Сердце в заложниках

Я выглядываю в коридор и даю отмашку Делайле, что можно идти. Вдвоем мы проходим еще несколько коридоров и холлов этого поистине внушительного здания, пока наконец не добираемся до лифтов. Они маячат впереди – до цели рукой подать. У обоих лифтовых дверей стоят телохранители в строгой форме, однако мы идем вперед с таким видом, словно мы тут хозяева по меньшей мере двух пентхаусов. Именно это и спасает нас, позволяя избежать лишних вопросов, уточнений и, как следствие, потери времени.

«Делай вид, что все так и должно быть» – невозможно осознать, какой процент успешных махинаций в корне своем базируются на этом постулате.

В лифте мы поднимаемся в полном молчании. Фоном, прямо как в фильмах, играет тихая расслабляющая музыка, неуместная и забавная. Я украдкой кидаю взгляд на Делайлу, подмечаю ее напряженные плечи и слишком сосредоточенный взгляд. Бьюсь об заклад, сейчас ее сердечко бешено колотится из-за выброса адреналина и ощущения опасности, понимания, что мы что-то нарушаем.

Осторожно, Делайла О’Коннорд, на это опьяняющее, будоражащее ощущение очень легко подсесть.

На нужном этаже первым выхожу я. Веду Делайлу все дальше и дальше по роскошным коридорам современного интерьера. Никто не удивляется нашему тут появлению и не пытается остановить, чтобы проверить мои документы, узнать, какого черта с сенаторской дочкой отирается какой-то неизвестный. Потом, конечно, могут начать разбираться, если у нас что-то пойдет не так и придется уходить шумно. Но даже в таком крайнем случае записи с камер они уже не достанут, а уж Делайла умеет прикидываться заложником.

Однако пока ничто не предполагает дурной исход. В пентхаус мы попадаем через широкие двери с сенсорным замком, без проблем принявшие карту владельца. Делайла опасливо косится на меня и пытается войти первой, но я аккуратно придерживаю ее за плечи, мягко отодвигаю в сторону и широким шагом прохожу в чужие владения.

И тут есть на что посмотреть. Откровенно говоря, тут не стыдно и челюсть уронить.

Весь пентхаус исполнен преимущественно в темных и красных оттенках. На различных элементах мебели играет приглушенная алая подсветка, из коридора видна большая гостиная с шикарным видом на город из панорамных окон. Сама же мебель и техника современны до такой степени, что кажутся почти футуристичными. В каждой детали помещения чувствуется явный перебор, какой-то кричащий вызов. Чего стоит только черная кухня с такими же алыми элементами подсветки и декора… Боже, прости мою душу, но здесь хочется не готовить, а только трахаться до одури.

Ничего себе какое гнездышко обустроил этот старичок…

Меня разрывает смех, и я почти кожей чувствую, как Делайла смотрит на меня, словно на умалишенного. Потираю лицо ладонью, смотрю по сторонам, даже не зная, с чего начать. В попытке сконцентрироваться неосознанно поворачиваюсь к своей напарнице.

Плохая идея, Паркер, очень плохая. Здесь я никакой концентрации не найду точно.

Рыжие волосы Делайлы кажутся винными, и я верю, что от прикосновения к ним можно опьянеть. Ярко подведенные черным глаза отражают детали алой подсветки, и можно легко представить, что это в ее зрачках живет никого не щадящий огонь.

Мне вдруг кажется, что Делайла ужасно идеально смотрится здесь: невероятно красивая девушка в этом черном платье со смелым, вызывающим вырезом на бедре, в такой же роскошной и сексуальной обстановке. Это ее стихия, ее среда обитания. Роскошь, вседозволенность, власть, порок. Так кажется с первого взгляда.

Но все совсем наоборот. Во взгляде Делайлы я читаю напряжение, которое совсем не кажется обольстительным или самоуверенным. Она хочет поскорее покинуть это место. И черт возьми, я уже понимаю, что сделаю все, чтобы как можно быстрее уйти отсюда.

Не помню, когда мне в последний раз так сильно хотелось откуда-то сбежать.

Глава 7: Пьянящий привкус азарта

Делайла

Мне мучительно не нравится это место.

Возможно, все дело в почти полном бокале шампанского, который я выпила ради дела, а может, во всем виноват адреналин, бурлящий во мне всякий раз, когда осознаю, что мы творим. Точнее – конкретно я, ведь для Оуэна происходящее не является чем-то необычным, это буквально… его работа, его рутина.

Черт возьми. У него ведь и правда такая жизнь. Почти каждый день на грани лезвия, адреналин вместо кофеина по утрам. Я толком не понимаю, что чувствую: ужас или… зависть.

Так или иначе, вся эта роскошная порочная обстановка то и дело вызывает абсолютно неуместные и сбивающие с толку мысли. Это место наводит на самые запретные фантазии и образы, сами собой возникающие в голове. Меня бросает в нервную дрожь от осознания, что почти все эти бредовые мысли так или иначе связаны с Оуэном. Где-то на задворках моего проклятого сознания крутится картина того, как он обнимается здесь с какой-нибудь девушкой, похожей на него характером: такой же безумной, хитрой, без тормозов. Раскованной, свободной от любых тягот и предрассудков, предоставленной только самой себе и молодому мужчине рядом с собой. Способной получить полноценное удовольствие здесь и сейчас.

Когда перед глазами трусливо и неуверенно мелькает мой собственный облик, я вздрагиваю. Эта секундная мысль бьет меня наотмашь, тихо вопрошая: а вдруг? Ну а если бы? Представить, что в какой-то параллельной вселенной…

Удивительно, что мне хватает смелости и честности признаться себе в этих мыслях и тихо, невесело им усмехнуться. Да, Оуэн Паркер может быть сексуальным в своей нахальности и своем безрассудстве. Наверняка я не единственная, кого это притягивает на каком-то неосознанном уровне. Возможно, меня привлекают не столь его черты, сколь ощущение полной свободы и необузданности, которые он может подарить.

Что ж, когда хаос в голове удается упорядочить, становится не так страшно за то, что я могу сойти с ума.

Но еще больше этих странных мыслей мне не нравится только сам Паркер, который без всяких объяснений принимается рыться в вещах хозяина пентхауса, не слишком заботясь о том, чтобы вернуть их в первозданном виде на свои места. Мне приходится ходить за Оуэном следом, восстанавливая порядок там, где он безуспешно пытается что-то отыскать.

Когда гостиная и кухня оказываются тотально обследованы, Оуэн быстрым шагом проходит в спальню – такое же роскошное помещение, как и другие, но уже с целым траходромом вместо кровати. На месте Паркера мне бы хотелось надеть перчатки, прежде чем прикасаться тут к чему-либо.

– Зачем мы здесь? – не выдержав, мрачно спрашиваю спустя еще несколько минут поисков.

– Я сказал тебе все, что мог. Уильям Хендерсон может быть вовлечен в одно очень мерзенькое дело, и мне нужно добыть доказательства, чтобы PJB смогла начать распутывать плохо пахнущий клубок.

– Я спрашивала о том, что мы конкретно ищем. – Меня начинает охватывать еще большее раздражение.

Оуэн вечно отмахивается от моих вопросов полуправдой и загадками, намеренно избегая деталей. С одной стороны, я понимаю, что он ограничен рамками своего контракта с PJB, но, с другой, это молчание доходит до абсурда. Особенно с учетом того, что все это сделано едва ли не ради спасения мира, не говоря уже о помощи моему родному дяде. Я по уши втянута в дело, о котором не знаю практически ничего, и иду на поводу у симпатичного молодого человека как будто просто за его обворожительную улыбку. Как это вообще у него работает?..

Повернув ко мне голову, Оуэн бросает:

– Твоя задача просто стоять на стреме, лисичка. Ты помогла мне тихо попасть сюда, на этом твое участие заканчивается.

Холодный комок гнева опускается куда-то в живот и оседает чувством простой, даже постыдной обиды.

– Чудесно, – тихо фыркаю я, разворачиваюсь и покидаю спальню.

Пусть возвращает все на свои места сам. Тихо вздохнув, я снова оглядываюсь в приглушенно освещенной гостиной. Хочется присесть и перевести дух, но, честно говоря, я просто брезгую. Нигде нет никаких очевидных признаков, но мне почему-то кажется, что здесь все в следах человеческих тел, пота и других жидкостей.

Жуткое, ничем не объяснимое ощущение. И весьма мерзкое.

Я ежусь, будто от холода, хотя ни один из кондиционеров в помещении не работает. Нервно вздохнув, я держу входную дверь под постоянным зрительным контролем, внушая себе иллюзию контроля ситуации. В сущности, если сюда прямо сейчас кто-нибудь войдет, я ничего не смогу сделать.

Приходится напомнить себе о том, что мое нахождение в этом пентхаусе вполне себе законно. С чего мне так нервничать? Если Оуэна обнаружат здесь, это будут в основном только его проблемы. Я на пару секунд прикрываю глаза, заставляя себя мыслить холодно и трезво.

Непривычно мрачный и напряженный, Оуэн вскоре выходит из спальни пентхауса. Подобные эмоции смотрятся так инородно на вечно язвительном и улыбчивом лице, что кажется, будто кто-то натянул на него маску. В руках он сжимает записную книжку весьма потрепанного вида.

– Ты считаешь, что Хендерсон не заметит такой пропажи? Ты бы еще трусы у него пачкой спер, – хмуро говорю я. – Любую пропажу повесят на меня, ты же понимаешь?

Оуэн меряет меня тяжелым взглядом. Удивительно, но он прислушивается к моим доводам и не продолжает задуманное мне на зло. Оуэн молча кладет записную книжку на стол на кухне, и следующую минуту тратит на то, чтобы сфотографировать некоторые страницы. Мне не удается противостоять любопытству и дурному предчувствию, и я аккуратно поглядываю из-за его плеча на содержимое записной книги. Тревожное ожидание рисует по меньшей мере какие-нибудь планы по захвату мира, которыми могут быть исписаны эти страницы.

Но на желтых листочках в неяркую линейку лишь размашистый почерк, перечисляющий странные слова, которым я никак не могу подобрать определения.

Кара. 19, рост 5?2?, вес 48.

Карамель. 18, рост 5?3?, вес 43.

Куколка. 16, рост 5?5?, вес 56.

Светлячок. 20, рост 5?4?, вес 59.

Лилия. 21, рост 5?8?, вес 63.

Грация. 24, рост 5?7? вес 51.

Луна. 23, рост 5?1?, вес 49.

Дрим. – , рост 5?3?, вес 42.