Двойная жизнь. Защитница веры

Если еще мгновение назад бастион казался мне клеткой, то теперь я понимала, что даже если это – клетка, то я в ней не одна. И вообще, раз уж судьба закинула меня в тело принцессы Эвелин, значит, я должна была справиться со всем происходящим лучше, чем она. В конце концов, у меня есть козырь, которого не было у моей предшественницы, – какие-то магические способности… в которых я еще сама не разобралась, правда, но все же! А еще – умение давать отпор всяким наглым особам. Уж в этом я за свои тридцать два года поднаторела достаточно. Кстати о возрасте…

Встряхнувшись, я прошлась мимо полок, выискивая подмеченные мною не так давно книги с родословной правителей Андарии, взяв последнюю, пролистала до самого конца и совсем не по-королевски присвистнула. Однако, я помолодела на семь лет. Эвелин Латисская родилась в «пятый месяц зимы, 1486 года от Божественной войны», а сейчас, судя по «гроссбуху», который я читала до этого, 1511 год. Что там за Божественная война и почему у их зимы пять месяцев – мне еще предстояло разобраться, однако новость была приятная. Какая женщина не мечтает стать моложе, вернувшись в ее «золотые» двадцать пять лет?

Я поставила книгу на место и даже успела вернуться к столу к тому моменту, как магистр Фарраль вошел в кабинет, пропуская за собой целую кипу парящих в воздухе свитков и пару увесистых томов.

– Хм, и я так могу? – Я окинула аккуратно планирующие на стол бумаги взглядом, чувствуя небывалый душевный подъем от первой настоящей демонстрации магии в этом мире.

Чародей уверенно кивнул и тут же разбил мои надежды:

– Вы сможете гораздо больше, но вам нужно учиться у своих сородичей. Человеческая магия вам дастся с большим трудом, ведь у нее совсем иная природа, а вы, как ни крути, могли получить только дар аль'шури, дар Серебряного народа.

Я разочарованно вздохнула. Ну вот, стоит только узнать, что ты – потомок могущественных колдунов, и помечтать о том, как движением брови будешь создавать ураганы, как тебе обламывают все и вся нудными условностями и необходимостью ехать в какие-то далекие дали, чтобы учиться у каких-то далеких предков. Интересно, почему никто не рассматривает тот факт, что вряд ли мои потенциальные бабушки-дедушки обрадуются моему явлению и согласятся меня учить? Или этот Серебряный народ состоит из сплошь альтруистов с синдромом наставничества? Что-то мне слабо в это верится.

Следующие несколько часов я, увлеченно закопавшись в принесенную чародеем информацию, впитывала знания о мире, где я оказалась. А оказалась я в весьма интересном, как выяснилось, месте. Чем-то оно напоминало мне родной мир времен раннего средневековья, но магия вносила свои коррективы. А еще – божества. Да, я узнала, что здесь божества были не пустым звуком. Они действительно существовали и сравнительно активно вмешивались в жизнь своих почитателей. Не прям чтобы каждый день, но вот поклясться на имени божества-покровителя и нарушить клятву почти во всех случаях влекло к летальному исходу для клятвопреступника. И хорошо, если смерть была быстрой. Бог Дракон, которому как раз поклонялось королевство моего непрошеного жениха, был достаточно мстительной сволочью. Впрочем, со слов Фарраля, при этом он весьма щедро помогал своим последователям, отплачивая за верность. И толкая на новые войны, ведь божеству было не важно – истово в него верят на захваченных землях или же только совершают необходимые ритуалы…

– Вы должны знать, моя принцесса, что каждое живое существо обладает энергией, Ато, количество которой определяет то, насколько это существо ценно для божества. Или близко к нему… – Чародей посмотрел на меня, и я старательно закивала, хотя понятия до этого момента не имела, о чем он говорил. Мужчина продолжил маршрут вдоль стенки, поучительно вещая дальше: – Так вот, Ато дается всем при рождении, но в разном количестве. Исчезнуть, а вернее – раствориться, Ато может только после смерти своего обладателя и никак больше. В процессе жизни Ато так или иначе обновляется, циркулируя между носителем и окружающим миром. А в случае с божественными ритуалами – между носителем и божеством, которому ритуал посвящен. Божество может обладать неограниченным запасом Ато, но для настоящих чудес оно использует Ато своих почитателей, настолько крошечную часть ее от каждого, что люди этого не чувствуют. Но из сотни тысяч песчинок образуется пустыня.

Я задумчиво хмыкнула:

– Получается, что божество может забрать Ато для своих целей и убить того, кто им обладал?

– Тш-ш-ш, – Фарраль зашипел, приложив палец к губам. – О таких вещах не говорят в полный голос! Конечно, такое может произойти, – старик кивнул, нахмурившись и понизив голос, – но чтобы такое произошло, божествам надо иметь потребность в огромном количестве Ато. Что и происходило во время Божественных войн.

Я заинтересованно смотрела на мужчину, и тот, поняв, что от меня уже не отвязаться, вздохнул и начал рассказ:

– Все, что рассказывают обычным людям и рассказывали вам о том, как божества боролись между собой за выживание созданных ими народов, конечно, правда. Но не вся. Божества боролись не только за земли для своего народа, но и за свое существование. Они зависят от нас, как мы зависим от них. В нашем мире есть… хм… забытые божества. Они пали еще до Божественной войны. Поглощены другими, более сильными и, не побоюсь этого слова, привлекательными для разумных рас божествами. Ато циркулирует по всему миру и в нас, но только божественные сущности могут ей пользоваться, творя настоящие чудеса. И да, во времена Божественных войн, темные времена для истории практически любого народа, кровавые жертвоприношения богам были не редкостью. Приносили в основном собственных врагов, но бывало и так, что в некоторых случаях жертва была добровольной. Или назначенной, если необходимо было нечто особенное, – еще тише закончил мужчина, отворачиваясь к слюдяному окну и давая мне время обдумать услышанное.

Я закусила губу, поняв, куда клонит чародей. В истории любой цивилизации есть черные страницы, и не удивительно, что этот мир не стал исключением. А то, что божества не черпают энергию неизвестно откуда, а берут ее у своих почитателей, одаривая их взамен, в принципе, казалось мне даже достаточно логичным.

– А как появились божества? – задала я последний мучивший меня на эту тему вопрос и увидела растерянный взгляд магистра.

– Никто не знает, Ваше Высочество. Они просто… были, – старик развел руками, снова повернувшись ко мне. Я кивнула, приняв этот ответ, но не удовлетворившись им. Может быть, когда-нибудь я заинтересуюсь этим снова, но сейчас у меня на это нет времени.

Следующие пару часов мы посвятили географии и культурным особенностям ближайших королевств. Немного поговорили о Серебряном народе, но я быстро поняла, что ничем особенным, кроме собственного подхода к магии и сильного магического дара, в целом они не обладают. Разве что живут дольше обычных людей лет на пятьдесят да еще страсть как не любят чужаков. Поклоняются Серебряной Орлице, те еще затворники, снобы и любители возвышенной архитектуры. Внутренне скривившись, я представила свою потенциальную встречу с «родней» по маминой линии. Картинка вырисовывалась безрадостная и – в целом – малопривлекательная.

Зато я обзавелась бесценными в моей ситуации знаниями о местах, из которых вышел Ариман Око Дракона (интересно, он сам придумал себе такое пафосное прозвище, или грамотная пиар-компания ему его подарила?), и о нем самом.

Старик, усаживаясь в кресло возле окна, подпер голову кулаком и тяжело вздохнул, повествуя мне о моем будущем, если я не смогу отвертеться от сомнительного счастья стать женой ящеропоклонника.

– Говорят, он переродился в пламени одного из драконьих храмов, на востоке. Еще говорят, будто он был признан сыном самого бога Дракона. Много чего говорят, и, как вы понимаете, опровергать это особо некому.

Я почесала зудевший от книжной пыли нос и кивнула.

– А эти их жрицы, какой властью они обладают?

– Вы беспокоитесь из-за своего инцидента с повестой?

Я снова кивнула, прищурившись и окидывая чародея подозрительным взглядом. Откуда он узнал? Рассказала служанка, или он следит за кабинетом с помощью магии? Мужчина, словно почувствовав мои подозрения, примирительно поднял руки перед собой.

– Вид несущейся по коридору драконьей жрицы, утирающей кровь из носа, дополненный рассказами слуг, слышавших ваши слова, адресованные страже у кабинета, принцесса, очень хорошо обрисовали мне картину произошедшего. Вы наживаете себе врагов, Ваше Высочество, но и друзей тоже.

– Врагов? – я иронично выгнула бровь. – Вот уж не знала, что Виала приехала сюда, чтобы наладить со мной дружеские отношения.

Чародей пожевал губу и согласно кивнул.

– Возвращаясь к вашему вопросу, жрицы Дракона, конечно, пользуются особым положением среди его почитателей. Стать ей – значит сразу шагнуть в высшее сословие. Вчера ты – дочь гончара, а сегодня – та, на которую собственный отец не смеет поднять глаз. Конечно, среди них идет жестокая борьба за власть. Борьба – это то, что их божество любит больше всего, потому роль Верховной жрицы – это не только достижение, но и приговор самой себе. Я слышал только про двух Верховных жриц в истории культа Дракона, которым удалось продержаться на своем месте больше пары лет. Как вы понимаете, ни одна из них не умерла от старости.

Я хмыкнула – получается, я не просто попала в самое яблочко, ткнув Виалу в ее «удаление» от трона, но и зацепила самые тонкие струны ее души: она жаждала власти и от ее задания наверняка зависело то, как быстро она ее получит. Провали она его или окажись в немилости у Аримана – и плакали ее планы. Хм… Может быть, чародей прав, и я слишком рано сделала ее своим врагом? Что же, возможно, мне еще удастся использовать повесту в своих интересах.

После небольшого перекуса, который я приказала подать прямо в кабинет, мы с чародеем приступили к детальному обсуждению теперь уже моего королевства. Меня особенно интересовало то, кто вел все это время учет казны и всех доходов-расходов короны.

Чародей охотно отвечал на мои расспросы: не владея информацией о доходности тех или иных мануфактур, имевшихся на территории Андарии, он при этом с большим удовольствием и ноткой ностальгии повествовал о густых лесах полных дичи, о полноводных реках, в которых рыбу можно ловить чуть ли не голыми руками, и о рудниках, что находились в подножье гор на севере страны. По его словам выходило, что Андария – чуть ли не настоящий рог изобилия, но когда я отметила этот факт и сказала, что по отчетам королевство является едва ли не нищим, и что мне не ясно, как это происходит, воспрявший было духом чародей резко сник.

– Виной всему ваш прадед, Ваше Высочество. В свое время он щедрой рукой раздаривал наделы верным ему людям, поделив королевство на части. Тогда это было оправдано, но теперь… время прошло, прадеды мертвы, а их потомки, как вы сами понимаете, мало обеспокоены состоянием Андарии. Зачем им помогать королевству, тем более, вооружать его, если по их мнению все, что надо сделать, это просто выдать вас замуж за Аримана. Простите, такова правда.

Я, сжав зубы, кивнула. Правда, какой бы болезненной она ни была, лучше, чем сладкая ложь.

– Скажите мне, магистр, а отец не пытался решить этот вопрос? Обновить старые клятвы или что-то такое? – я покрутила в воздухе рукой, пытаясь выразить невыражаемое.

Чародей хмыкнул, горько улыбнувшись.

– Конечно, пытался, только вот случилось все крайне… э-э-э… неудачно. День в день как он устраивал прием, чтобы решить этот вопрос, обрушился главный храм столицы. Не весь, конечно, только часть свода, никто не пострадал даже, но эти прохиндеи, ни разу в своей жизни не служившие полное воздаяние, хором завопили, что это плохой знак и что Светозарная предостерегает их от поспешных решений. Обсудить этот вопрос снова не удалось, так как кто-то из них, я подозреваю – что лорд Оташский, быстро разнес весть о случившемся. Народ занервничал, среди жречества кто-то сказал, что богиня недовольна нашим королем, и пришлось потратить уйму времени на то, чтобы усмирить недовольных и доказать, что это было лишь невольное стечение обстоятельств. А после умерла ваша матушка, и король, кажется, перестал интересоваться делами всего королевства, сосредоточив свое внимание на столичном регионе – единственном, который на самом деле принадлежит короне.

Я покачала головой, размышляя об услышанном.

– А что же божество?

– А что – божество? Времена, когда Светозарная говорила со своими последователями так громко, что ее слышали бы все земли, прошли с Божественными войнами. Она творит чудеса, не больше и не меньше остальных богов. Но ее глас молчит. Верховный жрец утверждает, что она говорит с ним во снах, но вот кому у меня меньше всего веры, так это ему.

Дверь кабинета скрипнула и на пороге появился король. По его лицу я понимала, что что-то произошло, но мужчина быстро справился с обуревавшими его эмоциями и, энергичной походкой пройдясь от дверей до стола, за которым я сидела, совершенно не по-королевски (Хотя, может быть, и наоборот? Королю можно все. По крайней мере – мне хотелось в это верить…) устроился на его краю.

– Чем вы тут занимались, пока я делил коней и слушал о том, кто кому плюнул в суп?

– Били лица и более нежные части, рассуждали о божественности и том, что пора прижать к ногтю наших вконец оборзевших вассалов, – бодро отрапортовала я, с удовольствием наблюдая, как на лице отца появляется откровенно шокированное выражение.

– Мне почему-то кажется, что это как-то связано с отсутствующей у дверей стражей.

Я снова кивнула и коротко пересказала отцу, опустив подробности разговора с жрицей, случившееся. Оба мужчины слушали с неподдельным интересом, но если на лице магистра Фарраля появлялась по-юношески озорная усмешка, то король наоборот становился все мрачнее.

– Мне кажется, давно я не прибегал к смертной казни, – тяжело обронил он, а я вздрогнула, посмотрев на своего отца по-новому. Мысль о том, чтобы отнять у кого-то жизнь, казалась мне кощунственной. Ведь можно все решить как цивилизованные люди, выговором и увольнением, ну или как тут это называется? Окончанием службы, но никак не убийством.

– Нет, не надо. Они уже получили по заслугам, правда. Не хватало нам еще в такой нелегкий час казнить собственных подданных.

Отец промолчал, лишь покачав головой, а затем поинтересовался насчет второй половины моего ответа:

– Ну и как вы собираетесь прижать вассалов?

Я пожала плечами.