да, его, – замахала руками Агаша. – Говорили, что безумный он был, но добрый душой и сердцем. Никому зла не делал… Его любила и привечала хозяйка дома, жена Кирьяновича. Жалела.… Подолгу время проводила с ним.… Говорят, что сам Кирьянович, ревновал жену к нему.

– Это к безумному-то?! – удивился Глеб.

– Болтают, нрав крутой был у купца-то нашего.… Частенько обижал его Самойла, а потом… и вовсе прибил.… Одни говорили, что нашли его мужики деревенские на краю болотца мертвого. В спине, дескать, нож торчал.… Когда его вытащили, да повернули на спину аж испугались… Глаза потухшие, а сам улыбается… Другие говорили, что видели его тело возле штольни Кирьяновича. В руке маленький букетик держал. Вот только все в одном сходились – улыбался он. Бедный мальчик.… С тех пор Сенька Безумный и улыбается всем…

– Агаша, так его звали Сенька? – спросила Дея.

– Да… Я уверена, что Самойла убил его…

– А кто такой Самойла?

– Так звали Кирьяновича.

– Как я понимаю, никто доподлинно не знает, – твердо произнес Глеб, – когда и в каком месте учинили злодейство над бедным юношей, также, как нет достоверных свидетельств того, что это дело рук Кирьяновича, и причастен ли он вообще ко всему тому, что о нем говорят… Возможно, Самойла Кирьянович сам стал только жертвой наговоров и сплетен…

Агафья промолчала. Дея мельком взглянула на Горчевского, теперь ее занимала эта история.

– Как отнеслась к исчезновению Сеньки жена Кирьяновича? – спросила она.

– А жена его тосковала о бедном своем друге. Он единственный, кто тепло относился к ней.… Говорят, будто с того дня, как Сеньку безумного мертвым нашли, Самойла стал еще суровее чем был, как услышит от жены имя Сеньки так зверел на ходу, и так бил ее сильно, что она по несколько дней с постели не вставала.… А душа Сеньки частенько стала возле жены Кирьяновича появляться.… Как у нее что-то хорошее должно произойти, так он тут же явится, если плохое – она опять его видит. Вот и стала подмечать, каким он к ней является: если смеется – то все хорошо, если грустит – остерегалась…

– И я его смеющимся видела.… А потом с Глебом эту подвеску нашли…

– Значит, правду люди говорили…

– Агаша, я, что-то не совсем понял. Если его нашли мертвым, то душа не должна была бы появляться перед живыми людьми. Его же похоронили, верно? Душа, успокоенная должна быть?

– Если бы так оно было, то и я бы согласилась с вами, да тут все не так…

– Или… не совсем по-людски?

Словно собираясь с мыслями, Агафья встала. Молча, поставила разогревать, заново, чайник. Глеб и Дея наблюдали за ее движениями. Пучкова вернулась на место и продолжила:

– Сказывали, не по-людски, однако, похоронен.… Вот душа и летает, неприкаянная. Поговаривали, будто Кирьянович пригрозил всем, кто про Сеньку заговорит и самого, и семью его в болоте утопить.… А перед трагедией, жена Кирьяновича, Сеньку в слезах увидела…

– Так, что же здесь произошло? – спросил Глеб, пристально глядя на экономку.

– Ой, не знаю, не знаю.… Может, что и произошло, а может и слухи только…

Засвистел чайник. Агафья быстро встала, выключила и налила кипятка в заварник. Глеб не спускал с нее глаз. Дея переводила взгляд с Глеба на Агафью, с Агафьи на Глеба.

– И все же вы знаете гораздо больше, чем говорите.

– Да, ничего я не знаю… – отмахнулась Пучкова. – Если и знала бы, не стала говорить.

– Почему?

– Да, потому что незачем жить небылицами!

– Но, ведь мы его видели?! – не удержалась Дея. – Видели!

– Ну и что! Подумаешь! Каждый старый нежилой дом имеет своих духов.

– Я тебя не понимаю. Сначала – рассказываешь, потом говоришь, что ничего не знаешь! Или ты все же знаешь?

– Да, Агаша, а откуда вы про все это знаете?

– Тетка Клима Маева, плотника вашего, сказывала. Их семья уже не одно поколение здесь живет…

– Может, проведаем ее завтра, Глеб?

– Зря только время потеряете… – остановила порыв искателей Агаша, затем встала и налила всем горячего чая.

– Она уж три года, как на том свете. Царствие ей небесное… – перекрестилась Агаша. – Хорошая была старушка. – А сам Клим, что-нибудь знает? – нахмурив брови, спросил Глеб.

– Вам его расспросить нужно. Если и знает, попросту молоть про то не будет.

В комнате воцарилась тишина. Так много событий произошло сразу, что одни мысли мешали другим.

Дея наблюдала, как из чашки поднимались тонкие струйки. Глеб тоже молчал, подперев щеку левой рукой, правой – помешивая маленькой ложкой горячий напиток. Затем быстро его выпил и резко встал.