Я знаю тайну

– Мы были здесь, в этом здании. Все трое. Всю ночь и весь день.

Двое других согласно кивнули.

– Я знаю, почему вы задаете эти вопросы, детектив, – сказал Трэвис. – У вас работа такая. Но мы знаем Касси со времени учебы в Нью-Йоркском университете. Когда делаешь вместе кино, то образуются такие тесные связи – ничто не идет в сравнение. Мы едим, спим и работаем вместе. Да, мы иногда спорим, но потом миримся, потому что мы семья. – Он показал на экран компьютера, где все еще оставалось замершее изображение убийцы. – Этой лентой мы собирались совершить прорыв, доказать миру, что вовсе не нужно целовать задницу какому-нибудь руководителю студии, чтобы сделать великое кино.

– Вы можете нам сказать, какие у кого были роли в работе над «Мистером Обезьяной»? – спросил Фрост, добросовестно записывавший все в свой потрепанный блокнот.

– Я режиссер, – сказал Трэвис.

– Я оператор, – подхватил Бенджамин. – Известный также как оператор-постановщик.

– Я продюсер, – сказала Амбер. – Я нанимаю и увольняю, выписываю деньги, поддерживаю эту машину на ходу. – Она помолчала и произнесла со вздохом: – Вообще, делаю почти все.

– А роль Кассандры?

– Она автор сценария. И исполнительный продюсер, а это самая важная работа из всех, – подчеркнул Трэвис. – Финансирование производства.

– На деньги отца.

– Да, но нам нужно совсем немного. Еще один чек – вот все, что она собиралась попросить у него.

Чек, который они, вероятно, никогда не увидят.

Амбер села на диван рядом с Беном, и все трое погрузились в молчание. Сама комната, казалось, издавала запах прокисшей еды и провала.

Джейн посмотрела на постер фильма, висящий на стене над диваном. Тот же постер, что и в квартире Кассандры: «Я тебя вижу».

– Этот фильм… – начала она, показывая на жуткое изображение красного глаза, глядящего из темноты. – Расскажите мне о нем.

– Это была наша первая художественная лента, – сказал Трэвис и угрюмо добавил: – И надеюсь, не последняя.

– Вы все четверо работали над ним?

– Да. Это началось как курсовая работа в университете. Мы многому научились, делая ее. – Он грустно покачал головой. – Но и ошибок наделали немало.

– И как прошел прокат? – спросил Фрост.

Молчание было мучительным. И говорящим.

– Мы так и не смогли заключить прокатный контракт, – признал Трэвис.

– То есть фильма никто не видел?

– Нет, его показывали на нескольких фестивалях фильмов ужасов. Вроде этого… – Трэвис распахнул куртку и продемонстрировал футболку с надписью «КИНОФЕСТИВАЛЬ ЖУТЬФЕСТ». – Еще он есть на дивиди. Мы даже слышали, что он стал чем-то вроде культовой классики, а это лучшее, что может случиться с фильмом ужасов.

– А деньги какие-то он принес? – спросила Джейн.

– Понимаете, дело не в этом.

– А в чем же?

– Теперь у нас есть поклонники. Люди, которые знают о нашей работе! В бизнесе авторского кино, чтобы создать зрителей для твоего будущего проекта, иногда достаточно просто слухов.

– Значит, денег вы не заработали.

Трэвис вздохнул и опустил глаза на грязный ковер.

– Нет, – признался он.

Взгляд Джейн вернулся к чудовищному глазу на постере.

– Что происходит в этом фильме? О чем он?

– О девочке, которая становится свидетельницей убийства, но полиция не может найти ни тела, ни улик. И они ей не верят. Но это потому, что убийство еще не случилось. Она телепатически связана с убийцей и видит, что он собирается сделать.

Джейн и Фрост переглянулись. «Жаль, что у нас нет такого преимущества. Мы бы раскрывали дела за считаные секунды».

– Смею предположить, что убийца в конце концов приходит за ней, – сказала Джейн.

– Конечно, – ответил Бен. – Это прямо как из «Энциклопедии ужасов»[3 -

Horror Movies: You Must See Before You Die» («Сто один фильм ужасов, который вы должны посмотреть, прежде чем умрете»).]. В конечном счете убийца просто обязан прийти за героиней.

– В этом кинофильме кто-нибудь получает увечья?

– Ну да. Это тоже одно из правил фильма ужасов. Прямо как из…

– Да-да. Из «Энциклопедии ужасов». И какого рода увечье?

– Отрубают несколько пальцев. У девушки на лбу вырезают число 666.

– Не забудь про ухо, – напомнила Амбер.

– О, верно. У одного парня отрезают ухо, как у Ван Гога.

«Вы, ребята, больные».

– А глаза? – спросил Фрост. – Ни у кого из персонажей не вырезают глаза?

Кинематографисты посмотрели друг на друга.

– Нет, – ответил Трэвис. – А почему вы спрашиваете про глаза?

– Из-за названия. Фильм называется «Я тебя вижу».

– Но вы спросили конкретно, не вырезают ли глаза. Почему? Неужели что-то такое случилось с… – Трэвис замолчал, гримаса ужаса вдруг исказила его лицо.

Амбер прижала ладонь ко рту: